Читать онлайн «Ислам и политика: Сборник статей». Страница 5

Радикализация мусульманского сообщества в подобных случаях происходит не по схеме: обострение социально-экономических проблем – поиск идеологического выражения – исламский радикализм в форме салафизма, а по другой: пропаганда салафитских идей – исламский радикализм.

Распространение салафитских идей облегчается в разных зонах расселения мусульман-суннитов из-за его трансмазхабности: салафизм не привязан жестко к какому-либо одному суннитскому мазха-бу32. Салафиты обращаются к раннему исламу как бы через голову основателей-эпонимов мазхабов. В этом один из секретов достаточно успешного распространения ваххабитского салафизма на российском Северном Кавказе, где распространен по преимуществу шафиитский мазхаб исламского права – фикха33.

Есть одна тема, которая в последнее время стала, пожалуй, главной в теоретических разработках мусульман всего мира. Это – джихад, или священная война мусульман на пути Бога (аль-джихад фи сабиль Аллах). Эта тема особенно актуализировалась в связи с так называемым радикальным исламом, или исламизмом. Появилось целое направление мысли и действия – джихадизм, или джихадистские исламистские группировки, которые ставят своей целью ведение вооруженной борьбы (именно так они трактуют джихад) с целью установления «истинно исламской власти» либо в исламских странах, где, по их оценке, правят вероотступнические режимы, либо там, где власть над мусульманами принадлежит немусульманам. Все джихадисты-сунниты принадлежат к салафитам.

Традиционным для ислама является разделение на Великий и Малый джихад, которое восходит к одному из хадисов Пророка. По возвращении с битвы при Бадре (624 год), в которой победили мусульмане, он сказал: «Мы вернулись с Малого джихада – к Великому джихаду». Распространенное объяснение этих слов Божьего Посланника заключается в том, что вооруженная борьба (то есть Малый джихад) не является для мусульманина первой и главной. Главной же борьбой (Великим джихадом) является борьба человека с самим собой, с «душой, приказывающей совершать зло», то есть нравственное самосовершенствование.

Современные исламские теоретики умеренного направления трактуют джихад в целом именно как моральный процесс борьбы мусульманина с самим собой. «Джихад в исламе, – пишет современный египетский исламский теоретик умеренного направления, – полностью определяется хадисом Пророка, обратившегося к верующим после битвы при Бадре, в которой они одержали победу: „Мы вернулись с Малого джихада – к Великому джихаду“. И война против врагов, [в которой подвергают риску] жизнь и имущество, это – меньший, малый джихад с точки зрения правильного ислама. Что же касается настоящего Великого джихада, то это сопротивление души испытаниям, преодоление человеком порицаемых [свойств характера и поведения], содействие тому, чтобы нрав [человеческий] возвышался, приучение собственного духа к щедрости»34.

Но салафиты отвергают разделение на Великий и Малый джихад и соответственно утверждение о том, что джихад в исламе полностью определяется приведенным выше хадисом Пророка. Проследим заходом их мысли35.

Несмотря на то что рассмотренное выше положение приводится в хадисе Пророка, оно может быть опровергнуто во многих отношениях.

Первое. Доказательность именно этого хадиса неприемлема, если следовать строгим правилам рассмотрения тех высказываний, которые приписываются Пророку. Этот хадис приведен аль-Хатибом аль-Багдади в его книге «История Багдада» со ссылкой на Яхйю Ибн-аль-Аля’. Он не может рассматриваться как довод, так как его иснад (то есть цепочка передатчиков от Мухаммада до того человека, который записал и стал далее передавать этот хадис) является слабым, согласно особой шкале оценок хадисов, применяемой в фикхе. Суждение о слабости этого хадиса высказывали авторитетные авторы – аль-Байхаки, а также ас-Суюти в своей книге Аль-Джами‘ ас-сагир («Малое собрание»). Кто-то может сказать, что слабые хадисы принимаются в качестве доказательства в отношении дополнительных добродетельных действий36. Но это соображение неприемлемо в данном случае, так как мы не верим, что джихад может быть дополнительным (то есть факультативным, необязательным. – А.И.) действием.

Более того, упомянутый в качестве источника Яхйя Ибн-аль-Аля’ является личностью достаточно сомнительной. Ибн-Хаджар аль-Аска-лани в своей книге Ат-Такриб («Приближение») сообщает о нем, что он «обвиняется в сочинении фальшивых хадисов»37. Аз-Захаби в книге Аль-Мизан («Весы») отмечает, что различные авторитеты считали упомянутого Яхйю слабым передатчиком хадисов, а Ахмад Ибн-Ханбаль сказал, что он является «лжецом и сочинителем фальшивых хадисов».

