Читать онлайн «Происхождение христианства». Страница 3

Большинство современных ученых связывают историчность Христа с некоторыми новыми открытиями, в частности, с арабской версией свидетельства Иосифа Флавия (testimoniurn Flavianum),[12] опубликованной в 1971 г. Ш. Пинесом, а также с исследованием всей совокупности канонических и апокрифических раннехристианских источников, не все из которых были известны Каутскому. К последним относятся, например, кумранские рукописи, папирусы с фрагментами евангелий, библиотека христиан-гностиков, открытая в 1945 г. в Наг-Хаммади.[13]

Но следует ответить на вопросы о том, каким чаяниям масс отвечало христианство, какие исторические условия его породили.

Для ответа на эти вопросы Каутский рассматривает историю Рима и иудейства. Подробно (мы бы даже сказали — чрезмерно подробно) он излагает историю рабства в Риме начиная с самых ранних его этапов, с появления домашнего рабства. Столь же подробно он излагает историю Израиля и Иудеи с момента переселения семитских племен (12 колен Израилевых) в Палестину.

С удивительным знанием эпохи Каутский анализирует характер развития производства, основанного на рабском труде, те его стороны и тенденции, которые обусловили в конечном итоге застой древнеримского общества и создали ситуацию, в которой угнетенные массы, а затем и господствующие классы оказались охваченными настроениями безысходности и отчаяния.

Анализируя историю Иудеи, ее противоречивость, а зачастую и трагизм, Каутский подчеркивает те изменения в содержании религиозных верований, которые возникали в иудаизме как отражение реальных социальных катаклизмов, переживаемых маленьким народом, оказавшимся на пересечении интересов могущественных государств древности (Египта, Ассирии, позже Вавилона). Но особый интерес представляют разделы, посвященные исследованию умонастроений как в Риме, так и в Палестине к моменту возникновения христианства.

Каутский отмечает, что эпоха, в которую возникло христианство, является периодом тяжелейшего кризиса, охватившего всю Римскую империю. Он привел к полному разложению традиционных форм производства, государства, идей и верований. Тупиковая ситуация, сложившаяся в античном обществе, породила такие явления, как индивидуализм, легковерие, страсть к чудесному, лживость (как дополнение страсти к чудесному и легковерию), всякого рода фальсификации. И эта же эпоха в истории Римской империи отличается ростом религиозности, распространением эсхатологических и мессианских идей.

Каутский детально анализирует умонастроения, которые охватили различные слои населения Палестины в последние века прошлой и начале нынешней эры.

Непрерывная борьба за самостоятельность с могущественными врагами, бесконечные разорения от вражеских нашествий, все усиливающаяся эксплуатация угнетенных привели к тому, что образуется диаспора (рассеяние евреев вне пределов их родины), которая в последующее время сыграла важную роль в возникновении христианства. Не случайно Энгельс назвал Филона, жителя еврейской колонии в Александрии, «отцом христианства».[14]

Бессилие угнетенных масс Палестины в борьбе против эксплуатации и угнетения, за независимость, против грозной Римской империи рождало пламенную веру в мессию, приход которого решит все проблемы. Но, как справедливо отмечает Каутский, каждый класс представлял себе грядущего мессию на свой манер. Результатом этого явилось возникновение трех течений в иудаизме: фарисеи, саддукеи и ессеи. Первые два были традиционными. Что же касается ессейства, то оно, возникнув во II в. до н. э., в своих идеях, в организации общин несло уже много такого, что затем получило развитие в раннем христианстве.

К ессеям, упоминаемым в трудах Иосифа Флавия, Плиния Старшего, Филона Александрийского, большинство современных ученых относят кумранитов, кумранскую общину. Кумранские (по названию местности Вади-Кумран) рукописи и поселения были обнаружены в районе Мертвого моря вскоре после второй мировой войны.[15]

Характеризуя ессеев, Каутский говорит об их «резко выраженном коммунизме», что «коммунизм у них был доведен до крайности». Насколько адекватны такие характеристики, можно теперь проверить, обратившись к письменным свидетельствам кумранской общины. Отметим лишь, что идеи общности имущества, совместной жизни и т. д. были характерны и для раннехристианских общин.[16]

Анализируя содержание учения раннего христианства, Каутский отмечает существенные различия между первоначальными его идеями и взглядами апостола Павла. Именно его стараниями христианство освободилось от связи с иудаизмом и смогло тем самым преодолеть этническую ограниченность.

