Читать онлайн «Курс патрологии». Страница 35

Они достаточно скудны и немногословны. Евсевий Кесарийский в своей «Хронике» (дошедшей до нас в армянском переводе) сообщает, что «Кодрат, слушатель Апостолов, и Аристид, афинский философ нашего учения, подали апологии Адриану». Затем он добавляет, что эти «Апологии» якобы смягчили сердце императора и заставили его издать эдикт, ограничивающий гонения на христиан. В «Церковной истории» (IV, 3) о таких благоприятных последствиях «Апологий» Евсевий умалчивает и замечает только: «И Аристид, муж верный, исповедник нашего благочестия, оставил, подобно Кодрату, апологию этой веры, преподнеся ее Адриану. Это сочинение сохранилось доныне и имеется у многих». Сведения Евсевия несколькими нюансами обогащает блаж. Иероним. Прежде всего, {с. 84} он характеризует Аристида как «красноречивейшего философа», который «под прежней одеждой» (подразумевается философский плащ) был «учеником Христовым» (sub pristino habitu discipulus Christi). Далее блаж. Иероним говорит, что «Апология» Аристида, «по мнению ученых (любителей словесности — apud philologos), свидетельствует о его великом уме» и «содержит ряд философских мнений» (contextum philosophorum sententus), добавляя еще, что сочинению Аристида впоследствии подражал св. Иустин. Наконец, западные мартирологи свидетельствуют об Аристиде как о муже, прославившемся верой и мудростью. В своей «Апологии» он учил о Христе, называя его «истинным Богом» (quod lesus Christus verus esset Deus; другой вариант: solus esset Deus) [Hennecke Ε. Die Apologie des Aristides: Rezension und Rekonstruktion des Textes. — Leipzig, 1893. — S. 45–46]. Таковы те внешние свидетельства, которые имеются в нашем распоряжении. Исходя из них, можно сделать вывод, что Аристид до своего обращения увлекался философией и жил в Афинах. Насколько далеко заходил его «профессионализм» в отношении философии, сказать трудно. По мнению Н. И. Сагарды, из «Апологии» Аристида «видно, что он был просто образованный человек. Он свободно пользуется философской терминологией, но ничто в его произведении не указывает на то, что он владел глубоким и самостоятельным знанием греческой философии: приводимые им общие места и фразы были доступны всякому образованному человеку того времени. Его знание религий и учений Востока не выходит за пределы общеизвестных положений. Поэтому должно сказать, что ученость афинского философа не возвышалась над уровнем общего многим христианам образования» [Сагарда Н. И. Лекции по патрологии, с. 522].

Однако, на наш взгляд, Н. И. Сагарда слишком высоко поднимает «планку» образованности и вообще современного Аристиду греко-римского общества, и христианского в частности. Древне-церковные писатели тоньше чувствовали этот момент, а поэтому они вряд ли случайно усвояют Аристиду титул «Философа». Наиболее вероятным представляется предположение, что Аристид был действительно «профессиональным философом», нося соответствующее одеяние. Позднее св. Иустин, Афинагор и св. Григорий Чудотворец, став уже христианами, продолжали носить философский плащ, своим внешним видом как бы свидетельствуя о том, что христианство есть истинное Любомудрие. Что же касается хронологии жизни Аристида, то она остается совершенно неизвестной нам. Можно только предполагать, что он был современником Кодрата, т. е. родился во второй половине II в. Вопрос времени написания «Апологии» остается спорным, но вряд ли она была создана позднее 138 г. и вполне возможно, что написание ее приходится на 20-е годы II в.

До второй половины XIX в. о содержании произведения Аристида практически ничего не было известно. Первое открытие сделали армянские монахи-мехитаристы, жившие в Венеции, которые опубликовали в 1878 г. армянский перевод первых двух глав «Апологии» Аристида; данный перевод, по всей видимости, восходит к V в. В 1889 г. английский ученый Р. Харрис среди манускриптов монастыря св. Екатерины на Синае обнаружил полный текст перевода «Апологии» на сирийский язык; сам манускрипт датируется VI–VII вв., но перевод восходит к середине IV в. Готовя к публикации этот перевод, Р. Харрис показал его своему коллеге Д. Робинсону, который в то время работал над текстом «Повести об индийских святых Варлааме и Иоасафе». Он с удивлением обнаружил, что «Апология» Аристида, хотя и в переработанном виде, включена в текст этой «Повести». Следу{с. 85}ет отметить, что данная «Повесть» традиционно приписывается св. Иоанну Дамаскину и издается среди его творений. Ряд современных исследователей сомневается в авторстве св. Иоанна Дамаскина, но не так давно была предпринята довольно удачная попытка развеять эти сомнения. Дёлгер установил, что «Повесть», первоначально созданная в Индии, была существенно переработана каким-то иноком монастыря св. Саввы в Палестине не позднее VIII в., причем, особенности стиля и характерные особенности мировоззрения явно указывают на св. Иоанна Дамаскина [См.: Dolger F. Der griechischen Barlaam-Roman: Ein Werk des h. Johannes von Damaskos. — Ettal, 1953].

