Читать онлайн «История религий. Том 2». Страница 82

Нередко в литературе ламаистская церковь характеризуется как восточный аналог Ватикана. Действительно, между этими двумя церковными организмами есть немало общего: оба они возглавляются «непогрешимыми» религиозными монархами божественного или почти божественного достоинства, оба представляют собой не только религиозный, но и государственно-политический и экономический институт; нельзя, правда, пренебрегать и различием, коренящимся в том, что Ватикан всегда представлял собой организацию международного масштаба и размаха, ламаистская же церковь распространяла свое влияние почти исключительно на собственную страну. Укажем еще на одно историко-религиозное явление, которое может рассматриваться в качестве аналога ламаистскому Тибету, — арабско-исламский халифат, который по признаку географического охвата ближе, правда, к Ватикану.

Общим же признаком всех трех рассматриваемых явлений следует признать то, что их экономическая и государственно-политическая мощь, их значение в качестве феодальных эксплуататорских организаций зиждутся в значительной мере на религии, — на том, что народные массы веруют в истинность и святость и сакрально-магическую силу тех людей, которые образуют организм церкви, и в особенности тех, которые его возглавляют. Именно поэтому факты истории указанных церковных организаций относятся к истории религии, а не только хозяйства, государства и государственных отношений, истории войн и т. д.

В научной литературе распространено мнение, что не только северный буддизм отличается от южного в качестве чуть ли не другой религии, но и тем более ламаизм следует выделить в особую категорию 17. В основе такого разделения лежит представление о том, что в первоначальном, южном варианте буддизм представлял собой абстрактно-философскую систему, чуждую не только идолопоклонству, но и вообще культу, чуждую даже мифологии и вере в бога. Махаяна с этой точки зрения была уже отступлением от истинного буддизма на вульгарно-религиозные позиции, а ламаизм окончательно порвал с буддизмом. В основе такой концепции лежит неправильное представление и о первоначальном буддизме, и о его последующем развитии. Основные положения догматики и культа махаяны не возникли вновь, а явились продолжением и развитием хинаяны. Точно так же и ламаизм, если рассматривать его со стороны догматики и культа, был закономерным продуктом развития махаянистского буддизма.

Изложение догматики ламаизма представляет собой исключительную трудность, особенно в той части, где приходится связывать его мифологию и культ с некоторыми основными положениями буддизма. Впрочем, эти противоречия, может быть в меньшей мере, выявляются при анализе вероучения и южного буддизма. Да и вообще внутренняя противоречивость религиозной фантастики обнаруживается с особой силой именно при анализе ламаистской догматики. В некоторых случаях возникает мысль о наличии здесь какой-то особой ориентации сознания. Впрочем, это не выходит за пределы норм, которые установил Л. Леви-Брюль для той разновидности мышления, которую он назвал мистической и алогической.

Трудность в освещении рассматриваемого вопроса в применении к ламаизму заключается еще и в том, что не всегда можно установить, происходит ли данное представление или верование из основного ядра буддизма, или оно возникло в самом ламаизме.

На формирование догматических представлений ламаизма оказали большое влияние, с одной стороны, верования бон, бытовавшие у тибетцев, а с другой — представления шиваизма, проникавшие из Индии. Наличие «посторонних» влияний не составляет, однако, специфической особенности ламаизма, так как оно характерно и для хинаяны, и тем более для махаяны.

Все существующее с точки зрения ламаизма, как и вообще буддизма, сводится к двум элементам: сансаре и нирване 18. Первая означает реальный мир с его предметами и явлениями, с живыми существами, их страданиями и переживаниями. Второе — небытие, то, чего нет и что в то же время есть. Эта концепция еще соответствует «чистому» буддизму. Однако в ламаизме она расшифровывается и развивается в таких необузданно-фантастических формах и масштабах, что оставляет в этом отношении далеко позади себя и хинаяну и махаяну.

