Читать онлайн «Церковный суд и проблемы церковной жизни». Страница 26

Серафим (Мещеряков), епископ Полоцкий считал, что необходимо применение форм древнехристианского суда, при котором

в случае, например, обвинения священника в обиде, нанесенной им брату о Христе, или вообще, в «неправом хождении перед Господом», – дело по этому обвинению поступало на суд старцев и затем епископа. Суду предшествовало дознание или следствие, уполномоченные епископом собирали справки не только о нравственной личности обвиняемого, но и личности обвинителя, дабы не сделать обвиняемого жертвой клеветников. Затем после следствия в один из понедельников начинался суд. В состав суда входили старцы-пресвитеры. Обвиняемый и обвинитель выходили на середину двора епископа и здесь вели защиту и обвинение в порядке состязательного процесса. Старцы судили по справедливости и правде любовной и затем ставили свое решение или мнение. Это решение не имело окончательной силы и восходило на решение епископа. Епископ, руководимый Духом Божиим и Евангелием, ставил уже окончательное решение или приговор. Таким образом, в основу духовного суда древней Церкви, как видим, положены почти все главные стадии судебного процесса, которые имеются в современном нам светском суде, ибо в этом суде, подобно теперешнему светскому, мы находим и обвинение, и предварительное следствие, и предание суду, и следствие на самом суде, и суд чрез лиц, не имеющих власти ставить окончательный приговор. А раз это так, ‹…› то в интересах устранения указанных выше недостатков и несовершенств современного нам духовного суда, вызывающих справедливое на него нарекание со стороны лиц, с ним соприкасающихся, свыкшихся с более совершенными нормами суда светского, не только возможно с точки зрения канонических начал, но и желательно, чтобы наш духовный суд, получивший в свое ведение довольно широкий круг судебных дел, из коих некоторые касаются и светских лиц, пользовался в надлежащих обстоятельствах формами судопроизводства светского суда[341].

Димитрий (Самбикин), архиепископ Казанский, писал о необходимости восстановить канонические права епископа:

поставленная перед будущим Собором епископов задача приблизить епархиальное управление к каноническим нормам требует изменений и в определении пространства полномочий епископской власти. Пространство этих полномочий со времени Петра I значительно ограничено сравнительно с каноническими нормами, по политическим соображениям[342].

Михаил (Темнорусов), епископ Минский, считал, что

председателем епархиального суда должен быть епархиальный архиерей, так как по церковным канонам местный епархиальный суд принадлежит епископу, который канонами признается правителем и судьей в своей епархии[343].

Стефан (Архангельский) епископ Могилевский также предлагал устроить суд из трех инстанций:

первую инстанцию церковного суда для священно-церковнослужителей в их взаимных отношениях и по жалобам мирян сосредоточить в благочинническом совете ‹…›. Ведению сего суда подчинить дела, кои влекут за собой замечание, выговор и денежный штраф ‹…›. По делам более важным… благочинническому совету предоставить всю процессуальную сторону суда ‹…›, окончательное же решение ‹…› предоставляется епископу с пресвитерским советом. ‹…› Второй судебной инстанцией по апелляциям на епископский суд и первой инстанцией по делам епископов должен быть митрополичий соборный суд, и, наконец, ‹…› соборный поместный патриарший суд.

В соответствии с каноническими правилами Православной Церкви ‹…› как епархиальное управление, так и суд должен сосредотачиваться в руках епархиального преосвященного, который, в административном порядке направляя деятельность духовенства в деле пастырского служения, в судебном следит за уклонениями духовенства от предписанных норм и правил[344].

