Читать онлайн «Очерк православного догматического богословия. Часть II». Страница 55

Дальнейшие особенности римского учения ο священстве касаются видимой стороны таинства, степеней священства и лиц, могущих быть поставляемыми на иерархическое служение церкви.

II. Св. Писание поставляет видимую сторону таинства священства в возложении рук, соединенном с молитвой. Но в р.-католической церкви к рукоположению в разное время (не ранее X в.) присоединены новые обряды, именно: а) обряд «вручения орудий» (traditio или porrectio instrumentorum) рукополагаемым, как знаков их должности: посвящаемым во диакона — вручение евангелия, во пресвитеры — чаши с смешением вина и воды и блюда с возложенной на нем гостией, во епископа — евангелия, перстня в знак духовного обручения с церковью, и жезла или посоха, как знака пастырской власти, и б) обряд помазания рук и главы посвящаемого во епископа миром, употребляемым при конфирмации, а при посвящении во священника — только рук его елеем оглашенных, употребляемом при крещении (смысл этого последнего помазания особенно трудно понять). И эти дополнительные обряды приобрели в Западной церкви такую важность, что р.-католическая церковь доселе не имеет точного определения того, что составляет ви{стр. 233}димый обряд священства, или, как она выражается, материю таинства. Среди ее богословов одни указывают эту материю в возложении рук, другие в помазании, иные во вручении орудий, так что епископ может быть уверен в сообщении благодати священства только после выполнения всех обрядов. Нет в Римской церкви единодушия и относительно формы, т. е. слов, коими сообщается посвящаемому благодать священства. В ней еще в век схоластики утвердился тот взгляд, что форму таинства составляет возглашение в повелительной форме, произносимое при рукоположении: «ассірре Spiritum Sanctum». Πο-видимому, эти слова склонен был признать совершительной формулой таинства и Тридентский собор (Sees. XXIII, can. 4). Ho многие из р.-католических богословов, ввиду того, что повелительная формула есть позднейшее нововведение (не ранее XIII и даже XIV в.), признают совершительными словами таинства молитвы при посвящении (Omnipotens Deus, bonorum omnium largitor и другие), которые однако читаются отдельно от руковозложения, а возложение рук имеет место только при возглашении повелительной формулы. Но при таком взгляде форма таинства отделяется от ее материи и уже нельзя говорить, что видимую сторону таинства составляет возложение рук, соединенное с молитвой.

III. Строго соблюдаемое Восточной церковью различение догматических определений священства от канонических в церкви латинской спутано и смешано, если не сказать — уничтожено. Священство по догматическому определению, как таинство, имеет только три степени: епископа, пресвитера и диакона. Благодать священства каждой степени дается в одинаковой мере. По каноническому же определению степеней священства много (напр. в звании епископа — просто епископ, митрополит, экзарх и патриарх, в звании пресвитера — иерей, протоиерей и протопресвитер, в диаконском звании — диакон, протодиакон и архидиаков) и каждой из них усвоены известные церковные права и преимущества, при полном равенстве благодатных полномочий лиц, имеющих одинаковую степень священства. Число степеней священства в догматическом смысле — учреждение божествен{стр. 234}ное, и потому не подлежит изменению, а в каноническом — церковное, вызванное известными историческими обстоятельствами, и потому может изменяться. Так как каждой степени священства сообщается своя мера или полнота благодати, то не может быть низводим, напр., епископ на степень пресвитера, пресвитер — на степень диакона, или наоборот, диакон не может присвоить себе прав пресвитера, пресвитер — епископских, но каждый должен пребывать в благодатных правах своего чина. В латинской церкви это различие между догматическими и каноническими определениями священства давно утрачено и забыто. Главная причина этого или повод к тому заключается в учении ο главенстве папы. Надо было папу выделить из ряда его собратий-епископов, возвысить и превознести перед ними. И это сделано. Главенство папы рассматривается в Римской церкви не как церковно-юридическое учреждение, но 1) как непосредственное установление И. Христа, 2) как единственный и исключительный орган благодати для всего тела церкви и, наконец, 3) как такое, которое исключает всякое понятие ο благодатном равенстве его с епископами. Отсюда выходит, что благодатных степеней священства не три, a, по крайней мере, четыре. Это повело за собой и дальнейшее обезразличие и смешение догматических и канонических определений священства. Сначала совершилось это в средневековом богословии, которое признало степенями священства не только священство в собственном смысле (епископство и пресвитерство) и диаконство, но причислило к ним и такие церковные служения, как служение придверников (ostiarii), чтецов (lectores), заклинателей (exorcistae), свещеносцев (acolyti) и иподиаконов (subdiaconi), с усвоением каждой из этих семи степеней значения таинства, налагающего неизгладимую печать. Сообразно с воззрением на существо священства, как на власть совершать евхаристию, епископство схоластиками не считается особой степенью в иерархии, а лишь разновидностью одной степени — sacerdotium, высшей и последней степени, над которой возвышается лишь pontifex maximus, отец отцов, папа римский. Епископы же по отношению к евхаристии не имеют власти высшей, чем пресвитеры, и потому {стр. 235} не могут составлять особой иерархической степени, почему и возведение в епископа не есть таинство, сообщающее высшую благодать священства. Большей властью в иерархических действиях, чем пресвитеры, они пользуются по соизволению папы, а не по благодатным полномочиям, даруемым непосредственно от Бога через особое таинство (jure humano, a не jure divino). Cxoластическое учение о степенях священства закреплено и определениями римской церковной власти, Так, Тридентский собор насчитывает те же семь степеней священства, что и схоластики, (Sess. XXIII, cap. 2). «Римский катихизис» эти семь степеней разделяет на высшие («степень священническая, диаконство и субдиаконство») и низшие («свещеносцы, заклинатели, чтецы и придверники») и посвящение в каждую из них признает таинством, налагающим на посвящаемых «духовную печать» (pars II, с. VII, qu. 12, 21 et 28). Епископство, по учению «Катихизиса», не составляет самостоятельной степени, а входит в степень священническую [13].