Миров существует невообразимое множество. Чтобы помочь представить себе их количество, священные книги ламаизма прибегают к такому сравнению: если в пространство, вмещающее 100 тыс. «коти» (коти равно 10 млн миров) и окруженное достигающим до самого неба валом, насыпать дополна горчичных зерен, то их количество не достигнет даже и половины того числа миров, которое существует в одном лишь небе. А небес тоже чрезвычайно много. Могущество Будды частично и заключается в том, что он охватывает своим восприятием всю бесчисленность миров.

Центром каждого мира является гора Сумеру, или Меру, одна половина которой находится в воде, другая возвышается над водой. Каждая половина имеет около 84 тыс. иоджанов (3 360 тыс. верст) высоты. Детально описывается строение Сумеру и омывающих ее морей, а также окружающих эти моря скал. Дается описание и пород, из которых состоит мировая гора: золото, серебро, яхонт, лазурит. За скалами, окружающими море, расположены 12 материков — двибов, окруженных колоссальным железным валом окружностью свыше 150 млн км. За ним начинается другая Вселенная со своим Солнцем, звездами и планетами, горой Сумеру, морями, материками и т. д.

В каждом из миров над Сумеру возвышается анфилада небес. Первые шесть небес составляют сансару. За ними следует мир форм, охватывающих четыре «дхьяны» (области созерцания) и 18 небес. Размеры каждого отделения сферы форм выражаются в колоссальных цифрах, относящихся к мирам, межмириям, тысячемириям; по некоторым сообщениям, цифра отделений в сфере форм включает в себя 4 456 448 нулей. За сферой форм следует, наконец, сфера «бесформенности», наивысшая по своей духовной ценности, наиболее чистая от каких бы то ни было элементов и признаков бытия и существования. Это чистое ничто, хотя такой трактовке высочайшей сферы противоречит наличие ее числового определения: с ней каким-то образом связана цифра «4», которая обозначает существование чего-то, поддающегося количественному выражению.

В основе приведенных выше космологических представлений лежат не столько наблюдения над миром и теоретические выводы из них, сколько игра фантазии, ориентированной на сверхъестественное и не связанной с реалистическим подходом к явлениям действительности. Такая «космология» представляет собой религиозную догматику. Входят ли в ту или иную область Вселенной четыре или 18 небес, окружена ли Сумеру, которую никто никогда не видел, океаном воды или, допустим, вулканической лавой, все решается лишь авторитетом священной книги.

Бесчисленные миры ламаистской космологии заселены столь же бесчисленной массой живых существ, которых насчитывается шесть типов: боги, люди, животные, асуры, преты и обитатели ада. Перечисленные живые существа обозначают также и возможные пути перерождения, ибо при каждом акте перерождения подвергающееся ему существо может попасть в любую из этих категорий. Из шести типов живых существ четыре принадлежат к сверхъестественным.

Асурами именуются в ламаизме злые демоны, антиподы богов, обитающие у подножия Сумеру 19. К ним примыкают злые демоны, известные под именами ракшасов, нагов, кумбандов, живущие в воздухе, в воде, пещерах и оврагах. Не все они в одинаковой мере злокозненны по отношению к людям и богам, некоторые даже состоят в услужении у последних. По внешности все асуры и другие злые демоны одинаково, хотя и по-разному, безобразны и страшны. В злых демонов, очевидно, должны перерождаться грешники и преступники.

Люди, которые при жизни особо грешили по части скупости и корыстолюбия, перерождаются в претов — существа, вечно мучимые голодом и жаждой. Они никогда не могут насытиться, ибо, имея тело величиной с гору, для насыщения его располагают горлом, не превышающим по своей пропускной способности игольное ушко.

Ламаистские боги отнюдь не являются совершенными существами и воплощением всех мыслимых красот и добродетелей. Практически они не так далеко ушли от остальных обитателей неба, в том числе и асу-ров. Живут боги и в низших небесах, составляющих сансару. Чем выше небо, служащее их местопребыванием, тем совершеннее разряд богов. На нижней ступени этой иерархии расположены начальники тех демонов, которые состоят в услужении у богов; в их функции входит также охрана вышестоящих небес и богов от нападений асуров. Вот почему такие боги изображаются обычно в полном вооружении и с обнаженными мечами. Остальные небеса освещаются не солнцем или другими светилами, а тем светом, который исходит от их обитателей.