Читать онлайн «Ислам и политика: Сборник статей». Страница 12

Постоянно всплывает вопрос о роли отдельных государств (режимов) в распространении исламизма. Поскольку такая деятельность в ряде случаев означает поддержку международного терроризма и соответственно международные санкции, в том числе арест авуаров за границей, то «цена вопроса» исключительно высока. Обычна ссылка официальных представителей на то, что речь идет об «общественных инициативах» и даже «диссидентах» (как в случае с саудовцем бен Ладеном) и что сами государства не имеют к этому никакого отношения. Порой признается, что та или иная организация оказалась причастна к террористической деятельности, но это, дескать, из-за недобросовестности ее отдельных работников. Например, с подобным заявлением не так давно выступил руководитель ЛИМ. Как правило, участие организаций типа саудовской «Аль-Харамайн» в дестабилизирующей активности (в конкретных случаях на территории Кении, США, России, Азербайджана и так далее) категорически отрицается. Список государств – спонсоров международного терроризма (туда входит ряд исламских государств) является произведением Госдепартамента США и вызывает неоднозначную реакцию мирового сообщества как единого целого. Но если рассматривать вопрос в плоскости исторического исследования, а не юридического расследования, то мало у кого могут возникнуть сомнения относительно роли Саудовской Аравии и Ирана в формировании международного исламистского движения.

В зонах расселения мусульман в разных странах мира исламизм распространяется через формирование альтернативной идентичности, то есть внедрение в среду мусульман самоидентификации не с тем или иным модернизирующимся секулярным государством, а с исламской уммой (глобальным сообществом верующих), которая на деле подменяется конкретным исламистским центром.

Первое направление формирования альтернативной идентичности – исламизация автономистских, сепаратистских, ирредентистских и протестных движений. Здесь ярчайшим разъясняющим примером может быть автономистское движение в Чечне. Еще не все успели забыть, что это движение на первых этапах было каким угодно, но только не исламским (не исламистским). На фактах можно проследить направленный (направляемый извне) процесс исламизации чеченского автономистского движения и превращения отдельных его отрядов в подразделения всемирного исламистского (ваххабитского) движения (группировка Хаттаба-Басаева). Уже сейчас в достаточной мере прослеживается поощрение международным исламизмом татарского автономистского движения с приданием ему исламистского характера. Хорошо продемонстрирован сбой в формировании мировым исламизмом альтернативной идентичности в Дагестане, где не удалось придать исламистский характер протесту против кризисных явлений в социально-экономической и межэтнической сферах.

Второе направление в поощрении альтернативной идентичности – реисламизация так называемых этнических мусульман, то есть людей, чьи предки были мусульманами, но сами люди мусульманами не являются. Это, например, значительная часть секуляризованных татар, башкир, представителей кавказских народов в России, второе и третье поколение натурализованных иммигрантов в странах Западной Европы, Америки, Австралии.

Третье направление формирования альтернативной идентичности – исламистский (не исламский!) прозелитизм. Славяне, обращенные в ваххабизм на территории Чечни или в других регионах России, сразу становились участниками незаконных вооруженных формирований и террористами.

В последнем случае наиболее ярко выявляется цель альтернативной идентичности, реализуемая исламистским движением по всем направлениям, – исключение достаточно больших групп мусульман из сложившейся системы норм и отношений (этических, юридических) в тех или иных обществах (например, из, условно говоря, постсоветской или российской системы либо «западной») и введение их в иную систему этических и юридических координат – исламистскую.

В этой системе этических и юридических координат предполагается допустимость и даже обязательность джихада против всех неверных – как немусульман, так и, что крайне важно, мусульман, которые объявляются вероотступниками в результате такфира, признания их неверными на том основании, что они не являются и не желают быть исламистами, то есть соглашаются жить в секулярном, светском государстве, и если не поддерживают его существование, то уж никак не борются против него. Исламисты, опираясь на специфически толкуемые положения шариата, допускают и рекомендуют совершение террористических актов, в том числе «слепых» (направленных против случайного набора людей в местах их концентрации) и самоубийственных (сопровождаемых запланированной гибелью исполнителей).