Выход христианства за пределы Палестины и распространение его в крупных городах Римской империи с необходимостью, как показывает Каутский, вели к утрате «коммунистического» характера христианских общин. Общность имущества и совместная жизнь, характерные для отдаленных уголков Палестины, становились невозможными в крупных городах, где система взаимопомощи христиан сводилась в основном к совместным трапезам.

Христианство привлекало неимущих не только совокупностью своих идей, но и материальной поддержкой, для которой требовался приток средств извне, так как сама община, состоявшая из бедноты, сама лишь потребляла, но не производила. Это, конечно, облегчило вступление в общину представителей имущих слоев. Однако изменение социального состава христианских общин было связано не только с их бедностью. Каутский отмечает, что потребность в привлечении богатых в общины породила ревностные старания христианских агитаторов убедить их, что достижение вечного блаженства возможно лишь в случае отказа от имущества. «И проповедь эта не оставалась без успеха в то время всеобщего сплина и пресыщения, охвативших именно имущие классы».[17]

Спору нет. Конечно, христианская агитация действительно играла очень важную роль в распространении нового вероучения; сплин и пресыщение некоторых слоев населения также имели место. Но, думается, одних этих обстоятельств еще недостаточно для объяснения того, что христианство получило широкое распространение и среди имущих классов. Дело, очевидно, в том, что многие его идеи соответствовали умонастроениям различных, в том числе и имущих, классов общества, в осознании того исторического тупика, в котором оказалось рабовладельческое общество, в неспособности всех без исключения классов изменить социальную действительность.

Каутский, справедливо отмечая изменения в классовом характере христианства, в приспособлении его принципов и деятельности общин к этой новой реальности, подчеркивает, что христианская община, возникшая как антипод классового общества, как его отрицание, превращается в итоге в некое подобие этого общества с его классовыми противоречиями, отношениями господства и подчинения.

Каутский детально прослеживает, как из примитивных христианских общин, не знавших на первых порах никакой внутриобщинной власти, кроме личного авторитета апостола или проповедника, вырастает целая иерархия, основанная на строгой субординации.

Рост христианских общин, увеличение их богатств с изменением их классового характера потребовали исполнения целого ряда функций: по организации трапезы и обслуживанию ее участников, по закупке и хранению запасов, по распоряжению денежными средствами общины и т. д. Всем этим штатом должностных лиц надо было управлять. Так возникает институт епископов, власть которых возрастала; сама должность стала пожизненной.

Если раньше проповедовать мог любой член общины, то по мере вытеснения апостолов и пророков епископ становится центральной фигурой пропагандистской деятельности. Дальнейшее развитие иерархии привело к возникновению католической церкви, к полному отказу от суверенности общин, существовавшей раньше, к установлению строгой внутрицерковной дисциплины. Так, говорит Каутский, выросла самая надежная опора деспотизма и эксплуатации, представлявшая полную противоположность общине, основанной бедняками Галилеи и Иерусалима.

Рассматривая раннее христианство как продукт разложения древнего мира, Каутский подчеркивает, что оно, подобно другим религиям, возникшим в этих условиях, демократично лишь в самом начале, поскольку возникает в период крушения античной демократии. Правильно оценивая, на наш взгляд, исторические обстоятельства возникновения христианства и его эволюцию от ранних общин к государственной церкви Римской империи, Каутский вместе с тем допускает серьезную ошибку в характеристике тех социальных сил, которые первоначально составили основную массу верующих. Он пишет: «Христианство на первых ступенях своего развития было, несомненно, движением обездоленных слоев самых различных категорий, которые можно охватить общим именем пролетариев, если только под этим словом не разуметь исключительно наемных рабочих».[18]