Читать онлайн «Происхождение религии (фрагменты)». Страница 1

Эндрю Лэнг (Andrew Lang) родился в 1844 г. в Селкирке (Шотлан­дия). Начальное и среднее образование получил в родном городе и в Эдинбурге. Затем он поступил в университет св. Андрея в Глазго, а с 1864 г. продолжил изучение языков в Оксфорде. В 1875 г. Э. Лэнг получил степень магистра гуманитарных наук и переехал из Оксфор­да в Лондон. Последующие годы своей жизни он посвятил литератур­ной и научной работе. Он был поэтом, переводчиком, литературным критиком, исследователем мифологии и религии. Умер Э. Лэнг в 1912 г. в Банхори (Шотландия).

Основные религиоведческие работы Э. Лэнга: «Обычай и миф» (1884), «Миф, ритуал и религия» (1887), «Современная мифология» (1897), «Становление религии» (1898), «Магия и религия» (1901), «Загадка тотемизма» (1905), «Истоки религии» (1908).

В своих работах Э. Лэнг подверг критике господствующую в его время анимистическую теорию происхождения религии. Он считал, что идея Бога не может быть логически выведена из первобытных представлений о душах, духах и призраках. Главным источником религии, по мнению Э. Лэнга, является вера в «могущественное Высшее Бытие, Творца всех вещей, Отца морали и Судию людей». С другой стороны, рассматривая природу анимистических верований, входящих составной частью во все религии, Э. Лэнг выдвинул пред­положение, что их источником являются «сверхнормальные» пережи­вания людей, которые игнорируются рационалистической эволюцио­нистской антропологией. Поэтому он призывал исследователей мифо­логии и религии более внимательно отнестись к таким явлениям, как ясновидение, гипнотизм, телепатия, галлюцинирование и т. п.

В антологию включены фрагменты из книги Э. Лэнга «Становление религии», содержащие критику анимистической концепции Э. Тайлора и формулировку основных положений новой теории происхождения религии, которая в дальнейшем стала называться теорией «прамонотеизма».

Перевод выполнен А. Н. Красниковым по изданию: Lang A. The Making of Religion. London–New York, 1898.

СТАНОВЛЕНИЕ РЕЛИГИИ

Современная наука история религий имеет в своем распоряжении ряд выводов, которые считаются уже твердо установленными. Эти выводы коротко можно сформулировать следующим образом. Человек выраба­тывает понятие «дух» или «душа» в ходе размышлений над такими явлениями, как сон, видения, смерть, тень, а также из переживаний транса и галлюцинаций. Покло­няясь первоначально духам умерших родственников, человек в дальнейшем развивает учение о духовных сущностях во многих направлениях. Призраки или дру­гие духовные существа, созданные подобным образом, в процессе дальнейшего развития становятся богами. За­тем, в результате сложных преобразований, один из богов становится высшим по отношению к другим богам, наконец, высшее божество превращается в единого Бога. Наряду с этим человек сохраняет веру в существование своей собственной души, продолжающей жить после смерти тела, и формулирует концепцию бессмертия. Та­ким образом, идеи Бога и души возникают в результате ошибочных рассуждений о непонятных для первобытно­го человека переживаниях.

Предложение о пересмотре этой устоявшейся концеп­ции, которая одновременно является такой простой, та­кой логичной и так хорошо подтвержденной фактами, может показаться почти безрассудным. Однако не будет большого вреда, если мы попытаемся рассмотреть огром­ный массив данных с новых точек зрения. В худшем случае необоснованная критика должна лишь помочь обоснованию доктрины, против которой она направлена. Сейчас мы намерены показать, что существуют две точ­ки зрения, с которых факты, относящиеся к ранним стадиям развития религии, еще не подлежали тщатель­ному рассмотрению. Прежде всего мы зададимся вопро­сом, что можно утверждать (если это вообще возможно) о природе «видений» и галлюцинаций, которые, согласно м–ру Тайлору и его блестящей работе «Первобытная культура», вносят свой вклад в формирование идеи «духа»? Во–вторых, мы соберем и сравним имеющиеся сообщения о Высших Богах и творящих существах, в которые верят и которым поклоняются наиболее отста­лые народы. Затем мы поставим вопрос, могли ли, как утверждают современные антропологи, эти относительно Высшие Существа в том виде, как они понимались людь­ми в весьма неразвитых социальных условиях, возник­нуть из веры в призраков умерших.

