Читать онлайн «Учение древней Церкви о собственности и милостыне». Страница 49

Наконец, сказали мы, необходимым свойством христианской мило­стыни должна быть любящая настроенность сердца благотворителя, благодаря которой милостыня христианина не только совершенно чиста от посторонних побуждений, совершенно бескорыстна[721], но и соединяет­ся с живым сочувствием к чужому горю, более того — с переживанием чужой нужды. Мы уже имели случай привести слова св. апостола Павла, где он утверждает, что и совершенная раздача имения не имеет никакой ценности, если не сопровождается любовью. И в послании к Евреям на конкретном примере выражен ясно закон христианской благотворитель­ности. «Помните узников, — заповедует апостол, — как бы и вы с ними были в узах, и страждущих, как и сами находитесь в теле»[722]. Такое имен­но отношение к горю и является выражением искренней любви, сущность которой, по ее психологической природе, и составляет единение с люби­мым. И не только в учении Христа Спасителя освящена милостыня, как проявление христианской любви, но и явлен миру совершенный образец любящего участия Господа в людском горе[723].

Что касается, наконец, различных видов христианской благотво­рительности, то они указаны самим Христом Спасителем в Его притче о страшном суде, еще более — в делах Его милосердия к людям; и, наконец, в новозаветном Откровении мы встречаем описание самой совершенной организации общецерковной милостыни. В идеальной чистоте принцип такой милостыни осуществился в устроении жизни первохристианской общины, где был дар Богу со стороны одних и дар от Бога другим — нуждающимся[724]. Указания на организацию церковной благотворитель­ности встречаем мы и в дальнейших повествованиях книги Деяний[725], и в посланиях св. апостола Павла[726]. Наконец, и совершение вечерей любви, где все верующие имели братское общение в пище, являлись для бедняков своего рода милостыней от лица Церкви[727].

Таким образом, в новозаветном Откровении оттенены все существен­ные стороны в учении о милостыне, и все это учение утверждается на христианском понимании любви, как основы жизни. Мы не останавлива­лись на подробном анализе данных, представляемых Новым Заветом для уяснения христианского взгляда на милостыню, так как такой всесторон­ний анализ новозаветного библейского текста мы находим в авторитет­ных писаниях отцов и учителей Церкви, к изложению учения которых по интересующему нас вопросу мы теперь и обращаемся.

В святоотеческой письменности учению о милостыне принадлежит самое видное место, особенно же в творениях св. Иоанна Златоуста, который раскрыл христианское учение о милостыне в исчерпывающей полноте. Нужно заметить, что раскрытие учения о милостыне у святых отцов в значительной мере напоминает судьбу отношения святоотече­ской мысли к богатству. Пока среди верующих царила одушевленная братская любовь, до тех пор у церковных учителей не было особенных побуждений останавливаться на частных вопросах, связанных с учени­ем о милостыне, например, на вопросе о том, кому должно благотво­рить и как можно творить милостыню самому малоимущему человеку. Но когда в Церкви обострился процесс борьбы царства любви и царства эгоизма, духа и плоти, Божиего и кесарева, что, как мы уже отметили, довольно ярко выразилось с половины III века, и в писаниях отцов этого периода, и позднее мы встречаем вместе с настойчивыми предостереже­ниями против обольщения богатством и горячие призывы к милостыне с самым ярким изображением ее значения в жизни христианина и побу­ждений к ней.

В писаниях мужей апостольских сравнительно подробно говорит о милостыне апостол Ерм в своем «Пастыре». В других же творениях этого периода святоотеческой письменности содержатся лишь общие ука­зания на долг христиан благотворить нуждающимся[728].

Ерм говорит о милостыне во всех трех отделах «Пастыря». В первом отделе видений, именно в видении третьем, Ерм говорит о мотивах или побуждениях к щедрой милостыне. Это место из «Пастыря» мы уже имели случай привести ранее[729]. Здесь указываются побуждения творить мило­стыню двух порядков: с точки зрения естественно-гуманной и собственно религиозной. В первом случае обращается внимание на то, что в жизни должна быть естественная справедливость в распределении имущест­ва, так как в противном случае одни вредят себе излишеством, а другие гибнут от неимения пищи. И прямой путь к восстановлению справедли­вости есть щедрая помощь нуждающимся со стороны имущих. С христи- анско-религиозной точки зрения Ерм указывает побуждение к милостыне в идее будущей жизни и суда, перед лицом которых человек может тво­рить добро и благотворить лишь в течение краткой земной жизни, пока не окончено строение башни[730].

