Читать онлайн «Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность». Страница 23

Амальрик, его ученики и последователи исповедовали мистико-пантеистическое богословие и утверждали, что «все есть едино и это единое есть Бог». Они также исповедовали троякую периодизацию истории, в качестве периодов которой они называли периоды Отца, Сына и Духа. Согласно их взглядам, Бог в течение времени открывался три раза, и каждый раз принимал все более совершенный образ; было три воплощения: первое в облике Авраама, второе – в Сыне Божием, третье же – в амальрихцах, в которых Бог открывается как Дух. Обращение к святым они называли идолослужением, церковь – апокалиптическим Вавилоном, папу – антихристом, ад – сознанием греха. Отвергали они и таинства, полагая, что как обрядовый закон Моисея был отменен позднейшим откровением Бога в Сыне, так и таинства Нового Завета упраздняются с наступлением третьего Завета Духа.

В организации, известной как «братья и сестры свободного духа», эти идеи нашли свое продолжение. Первоначально эти «братья» и «сестры» появились под влиянием идей Алмариха около 1212 г. именно в Страсбурге под названием ортлибензов, получив свое название от имени своего тогдашнего лидера. Вскоре они в значительном количестве возникают в Эльзасе, с 1216 г. в Тургау, около 1250 г. в Кельне, около 1260 в Швабии, после этого – во Франции, в Лионе, среди вальденсов. В начале XIV в. их стало очень много в Италии и Испании. Они в период между 1260 и 1307 гг. весьма и весьма беспокоили папский Рим, выступая с резкой критикой высшей церковной иерархии. Как и Иоахим Флорский, они были обуреваемы надеждами и предсказаниями скорого конца церкви, когда благодатные дары Духа Святого точно также изольются на апостольских братьев, как в свое время они были излиты на апостолов в день Пятидесятницы. Апостольские братья разделили историю уже на четыре эпохи: первая – период Ветхого завета, вторая – от Христа до папы Сильвестра и Константина Великого, третья – от Константина до основания апостольского ордена, четвертый – со времени апостольских братьев и до пришествия антихриста.

Последняя эпоха, как ее описывает руководитель движения в Италии Дольцино, начнется с уничтожения духовенства и монахов королем Фридрихом Сицилийским и заново назначенными им королями. В это время «все христиане будут жить в мире, явится чудесным образом самим Богом посланный святой папа, избранный Богом, а не кардиналами, которые вместе с прочими священниками и монахами будут убиты». Дольцино собрал вокруг себя большое число приверженцев и с оружием в руках защищался на горе Зебелло в верцелльской епископии против крестоносцев, посланных самим папой. Исходом этого сражения был разгром движения и смерть ее лидера на костре в 1307 г.

Подытоживая сказанное, можно сделать вывод, что господствовавшая в эпоху Средневековья хилиастическая доктрина Иоахима Флорского имела значительное число приверженцев из числа христианского населения Западной Европы, в том числе духовного звания, и отличалась тем, что будущее окончательное состояние церкви, а с ней и всего рода человеческого, состояние ее полного торжества на земле виделось не как царство Сына, а как царство, или век Духа Святого. Характеризуя влияние хилиастического учения Иоахима Флорского на духовное развитие Западной Европы последующих десятилетий и даже столетий М. Элиаде, крупнейший исследователь религии в XX в., писал: «Подлинной трагедией для западного мира было то, что пророчески-эсхатологические умозаключения Иоахима Флорского, вдохновившие и оплодотворившие мысль таких людей, как св. Франциск Ассизский, Данте или Савонарола, были забыты так скоро, что имя калабрийского монаха сохранилось лишь как прикрытие для многочисленных апокрифических писаний. Неизбежность свободы духа не только по отношению к догмам, но и по отношению к обществу (свободы, которую Иоахим понимал как необходимость одновременно и божественной диалектики, и диалектики исторической) проповедовалась позднее идеологами Реформации и Возрождения, но совсем в других терминах и в другой духовной перспективе».141

Идеи аббата Иоахима Флорского, оказавшись широко распространенными и горячо воспринятыми религиозными мечтателями и фантазерами, нередко превращались в действенную, весьма эффективную социально-политическую силу, революционную идеологию низов. В движении апостольских братьев, например, апокалиптическая мечтательность легко соединилась с социальными мотивами и превратилась в настоящий революционный фанатизм крестьян. Та же тенденция была характерна для хилиастических движений и на исходе Средневековья, когда глубокий кризис охватил все институты феодального общества.