Наконец, мы рискнем утверждать, что первобытная теория души должна была основываться, по крайней мере частично, на переживаниях, которые даже сейчас не могут получить удовлетворительного объяснения в рамках материалистического мировоззрения. Мы попы­таемся обосновать положение о том, что идея Бога, даже в ее самых ранних формах, не может быть логически выведена из идеи духа, независимо от степени развития последней. Концепция Бога не нуждается, таким обра­зом, в размышлениях по поводу видений и «призраков».

Если эти две позиции могут быть достаточно успешно защищены, то становится очевидным, что вся теория науки о религии должна быть пересмотрена. Не менее очевидно и то, что эти две позиции независимы друг от друга. Первая может рассматриваться как фантастиче­ская или неправдоподобная, ее можно завуалировать и оставить вне поля зрения. Но сила второй позиции, осно­ванной на данных совсем другого характера, не будет тем самым ослаблена. Наша первая позиция может быть обоснована только при помощи данных, которые не поль­зуются большой популярностью и, как правило, осужда­ются современной наукой. Однако эти данные получены посредством вполне законных антропологических проце­дур. Мы последуем примеру м–ра Тайлора и займемся сбором примитивных верований в видения, галлюцина­ции, «способность к предвидению», а также тех элемен­тов знания, которые, по всей вероятности, не могут быть получены при помощи обычных чувств. Затем мы можем сравнить эти примитивные верования с достоверными описаниями сходных переживаний у живущих в настоя­щее время образованных и цивилизованных людей. Если мы не придем к какому–либо определенному выводу или придем к отрицательному выводу по поводу актуально­сти и сверхнормального характера указанных пережива­ний, мы все же сравним данные первобытной и цивили­зованной психологии, а также примитивные и современ­ные иллюзии и вымыслы и тем самым внесем значитель­ный вклад в неизведанную область функционирования антропологической науки. Результаты, независимо от того, усилят они или ослабят нашу первую позицию, должны быть весьма любопытны и поучительны даже в том случае, если они составят главу в истории челове­ческих заблуждений. Эта глава, несомненно, затронет и такую тему, которую можно назвать Х–областью нашей природы. За пределами этой области, за рамками чуда, пророчества, видений, на первый план, безусловно, вы­двигаются великие религии — христианство и ислам; но выдающиеся религиозные новаторы и лидеры — наш Господь Бог, св. Франциск, Джон Нокс, Жанна д'Арк — имеют много общего с основателями новой веры у индей­цев племени сиу или арапахо. Следовательно, сравни­вать варварские и цивилизованные верования и пережи­вания в области столь неясно понятой и столь богатой своими мощными влияниями, будет не так уж ненаучно. Тема, которая нас интересует, будет рассматриваться в гораздо большей степени при помощи метода антрополо­гии, чем метода психологии. […]

Мы причисляем антропологию к тем формам науки, которые уже вошли в современную традицию и оказыва­ют влияние на нее. По иронии судьбы антропология возникла в той заброшенной области непознанного, к которой сейчас относят исследование психики. Британ­ская Ассоциация предпочла отвергнуть антропологиче­ские записки, охарактеризовав их как «пустые мечты, основанные на россказнях путешественников». Не вызы­вает сомнений, что Британская Ассоциация отвергла бы и записки о ясновидении как пустые мечты, основанные на сплетнях старых баб или истерическом бреде. Конеч­но, изучение этих тем затрудняется обилием выдумок и фальшивок, именно поэтому антропология должна была бдительно охранять себя от «россказней путешественни­ков», от европейского непонимания первобытных идей, от современных понятий и научных теорий, которые неосознанно переносились на варварские привычки, ри­туалы, традиции и обычаи. Человек, ondoyant et divers[1], может быть предметом изучения как для антропологии, так и для психологии. Но человек (особенно дикий чело­век) не может быть вырван из сложных условий его жизни и быть изучен, как изучается вещество в ходе химического эксперимента в лаборатории. Кроме того, мы не можем застать человека в его «первобытном» состоянии, так как его интеллектуальное развитие нача­лось далеко за рамками тех культур, которые мы сейчас можем наблюдать у самых слаборазвитых народов. Сле­довательно, материал, с которым имеет дело антрополо­гия, весьма неустойчив; свидетельства, на которых она основывается, требуют самого скептического критициз­ма, а многие антропологические выводы при отсутствии исторических данных, относящихся к далекому прошло­му, неизбежно должны быть гипотетичными.