В отделе заповедей встречается очень интересное указание на то, что благотворить должно без всякого разбора, давать всякому про­сящему без опасения, что милостыня попадет в руки недостойных ее. «Делай добро, — увещевает Пастырь во второй заповеди, — и от пло­да трудов твоих, который дает тебе Бог, давай всем бедным просто, ни мало не сомневаясь, кому даешь. Всем давай, потому, что Бог хочет, чтобы всем было даруемо от Его даров. Берущие отдадут отчет Богу, почему и на что брали. Берущие по нужде не будут осуждены, а беру­щие притворно подвергнутся суду. Дающий же не будет виноват; ибо он исполнил служение, какое он получил от Бога, не разбирая, кому дать и кому не давать, и исполнил с похвалой перед Богом»[731]. Можно отметить здесь же, что подобная мысль в таких же словах выражена и в упомянутом уже раньше нами древнем памятнике «Учение двенадцати апостолов». «Всякому просящему, — читаем в первой же главе этого памятника древне-церковной письменности, — у тебя дай и не требуй назад; ибо Отец желает, чтобы всем было даруемо от Его благодатных даров. Блажен дающий по заповеди, ибо он свободен от наказания; но горе принимающему: ибо если кто берет, имея нужду, то тот свободен от наказания; не имеющий же нужды даст отчет, почему и для чего брал и, подвергшись заключению, он будет испытан и относительно того, что он делал, и не выйдет оттуда, пока не уплатит последнего кодранта. Но и о сем также было сказано: пусть милостыня твоя преет в твоих руках, пока ты узнаешь, кому ты должен ее давать»[732]. Последнее замечание, как видим, не гармонирует с принципиальной точкой зрения, раскрытой в приведенных словах Ерма, и это замечание может служить намеком на существование в глубокой древности противоположного взгляда на способ давать милостыню, взгляда, несомненно, исходившего из созна­ния ограниченности тех средств, какими каждый в отдельности может располагать, помогая нуждающимся. Этот взгляд находил выражение не раз и позднее, но он всегда оставался в тени сравнительно с ярким исповеданием всех величайших учителей Церкви долга благотворить всякому просящему, согласно завету Господа.

Наконец, в последнем отделе «Пастыря», в подобиях, мы встречаем не только указание на долг милостыни[733] и призыв благотворить всем нужда­ющимся по мере сил своих[734], но и очень интересное указание на такой вид милостыни, который позднее вошел в обычай древнемонашеской жиз­ни — это пост ради милостыни бедным. «Я научу тебя, — говорит в пя­том подобии Пастырь, — какой пост есть совершенный и угодный Богу... Соблюдай его таким образом: прежде всего, воздерживайся от всякого дурного слова и злой похоти и очисти сердце твое от всех сует века сего. Если соблюдешь это, пост у тебя будет праведный. Поступай так: испол­нив вышесказанное, в тот день, когда постишься, ничего не вкушай, кроме хлеба и воды; и, исчисливши издержки, которые ты сделал бы в этот день на пищу, по примеру прочих дней, остающееся от этого дня отложи и от­дай вдове, сироте или бедному; таким образом, ты смиришь свою душу, и получивший от тебя насытит свою душу и будет за тебя молиться Госпо­ду. Если будешь совершать пост так, как я повелел тебе, то жертва твоя будет приятна Господу»[735].

В век христианских апологетов также еще не наступила пора для всестороннего раскрытия учения о христианской милостыне. Собственно апологии имели определенное назначение, и здесь можно было ожидать лишь случайных указаний на благотворительную практику Церкви. Что же касается других произведений церковной письменности этого перио­да, то продолжавшееся тесное общение гонимых христиан между собой делало проповедь о милостыне почти лишней. И если в творениях Кли­мента Александрийского встречаются указания на известные свойства христианской милостыни, то только у св. Киприана мы слышим такие призывы к милостыне и указания на ее значение в христианской жизни, какие сделались обычными в IV и дальнейших веках церковной истории. Но св. Киприан, как уже было отмечено, стоял на рубеже двух периодов развития церковной мысли в отношении собственности.