Второе. Рассматриваемый хадис находится в явном противоречии с ясными аятами Корана, в которых говорится следующее: «Те из верующих, которые отсиживаются дома, не испытывая тягот, не равны [по воздаянию Аллаха] тем, кто сражается во имя Аллаха (аль-муджахи-дун фи сабиль Аллах), жертвуя своим имуществом и жизнью. Аллах возвысил тех, кто жертвует своим имуществом и жизнью, на целую степень над отсиживающимися дома. Хотя Аллах обещал наибольшее благо всем [верующим], Он отличил усердствующих (аль-муджахи дун, то есть, буквально, муджахедов. – А.И.) от отсиживающихся дома великим вознаграждением – степенями [поощрения] от Него, прощением и милосердием. Аллах – прощающий, милосердный»38.

Третье. Рассматриваемый хадис противоречит многим хадисам, которые характеризуются как мутаватир, то есть переданные по нескольким независимым одна от другой цепочкам от Пророка вплоть до тех людей, которые этот хадис зафиксировали после устной передачи в течение какого-то времени (примерно 150–200 лет). Вот несколько таких хадисов. «Утро или вечер, проведенное на пути Бога, лучше, чем весь [дольний] мир с тем, что в нем есть» (приводится в сборниках достоверных хадисов аль-Бухари и Муслима). «Быть один час в боевых порядках на пути Бога лучше, чем быть [на молитве] шестьдесят лет». «О, Божий Посланник! Почему верующие подвергаются [Божьему] испытанию [после смерти] в саванах, за исключением геройски погибших (шухада’)?» На это Пророк ответил: «Звон мечей над его (погибшего за веру. —А.И.) головой был для него достаточным испытанием».

Таким образом, делают заключение ученые-салафиты, нет в исламе никакого разделения на Малый или Великий джихады, а есть один джихад, который представляет собой военные действия против неверных– кяфиров.

В приведенных выше рассуждениях решающую роль играют два момента, во-первых, обращение к Священному Писанию (Корану) и Преданию (Сунне), во-вторых, делаемые на основе этих источников заключения. Указанные заключения, что очевидно, являются человеческими интерпретациями Богооткровенных источников. И уже сам подбор отрывков (при умышленном или случайном игнорировании других, при особой компоновке этих отрывков в современном тексте, при использовании этих отрывков в иных, чем сами Богооткровенные источники, контекстах) свидетельствует о том, что это есть не что иное, как специфическая форма интерпретации Корана и Сунны. Еще один признак приведенных рассуждений – стремление понять (и объяснить читателю) смысл джихада в исламе именно в опоре на Богооткровенные источники, а не на, предположим, так называемый здравый смысл, так называемые рациональные доводы, так называемый политический прагматизм и тому подобное. Здравый смысл (ограниченное человеческое понимание, сформировавшееся на основе интуиции или навязанное обществом) не может быть использован при понимании речи Всемогущего Бога, который «творит, что пожелает». Что касается рационализма, то это вообще исключительно сложный вопрос, и только люди, никогда не читавшие исламских теологических и законоведческих трактатов, могут говорить об «иррационализме» исламских мыслителей. Иное дело, что рационализм мыслителей ислама был ориентирован на экспликацию (понимающее истолкование) Богооткровенных текстов – в отличие от, скажем, западноевропейских рационалистов, которые ставили перед собой задачу объяснения природы, общества и мышления. Наконец, четко не просматривается и политический прагматизм: вполне можно представить, что приведенные выше рассуждения салафитов почерпнуты не из сочинений конца XX века, а из книг, скажем, XII века.

Для сравнения, не столько в отношении содержания, сколько в методологическом отношении, рассмотрим ход мысли еще одного автора– бывшего депутата Государственной Думы Федерального собрания РФ Надиршаха Хачилаева. Он утверждает, что джихад имеет три ступени. Первая ступень – это Высший джихад, в котором мусульманин должен пребывать всегда. Это – джихаду нафс, «борьба с самим собой, со своими недостатками, со своим невежеством и вытекающим из него неверием». Вторая ступень – Большой джихад, «систематическое овладение и распространение научных знаний, как богословских, так и по изучению материального мира, как разумной созидательной деятельности всевышнего Аллаха». И наконец, третья ступень – это «джихад, в том случае, когда мусульманин вынужден защищать себя от агрессивного зла неприятеля, а также когда мусульманин борется на пути Аллаха, не пожалев своей жизни, и это – основной, классический джихад, то есть священная война против неверия и тирании куфра (неверия. – А.И.), в борьбе с которым необходима вера в происхождение всего по воле Аллаха и вера в ахират, в последнюю жизнь, куда мы уйдем по воле Аллаха». Вывод автора: «Отводить священную войну за веру на третью ступень джихада нельзя, она есть основная и самая большая ступень, через которую испытывается глубина имана (веры. – А.И.) и к которому должны присовокупиться многие и лучшие качества верующего мусульманина»39.