Читать онлайн «Религия на Кубе. Философско-религиоведческий анализ». Страница 35

Тем не менее осторожный Ортега не оправдал возложенных на него на тот момент надежд. Во время своей поездки он всячески избегал прямой критики режима Кастро. Сразу по прилету кардинала атаковали журналисты, интересовавшиеся, в первую очередь, почему Церковь активно не противостоит правительству. На это Ортега отвечал, что «Церковь не является оппозиционной партией»[414].

Во время мессы Ортега по-христиански призвал «подставить другую щеку, так как Куба нуждается в братской любви», на что один из лидеров оппозиции в изгнании Глэдис Перез заявила: «Мы не можем подставлять другую щеку диктатору и убийце вроде Кастро» [415].

Следует отметить тот факт, что Ватикан продолжал проводить по отношению к Кубе достаточно лояльную политику. Продолжая действовать в духе «ostpolitik» Иоанн Павел II умело лавировал между интересами самых разных кругов. При этом он активно выступал против экономической блокады острова со стороны США, периодически делая соответствующие заявления. Так, в 1994 году понтифик дважды обратился к этой теме, поддерживая критику эмбарго, исходящую со стороны кубинских епископатов. В июне 1994 года, встречаясь в Ватикане с делегацией кубинских епископов, папа заявил: «Причина особых страданий вашего населения заключается в трудном моменте, который переживает ваша страна, в которой многие люди и семьи, вдобавок к другим трудностям, страдают из-за серьезных последствий экономического кризиса»[416].

С середины 1990-х годов Католическая церковь на Кубе начинает возрождаться после десятилетий стагнации. Нормализуется диалог между представителями кубинского епископата и государством. Число священников вновь удваивается и возвращается к уровню 1970-х годов. В 1991 была создана так называемая Caritas[417] в Гаване.

Государство начало сотрудничество с Церковью, в первую очередь в гуманитарной сфере. Церкви предоставляются условия для покупки (нормированной) строительных материалов для ремонта церковных помещений. Кроме этого, Церковь допущена к сфере услуг: она может оказывать услуги по уходу за престарелыми гражданами, а также в детских садах.

В 1995 году кардинал Ортега становится вторым вице-президентом Совета епископов стран Латинской Америки (CELAM).

Знаковым событием в истории государственно-конфессиональных отношений на Кубе стал первый визит на остров папы римского Иоанна Павла II. Приезд понтифика вызвал бурную реакцию, как в самой Кубе, так и за ее пределами, в первую очередь в США. Иоанн Павел II с самого начала был резко против экономического эмбарго, что не могло не раздражать американские политические круги.

Перед визитом американская пресса была полностью уверена, что вопрос эмбарго будет обязательно поднят папой в ходе поездки. «Нью-Йорк Таймс» однозначно отмечала, что «папа римский Иоанн Павел II скоро добавит свой голос к растущему хору, требующему прекращения экономического эмбарго Соединенных Штатов против Кубы», замечая при этом, что помимо самого папы, «600 различных бизнес-групп и 140 религиозных и правозащитных организаций просят Администрацию Клинтона ослабить санкции»[418].

Уже на пути на Кубу, в самолете, папа, давая интервью западным журналистам, в очередной раз затронул этот болезненный для Соединенных Штатов вопрос, подтвердив свою позицию. Как сообщало агентство «Рейтер», на вопрос, какое послание у него есть в адрес США относительно эмбарго, «понтифик-поляк ответил на английском: “Изменить. Изменить”» [419].

Против эмбарго выступала и североамериканская католическая общественность и Церковь. Так, католическое издание «St. Anthony Messenger» отмечала, что эмбарго необходимо отменить, замечая при этом, что оно больше вредит простым людям, нежели самому режиму: «Необходимо различать коммунистических лидеров Кубы и кубинский народ, у которого не было голоса в решении вопроса о недемократичности и деспотичности режима. Как ни странно, эмбарго не вредило правительственным лидерам с их легким доступом к долларам. Эти люди продолжают жить вполне удобно. Скорее, оно вредило значительному большинству населения, которое с трудом находит достаточное количество продуктов питания и лекарств»[420].

Издание цитировало и влиятельного на тот момент бостонского кардинала Бернарда Ф. Лоу [421], который заявлял следующее: «Наша нынешняя политика штрафует кубинский народ и американский бизнес. Можно утверждать, что эта политика также тормозит демократические реформы на Кубе и, конечно, способствует формированию у кубинцев впечатления, что американское правительство – враг»[422].

Таким образом, гуманитарный пафос американских католиков прикрывал все те же политические цели американского руководства по отношению к Кубе. По сути, Церковь подсказывала правительству направление действий, которое, по ее мнению, привело бы к наиболее эффективному результату.

