Читать онлайн «Русские куртизанки». Страница 22

«Женщина любит, чтобы ей пускали пыль в глаза, и чем больше пускают этой пыли, тем сильней она раскрывает свои глаза, чтобы больше пыли в них попало».

«Если женщина хочет отказать, она говорит „нет“. Если женщина пускается в объяснения, она хочет, чтобы ее убедили».

«Если ты скажешь женщине, что у нее самые красивые в мире глаза, она заметит тебе, что у нее также совсем недурные ноги».

«Женщина — ваша тень: когда вы идете за ней, она от вас бежит; когда же вы от нее уходите — она бежит за вами».

Поскольку де Мюссе и в самом деле был очень известен своей «Исповедью сына века» и прочими произведениями, а также воинствующим презрением к моральным устоям общества, неудивительно, что приговор этого самого общества по отношению к его русской любовнице и его подругам был совершенно однозначен: в доме на улице Анжу создано не просто «тайное русское посольство красоты», но «общество по разврату на паях». Ну что ж, дыма без огня не бывает, и всех трех красавиц связывали с мужчинами узы самые вольные.

Воистину, прав был Ломброзо, некогда констатировавший, что не все проститутки попадают в Сен-Лазар (так называлась женская тюрьма, существовавшая в Париже в описываемые времена): «К числу таких принадлежат многие женщины, оскверняющие под видом честных жен свой дом прелюбодеянием; девицы, обманывающие бдительность своих матерей; равно как и элегантные дамы, так или иначе продающие за деньги свои ласки». Если следовать логике знаменитого психолога и физиогномиста, именно в Сен-Лазаре было самое место обитательницам известного дома на рю д’Анжу!

Де Мюссе был одним из трех les premiers amants, первых любовников, которые посещали сей, не побоимся этого слова, притон. Вместе с ним появлялся там и апостол тогдашней французской нравственности Александр Дюма-фис, то есть сын. Он и в самом деле был сыном — сыном знаменитого писателя, скандалиста, жуира и бонвивана Александра Дюма-отца. В компанию с литераторами, посещавшими «тайное посольство красоты», затесался покровитель искусств и ужасный потаскун, брат императора Наполеона III, герцог де Морни, некогда бывший послом в Петербурге и навсегда сохранивший восхищение русскими женщинами, их непосредственностью и пылкостью, а также совершенным неумением сдерживать свои желания. Александр Дюма-сын ухаживал за Лидией Закревской, ну а герцог де Морни… он сделался любовником дамы по имени Надежда Нарышкина.

Да-да! Наша героиня нашла приют в Париже именно на улице Анжу, под покровительством своей бывшей приятельницы Лидии Закревской-Нессельроде, дочери, как уже было сказано, «Медной Венеры» и московского генерал-губернатора. Лидия и Мария помогли Надежде втайне родить ребенка от Сухово-Кобылина, вполне оценили цинизм молодой maman, назвавшей дочку Луизой (!!!) и отдавшей ее на воспитание «в хорошие руки» к добродетельным и добросердечным французам, которые носили фамилию Вебер. Приходя в себя после перенесенных страданий, как моральных, так и физических, Надежда благосклонно принимала ухаживания любвеобильного и щедрого де Морни, а сама втихомолку присматривалась к любовнику Лидии, ибо у нее в душе жила довольно-таки сильная страсть к людям искусства, вернее, к драматургам, а еще вернее, к драматургам преуспевающим. Более же преуспевающего драматурга, чем Дюма-фис, в те годы в Париже сыскать было просто невозможно, не стоило и пытаться!

Надежда находила еще кое-что общее между Александром Сухово-Кобылиным и молодым Александром Дюма. Нет, дело было не только в имени, высоком росте, пышных русых волосах, тонких чертах лица и голубых глазах, которые порою, что у того, что у другого, начинали отливать синим бесовским пламенем. Оба они были, с позволения сказать, авторами одного произведения. Эти писатели сразу развертывают все свое дарование, создают произведение, которое обеспечивает им имя в истории литературы, а потом либо совершенно замолкают, либо пишут вещи, не идущие ни в какое сравнение с первым проявлением их таланта. Таков же был из русских писателей, например, Грибоедов… Александр Сухово-Кобылин был (и навсегда останется!) знаменит как автор комедии «Свадьба Кречинского». Александр Дюма-сын вошел в историю литературы прежде всего как автор «Дамы с камелиями».

Рожденный своим знаменитым папенькой вне брака, от женщины, будем называть вещи своими именами, легкого поведения, белошвейки Катрин, усыновленный лишь спустя семь лет, он очень болезненно относился к клейму незаконнорожденного, которое слишком долго носил на своем детском челе. При этом сердце его всю жизнь стремилось не к дамам добропорядочным, а именно к светским куртизанкам.

«Заблудшие создания, которых я так хорошо знал, которые одним продавали наслаждение, а другим дарили его и которые готовили себе лишь верное бесчестие, неизбежный позор и маловероятное богатство, в глубине души вызывали у меня желание плакать, а не смеяться, и я начал задаваться вопросом, почему возможны подобные вещи».

В целях более углубленного изучения «вопроса» юный Александр свел знакомство с некоей Альфонсиной-Мари Дюплесси, знаменитой «куртизанкой с душой гризетки». В числе ее любовников был русский посол в Париже граф Штакельберг, который окружил Мари невиданной, неслыханной роскошью — как изысканно выразился литератор Арсен Гуссэ, заточил ее в крепость из камелий. Мари не выносила аромата роз, а камелии — они ведь не пахнут… Александр Дюма-сын был у Мари не первым, не вторым, не десятым и даже не двадцатым, однако роман получился бурный и пылкий. Некоторое время длилась любовная история, затем начинающий литератор и законченная гетера расстались. Она сменила еще многих любовников (среди них был, к слову, знаменитый композитор и пианист Ференц Лист), долго умирала от чахотки и, наконец, стремительно обвенчавшись и столь же стремительно разойдясь с графом Эдуаром де Перрего, отдала Богу душу. В память о Мари-Альфонсине молодой Александр Дюма совершил три знаменательные вещи.

Во-первых, посетил аукцион, где распродавались ее вещи (для уплаты долгов покойницы), с умилением вспомнил былое и купил золотую цепочку Мари. Кстати, на том же аукционе побывал и некий любопытствующий путешественник по имени Чарльз Диккенс, который оставил следующее циническое описание его в послании графу д’Орсэ: «Там собрались все парижские знаменитости. Было много великосветских дам, и все это избранное общество ожидало торгов с любопытством и волнением, исполненным симпатии и трогательного сочувствия к судьбе девки… Говорят, она умерла от разбитого сердца.

Что до меня, то я, как грубый англосакс, наделенный малой толикой здравого смысла, склонен думать, что она умерла от скуки и пресыщенности… Глядя на всеобщую печаль и восхищение, можно подумать, что умер национальный герой или Жанна д’Арк. А когда Эжен Сю купил молитвенник куртизанки, восторгу публики не было конца».