Извращение и смешение догматических определений священства с каноническими допущено Римской церковью и в других отношениях, как видно из установления ею сана или достоинства кардиналов. Кардиналы (по штату их полагается 70) — первые советники папы и непосредственные его помощники в деле управления церковью, имеющие своим судьей только его одного. По степеням священства они разделяются на кардиналов-диаконов, кардиналов-пресвитеров и кардиналов-епископов. Но самое звание «кардинала» (от cardo — основные вереи, крюки или петли, на которых вращаются двери), независимо от степени, дает всем им преимущества пред всеми чинами иерархии, не исключая даже митрополитов и патриархов. Кардиналь{стр. 236}ский сан считается самым высшим достоинством после папского. При торжественных с папой священнослужениях даже кардиналы-диаконы имеют преимущества первостояния и ближайшего участия в нем пред всеми иерархами — не кардиналами, в том числе и пред самими патриархами. Всякий кардинал точно так же, как и епископ, вправе не только иметь у себя домовую церковь, но и священнодействовать везде вне своей церкви на переносном престоле. Кардиналы-пресвитеры имеют епископское право посвящения (хиротесии) в низшие церковные чины, кардиналы же диаконы могут совершать литургию, как пресвитеры [14].

IV. Как на особенность, отличающую Западную церковь от Восточной, хотя недогматического характера, следует указать еще на безбрачие (coelibatus), налагаемое ею, как общий закон, на все духовенство, не исключая и низших клириков. В Восточной церкви, по древнецерковным правилам, на иерархические степени могут быть возводимы или избравшие безбрачную жизнь навсегда, или вступившие в брак предварительно. Рукоположение составляет препятствие ко вступлению в брак (VI Вс. С. 6 и 13 пр.). Для высшей степени — епископской требуется жизнь безбрачная. Но Римская церковь брачное состояние, хотя бы освященное таинством, признает несовместимым с достоинством священного сана и потому удостаивает посвящения лишь находящихся в безбрачном состоянии и дающих обязательство сохранять безбрачие. Обычай безбрачия лиц духовных утверждался в Римской церкви постепенно, — в продолжение нескольких веков и мерами насилия (особенно при папе Григории VII), при протестах со стороны духовенства и мирян. Даже к Тридентскому собору предъявлено было требование разрешения брачной жизни для священников. Но такие требования найдены опасными для римского престола и собор утвердил безбрачие духовенства, как закон, а не признающих важности и силы этого закона определил подвергать анафеме (Sess. XXIV, cap. 9).