Кубинская оппозиция в США по-разному реагировала на предстоящий визит. Некоторые надеялись, что после этой поездки на Кубе начнутся действительные демократические преобразования, связывая это с духовной силой как самого папы, так и веры. «Нью-Йорк Таймс» писала в те дни, что наиболее религиозные представители диаспоры даже хотели подплыть к прибрежным водам Кубы, чтобы приобщиться к религиозному действу. Самые же отчаянные собирались и вовсе пересечь границу и высадиться на острове, заявляя: «Мы требуем права на въезд на Кубу как кубинские католики»[423].

Другое американское издание отмечало, что среди эмигрантов «многие полагают, что посещение окажется своего рода рычагом для открытия Кубы, исторически римско-католической страны, куда более мощным, чем визит папы римского в номинально католическую Польшу в 1979 году… Они указывают на приготовления к посещению папы римского, отмечая, что кубинское правительство уже предприняло ряд вынужденных мер, включая смягчение прежних ограничений на религию и официальное признание Рождества впервые с конца 1960 года»[424].

Следует отметить и еще одно важное обстоятельство, возникшее перед поездкой понтифика на Кубу: смерть одного из лидеров антикастровской оппозиции в Майами Хорхе Мае Каносы, с именем которого связано превращение группы американских кубинцев из простых эмигрантов в мощное политическое лобби, отстаивавшее продолжение режима экономической блокады Кубы. Похороны Мае Каносы, собравшие около 100 тысяч кубинских эмигрантов в Майами, стали своего рода манифестацией единства диаспоры, намерения во что бы то ни стало решительным образом повлиять на ситуацию на родине.

И все же и в среде эмигрантов не было единого мнения. В противовес оптимизму тех, кто ожидал кардинальных изменений, были и те, кто не верил в успешность результата. Так, кубинец Хорхе Родригез-Чомат, член Палаты представителей штата Флорида и активный противник Кастро заявлял следующее: «Фидель Кастро использует папу римского, чтобы придать легитимность своему режиму. На Кубе существует другой уровень контроля, который сильно отличается от тех стран, где папа и Церковь смогли добиться освободительного эффекта, как, например в Никарагуа при Самосе и позже при сандинистах или на Филиппинах при Маркосе» [425].

Что касается официальной власти США, то она также выразила свое мнение о предстоящем визите, высказавшись в том духе, что и Кастро, и Иоанн Павел II – оба имеют свои собственные интересы. Как заявил представитель правительства США, «это игра в кошки-мышки. Оба начинают со своими надеждами и в своих целях. Кастро нуждается в легитимности и хочет смягчить оппозицию внутри страны и за ее пределами. Папа хочет реформировать Кубу и думает, что он может смягчить Кастро, поддерживая местную Церковь. Сейчас еще рано говорить о том, кто из них выиграет, но что-то уже явно происходит. Члены партии крестят своих детей, а Церковь возвращает некоторых своих членов»[426].

Мало известно, но первый визит понтифика на Кубу чуть было не был сорван буквально за несколько месяцев до его начала. Как сообщала «Вашингтон Пост», еще в октябре 1997 года ватиканская делегация обнаружила в доме, в котором должен был размещаться папа во время визита, подслушивающие устройства [427]. Издание отмечало, что Ватикан выразил резкое недовольство происшествием и грозил отменить визит. Тем не менее официальный представитель Ватикана Наварро-Валле никак не откомментировал данный инцидент, а кубинская сторона, в свою очередь, заявила, что микрофоны остались в строении еще со времен диктатуры Батисты. Таким образом, ситуация была улажена, и 21 января 1998 года самолет папы римского приземлился в Гаване.

Свою первую речь на Кубе понтифик произнес сразу же после прилета, в гаванском аэропорту. Поприветствовав собравшихся, он выразил благодарность Богу, давшему ему возможность посетить остров, на котором уже более пятисот лет стоит «крест Христа». Уже в своем первом выступлении папа не ограничился лишь уверением, что прибыл на Кубу для того, чтобы укрепить жителей острова в их вере, надежде и любви. Он сразу же обозначил свою позицию, которая была озвучена им в несколько завуалированной форме: «Мои наилучшие пожелания объединяются с молитвой о том, что эта земля может предложить каждому климат свободы, взаимного доверия, социальной справедливости и прочного мира. Может быть, Куба, со всем ее прекрасным потенциалом, откроет себя миру, и может быть мир откроет себя Кубе, чтобы люди, которые работают ради прогресса и которые жаждут согласия и мира, могли смотреть в будущее с надеждой»[428].