Начиная с XV столетия внутри западного католического мира начинает накапливаться значительный взрывной потенциал. В обществе, в котором не прекращавшаяся в течение всего Средневековья борьба светской власти и церкви воспрепятствовала консервации и окостенению социальной структуры, возникли новые социальные силы (ремесленники в городах, купеческие гильдии и биржи), которые были недовольны своими подчиненным положением, своей зависимостью от Церкви. Недовольны были по тем же причинам и политические лидеры окрепших в то время европейских стран, все более открыто своей политической целью считавшие достижение независимости от Рима и содействовавшие становлению национальных церквей. Недовольны своим положением были и крестьяне в Германии, Чехии, Англии, которые подвергались жесточайшей эксплуатации как со стороны светских, так и церковных феодалов. Недовольство практически всех сословий и слоев западноевропейского общества приобретало явно антицерковную, антиклерикальную окраску не только по той причине, что сама Римско-католическая Церковь в то время стала сама крупным феодалом – собственником, эксплуатируя крестьян в своих многочисленных земельных владениях, конкурируя со своими светскими соперниками, но также и потому, что она выступала против всяких социальных и политических изменений в обществе, а принципу национального самоопределения противопоставляла принцип христианского универсализма, политического и духовного, во главе с римским папой.

Антиклерикальные, антипапские настроения и стали одной из главных характеристик XV-XVI вв. Особенно они были сильны в Германии и Чехии. В Германии враждебное отношение к папству обычно было связано с повсеместно распространенным мнением, что папство находится под властью итальянцев. Это мнение проявлялось у образованных и правящих классов, возмущенных вмешательством Рима в местные церковные и политические вопросы. Враждебность к духовенству проявлялась и у простых людей: как у горожан, которых возмущали привилегии священнослужителей (например, освобождение от налогов), так и у крестьян, которые рассматривали духовенство как своего угнетателя, ибо оно владело большей частью земель германских крестьян. В Чехии, к тому же, духовенство не только само владело землей чешских крестьян, но и активно поддерживало германских князей в их претензиях на чешские земли, германских королей, претендовавших на чешскую корону, всячески способствовало политике германизации Чехии.

Отражением этой антиклерикальной, антипапской традиции в странах Западной Европы XV-XVI вв. явилась популярная в то время литература, получившая название «литература недовольства Церковью». Папские и клерикальные злоупотребления, перечисленные Лютером в 1520 г. в его знаменитом манифесте Реформации «Обращение к германскому дворянству», очень походят на списки, которые были весьма популярны ы XV столетии. Лютер, очевидно, лишь следовал той традиции обвинения Церкви, которая уже давно сложилась в Западной Европе, дабы обрести поддержку своей реформационной программе.

В связи с тем, что именно Церковь оказалась олицетворением старого общества, которым были недовольны все слои западноевропейского общества XV-XVI вв., такие мыслители, как Дж. Виклиф, Ян Гус, Мартин Лютер, выступившие лишь против злоупотреблений католического духовенства и за реформу римско-католической церкви, стали представляться народными освободителями от угнетающей Церкви. Помимо этого имеются свидетельства, говорящие за то, что германский национализм, подогреваемый антипапскими и антиитальянскими чувствами, достиг своего апогея именно на рубеже XV-XVII веков. В то время, в частности, возникла народная мифология, согласно которой Германия выступает как нация, избранная Богом для осуществления Своих замыслов. Необходимо учитывать и еще один аспект внутренней жизни Церкви в эпоху позднего Средневековья. В это время она, переживая серьезный финансовый кризис, изыскивала различные средства для пополнения своей кассы. Процветала симония, бойко шла торговля индульгенциями, идеологическим прикрытием для которой служил принятый еще на заре Средневековья церковный догмат о чистилище. Чистилище представлялось своего рода промежуточным пунктом для умерших, ожидающих окончательного суда. Активно внедрялась Церковью в сознание масс мысль о том, что умершие должны пройти определенное наказание и очищение от оставшихся на них грехов перед тем, как они будут допущены на небеса. Активно процветала торговля индульгенциями, продавцы которых утверждали, что душа умершего может быть мгновенно освобождена из чистилища после уплаты им до смерти определенной суммы денег. Иоанн Тецель, торговавший в городе, где Лютер прибил к дверям католического собора свои тезисы, рекламировал свой церковный товар следующими словами: «Как только монета зазвенит на дне кружки, душа выпрыгнет из чистилища».