Указанные формы и методы распространения исламизма расширяют, порой значительно и в масштабах, которые трудно было бы предугадать, не будь историко-географических шансов, отмеченных выше, социальную базу исламистов как таковых. У исламизма, кроме естественных противников (все социальные группы и политические структуры, ориентированные на модернизацию-секуляризацию), есть союзники и пособники.

Союзники исламизма конъюнктурны. Так, модернизаторские и секулярные правящие режимы в ряде стран распространения ислама в 1970-1980-х годах сознательно использовали исламизм (а не ислам, как принято утверждать) в качестве противовеса левому (социалистическому, демократическому) движению, будучи поощряемы к этому противником СССР в холодной войне, то есть США. Главным источником этого условно антисоветского и потому проамериканского в контексте холодной войны исламизма была Саудовская Аравия. В свою очередь, СССР оказался вынужденным союзником в основном антиамериканского исламизма Ирана, а также антиамериканского суннитского исламизма на Ближнем Востоке (в Ливане, Палестине). США в период афганской войны сделали все для территориальной экспансии исламизма на Среднем и Ближнем Востоке.

С исламизмом заигрывают режимы ряда западноевропейских государств. В международном экспертном сообществе есть подозрения, что ряд государств предоставляют исламистам убежище в расчете, с одной стороны, на то, что на территории этих государств исламисты не будут совершать терактов и ограничатся антизападной риторикой, а с другой, что сами эти государства будут использовать исламистов во внешней политике как инструмент давления на страны, откуда родом те или иные исламистские группы. Протесты со стороны, например, Египта адресовались Великобритании, на территории которой действовали и, к слову сказать, продолжают действовать египетские исламисты, а также исламистские группы (сирийские, иорданские, пакистанские, кашмирские), которые бравируют своей связью с Усамой бен Ладеном. Высказывались соответствующие подозрения в отношении Швейцарии, в которой, как утверждают некоторые западноевропейские журналисты, знаменитая Карла дель Понте препятствовала преследованию алжирских исламистов, подозреваемых в совершении терактов во Франции в середине 90-х годов.

Своего рода драмой революционной интеллигенции в странах распространения ислама и в эмиграции стала исламизация ее части (во многом из-за краха идеи мирового коммунизма). Олицетворением этой тенденции стал знаменитый революционер-террорист «Карлос» (Ильич Рамирес Санчес), принявший ислам и бывший до ареста в Судане на службе у исламистов.

Усложняет картину и то, что исламисты, подчиняясь логике политической борьбы, вступают в союзы и блоки, ищут союзников и тому подобное. Уж насколько был противоестествен союз исламистов (арабского экспедиционного корпуса) с воплощением их исторического врага – Запада в лице США во время афганской войны! Однако перетерпели…

Но общее правило следующее. У исламистов в модернизирующемся мире (на Западе и на Востоке) нет стратегических союзников, есть только стратегические противники. Более или менее тесный союз с исламистами на внутриполитическом и международном уровнях заканчивается превращением тактического союзника в противника. Так было с убийством в 1975 году короля Фейсала, которое имело своей причиной сложные отношения сотрудничества между ним и воинствующими ваххабитами, ставшими сопротивляться модернизации саудовского общества. Так было с египетским президентом Анваром Садатом (убит исламистами в 1981 году). Так неоднократно было с США (взрыв «арабскими афганцами» здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году, взрыв людьми Усамы бен Ладена американских посольств в Танзании и Кении в 1998 году, антиамериканская трансформация движения «Талибан»), Так стало и с Россией (в целом с бывшим СССР) – от Чечни до постсоветской Центральной Азии (на постсоветском пространстве воюют «арабские афганцы» – при том, что СССР никогда не совершал враждебных действий против арабских стран и народов, в том числе против исламистского движения в этих странах).