Проведя ряд дополнительных изысканий, Р. Харрис и Д. Робинсон опубликовали результаты своей научной работы в 1891 г. Позднее, уже в двадцатых годах нашего века, среди оксиринхских папирусов были найдены еще два греческих фрагмента «Апологии» Аристида. Так основное содержание ее стало доступным и для ученых, и для широкого круга христианских читателей. Однако сразу возникла иного рода проблема — вопрос о соотношении трех версий «Апологии» между собой и их ценности. Поскольку греческий подлинник дошел до нас в переработанном и сокращенном виде, то, естественно, сирийский перевод (отчасти дополняемый армянским) должен служить главным ориентиром. Тем не менее, в нем, как и в любом переводе, во многом утерян изначальный «аромат» подлинника. Поэтому наилучшим решением указанной проблемы представляется вариант «взаимодополнения» всех трех версий. Такое решение позволяет восстановить сочинение раннехристианского апологета почти во всей его полноте. Пойдя по этому пути «взаимодополнения», И. Крестников замечает, что мы «владеем каждой мыслью, которую когда-то написал Аристид, но только не каждым словом и выражением Аристида, — по крайней мере, мы не можем положительно утверждать это относительно тех слов и выражений, которые передает один какой-либо текст» (т. е. греческий или сирийский. — А. С.) [Крестников И. Указ. соч., с. 102].

Их — всего два, и сохранились они только в армянском переводе, будучи найдены и опубликованы теми же мехитаристами монастыря св. Лазаря в Венеции. Первое из них — гомилия, которая надписывается: «Аристида, афинского философа, о воззвании разбойника и об ответе Распятого». Содержание этой проповеди сводится к одной главной мысли: Распятый на Кресте был не просто человек, но «истинный Бог» и «Владыка рая». Другими словами, гомилия направлена против ереси «псилантропизма» (противоположной докетизму), которая в различных своих формах проявлялась в истории древней Церкви (например, в ряде иудеохристианских сект). Подлинность гомилии очень сомнительна, и она вряд ли принадлежит Аристиду. Второе сочинение (вернее, маленький отрывок из него) именуется «Послание Аристида ко всем философам». Ввиду его краткости, целесообразно привести данный фрагмент целиком: «Все страдания [Господь] истинно претерпел в Своем теле, которое Он воспринял по воле Отца и Святого Духа от еврейской Девы, святой Марии, и соединил в Себе несказанным и нераздельным единством». Этот фрагмент, вошедший в армянскую «Книгу свидетельств», представляющую собой антинесторианский флорилегий (сборник цитат из писаний отцов и учителей Церкви), можно считать, скорее всего, за очень свободное переложение некоторых мыслей «Апологии» Аристида.

{с. 86}

По своему объему эта критика занимает значительный удельный вес в произведении: вся «Апология» состоит из 17 глав, а «критическая часть» ее — 12 глав, причем основное место уделяется критике язычества (11 глав). Критическому разделу в сочинении предпосылается своего рода историко-религиозное введение (2 глава), греческий и сирийский тексты которого значительно отличаются один от другого. Греческий текст гласит, что есть три «рода» (γένη) людей: первый — «почитающие многих богов», который, в свою очередь, подразделяется на «халдеев», «египтян» и «эллинов»; второй — иудеи, а третий — христиане. В сирийском и армянском же текстах говорится о четырех «родах» людей: варварах и греках, иудеях и христианах. Несмотря на эти расхождения в различных версиях «Апологии», мысль ее автора достаточно прозрачна. Она развивается в перспективе религиозного осмысления истории человечества и предполагает определенное «богословие истории».

[Основы подобного «богословия истории» были заложены уже в Священном Писании Нового Завета (в частности, в Деяниях святых Апостолов), а затем они получили развитие в творениях мужей апостольских, например, у св. Климента Римского. Подробно см.: Milbum R. L. P. Early Christian Interpretations of History. — London, 1954. — P. 21–30].