Никон (Софийский), епископ Владимирский, видел в утрате епископами возможности суда над мирянами причину падения нравственности народа:

Церковный суд должен составлять необходимую и неотъемлемую часть епископской власти, которая является высшей в управлении епархии, потому что епископ должен располагать необходимыми средствами против нарушителей правил церковной жизни и деятельности; без них невозможно и управление Церковью. Судебная власть в руках епископа необходима не для одного ограждения внешнего порядка в Церкви, но и для воспитания нравственности в клире и мирянах. Чистота нравов в первенствующие века христианства и в нашей древней Русской Церкви много поддерживалась судебной властью Церкви. Когда круг преступлений, подлежащих ведению Церкви, стал постепенно сокращаться и сократился, можно сказать, до ноля, то по мере сокращения падала и нравственность в христианском народе. Теперь, например, ограбление церкви перестало считаться тяжким преступлением, каково святотатство, и приравнивается в сознании многих к обыкновенному воровству, потому что это преступление совершенно перешло из ведения церковного суда в суд светский ‹…›.

Церковный суд должен иметь намеченные канонами инстанции: епископский, областного собора (митрополичий) и Собора всей автокефальной Церкви[345].

Предоставить суд епископам считал необходимым и Иоанникий (Казанский), епископ Архангельский:

Никакой особый орган, кроме епархиального епископа, не может с надлежащей отчетливостью и ясностью сообразить всю совокупность епархиальных дел и интересов. Только в умопредставлении епископа, как в фокусе, должны и могут отражаться и отражаются все нити и пути водительства епархиальной жизнью.

1) Количество судных дел в епархии очень незначительно (во вверенной мне епархии в среднем ежегодно до 50 всех дел, из них более важных – не более 15); организовать для решения этих дел особое учреждение было бы ‹…› делом, не упрощающим, ‹…› а усложняющим епархиальное судопроизводство.

2) Введение в церковное судопроизводство начал светских судебных уставов, очень мало применимых к подлежащим суду консистории проступкам священно-церковнослужителей (пьянство, вымогательство, несоблюдение предбрачных предосторожностей, бесчинное совершение богослужения), по существу, практически, едва ли осуществимо. Как может епархиальный суд осуществить практикуемые светскими судами, т. н. «обеспечения правильности судопроизводства»: гласный расспрос судьями сторон, свидетелей и защитников, когда, напр., подсудимый иерей проживает в Александровском, Кемском или Печорском уездах, или, когда свидетели, особенно многочисленные, не пожелают ехать в Архангельск за тысячи верст по невозможной дороге, бросая на произвол судьбы свои семейства и промыслы[346]?

Митрополит Киевский Флавиан предлагал оставить для ряда проступков единоличный суд епископа без формальностей, так как «нравственное воздействие личности епископа ‹…› простирается на весь круг жизни духовных лиц и не подлежит точной регламентации, как и вообще отношение отца к своим детям»[347].

По мнению епископа Холмского Евлогия, «вся полнота власти должна перейти к совету пресвитеров во главе с епископом». Евлогий подчеркивал особый характер епископского суда: это

суд совести, суд духовно-нравственный и при этом всегда суд не столько правды, сколько милосердия ‹…›. Упразднив этот суд, мы устраним одно из могучих нравственных воздействий на клир[348].

На предоставлении епископу исключительного права суда настаивал и Филарет (Никольский), епископ Вятский:

Изъятый из ведения консистории, церковный суд должен находиться в исключительном ведении епископа, к которому, в силу канонических требований, неприложим принцип разделения власти административной и судебной[349].

За председательство епископа на суде высказался и Сергий (Страгородский), архиепископ Финляндский, при этом судьи, по его мнению, должны быть выборными:

Судебное присутствие составляется, под личным председательством епархиального архиерея или его наместника, наполовину из членов консистории и наполовину из особо избранных епархиальным съездом духовных судей – пресвитеров, по двое от тех и других. Судьи избираются пожизненно[350].

По мнению других архиереев, епископ должен только утверждать решения суда.

Как писал Алексей (Молчанов), епископ Таврический,

Все приговоры епархиального суда подлежат утверждению епархиального преосвященного, если он сам не присутствует в заседаниях епархиального суда[351].

Владыка Гедеон предлагал такое устройство, при котором низшая инстанция – благочиннический суд – состоит из трех священников, выбранных духовенством и утверждаемых епископом.