Читать онлайн «Как создавалась Библия». Страница 28

И отдам тебе Израиль. И смирю я род Давидов за это, но не на все дни.[147]

Судя по всему, имеется в виду, что потеря Израиля давидическими царями не окончательная. И, как мы знаем, царь Иосия пытался вернуть северные территории. Опять-таки события в библейском мире повлияли на ход повествования. В данном случае превратности национальной истории сказались на том, как автор формулирует завет между Богом и его помазанным царем, мессией (впоследствии одна из ключевых доктрин иудаизма и христианства!). Составитель девтерономической истории, подобно авторам J, Е и девтерономического кодекса, был человеком своего времени, с его радостями и печалями. События, которые переживала его страна, наложили существенный отпечаток на его концепцию Бога и истории.

Некоторые ученые считают получившийся продукт «благочестивой подделкой»: дескать, автор выдумал договор между Богом и царем Давидом, а формулировки договора подстроил под известные ему исторические события. По-моему, это обвинение несправедливо. Не девтерономист изобрел идею давидического завета: он лишь написал о ней. Традиция же возникла гораздо раньше. Ее следы мы находим в некоторых библейских псалмах, созданных задолго до того, как девтерономист взялся за перо.[148] Да и вообще сложно вообразить, что девтерономист взял и с чистого листа выдумал давидический завет в 622 году до н. э., причем заявил, что этот завет существует уже четыреста лет, хотя о нем никто и не слышал. Кто бы ему поверил? Такая фальсификация не сошла бы автору с рук. Процесс оформления предания протекал намного более сложными путями. Девтерономический автор исходил как из традиции, так и из событий своего времени. Он видел свою задачу в том, чтобы описать историю и осмыслить историю в свете традиции.

В Книгах Царств девтерономический историк развивает и другие темы, помимо завета с Давидом. Несколько раз он называет Иерусалим и Иерусалимский храм «местом, где обитает имя Яхве», то есть использует формулировки девтерономического кодекса. В девтерономическом кодексе так именуется центральное святилище, в котором только и подобает совершать жертвоприношения. Девтерономический историк расставляет точки над «и»: этим местом стал Храм в Иерусалиме. Он также добавил несколько упоминаний о Торе.

В целом, он выстроил историю народа вокруг следующих тем: (1) верность Яхве; (2) давидический завет; (3) централизация религии в Иерусалимском храме; (4) Тора. И он осмыслил основные исторические события в свете этих факторов. Скажем, почему разделилось царство? Потому что Соломон оставил Яхве и Тору. Почему Иерусалим и Иудея остаются под владычеством потомков Давида? Потому что Бог дал безусловное обетование Давиду. Почему пало Северное царство Израильское? Потому что израильский народ и израильские цари не соблюдали Тору.

Почему в будущее можно смотреть с оптимизмом? Потому что при Иосии Тору заново обнаружили и соблюдают, как никогда раньше. Все основные темы девтерономиста — верность, Тора, централизация, давидический завет — достигают вершины в Иосии.

А затем Иосия пал, сраженный египетской стрелой.

Иосия, самый великий герой девтерономической истории, погиб.

Спустя двадцать два года девтерономическая история стала выглядеть насмешкой, едва ли не наивностью. Ведь вавилоняне разрушили Иудею, а ее жителей угнали в плен. «Вечное» царство погибло. Династия, которой сулили неколебимый трон, осталась без трона. Место, где «обитает имя Яхве», было сожжено. А вещи, которые, по словам автора, существуют «до сего дня», более не существовали. Что же делать с таким розово-оптимистичным историческим рассказом, достигающим особо торжественных нот в повествовании об Иосии? Одному человеку пришло в голову подготовить новую редакцию этой истории.

Можно взять такую современную аналогию: это как если бы почитатель американского президента Джона Кеннеди написал историю Соединенных Штатов от Джорджа Вашингтона до Кеннеди, причем подал в ней Кеннеди как вершину истории прошедшей и одновременно начало лучезарного будущего. После безвременной кончины президента такой труд устарел бы: его было бы больно читать. Человек, который взялся бы за подготовку новой редакции, не мог ограничиться добавлением глав про следующих президентов: необходимо было пройтись по работе предшественника и внести в ключевых местах исправления, снимающие указания на эпохальную роль Кеннеди. Эти исправления подготовили бы читателей к новой концовке и создали бы контекст для осмысления новых событий.

Такова была и задача человека, который взялся за подготовку второй редакции библейской истории. Он не мог ограничиться кратким отчетом о правлении последних четырех царей. Ему необходимо было объяснить, почему мечта не сбылась.

Редактора выдают следы. Это следы такого же плана, какие помогли мне и другим исследователям выявить деятельность первого редактора истории (Dtr1): грамматические разрывы (например, внезапное переключение с единственного числа на множественное), особая лексика (наличие некоторых слов и фраз только в отрывках, которые мы на других основаниях считаем вставками), тематика (разрушение и плен), синтаксис и литературная структура.

Идентифицировать вставки, сделанные редактором после гибели Иудеи, сложнее, чем вставки, сделанные современником Иосии: более поздний редактор подражал языку и стилю прежней версии. (Чуть позже я скажу, как ему это удалось.) Кроме того, он не собирался писать историю заново: он добавил лишь несколько отрывков. Поэтому о явных дублетах и противоречиях, как в случае с J и Е, говорить не приходится.

Чтобы классифицировать отрывок как вставку Dtr2, необходимо, чтобы на это указывали разные факторы: например, грамматика, тематика и лексика. Если некий текст предсказывает плен, это само по себе не означает, что он был написан во времена плена в попытке объяснить плен. Напротив, на древнем Ближнем Востоке плен был реальностью известной и страшной: об опасности его могли задумываться почти в любое время. Однако если отрывок с предсказанием о плене также выбивается из контекста, содержит иную грамматическую структуру, а также лексику, присущую другим подозрительным отрывкам, можно констатировать вставку.[149]

С осторожностью выявляя вставки Dtr2, я выстроил следующую картину деятельности редактора времен плена.

Прежде всего, автор разработал саму концепцию плена. Он не мог просто взять и добавить к прежнему повествованию: «А затем пришли вавилоняне, покорили Иудею и выгнали жителей». Это была бы слишком неожиданная концовка, к которой (в богословском плане) ничто читателя не готовило. Поэтому автору пришлось вставить упоминания о возможности плена в более ранние части рассказа: своего рода дамоклов меч, который столетиями висел над Израилем и Иудеей.

…и исчезнете быстро с этой земли… (Втор 4:26; Нав 23:16)

И рассеет вас Яхве среди народов… (Втор 4:27)

Отведет Яхве тебя и царя твоего… к народу, которого не знал ты… (Втор 28:36)

…извержены будете из этой земли… (Втор 28:63)

И рассеет тебя Яхве по всем народам, от края земли до края земли… (Втор 28:64)

Не пробудете долго на этой земле… (Втор 30:18)

Истреблю Израиля с лица этой земли, которую я дал ему… (3 Цар 9:7)

Автор не просто перечисляет исторические факты. Он осмысляет историю. В его интерпретации, плен — это не просто событие в череде других событий: это одна из тем.

Затем автор попытался объяснить плен. Почему грянуло это бедствие? Ответ: потому что народ стал почитать других богов. В этом смысле автору надо было лишь подчеркнуть то, о чем уже говорилось в Dtr1. Почитание одного лишь Яхве — первая из Десяти Заповедей в Dtr1 (как и в версиях Десяти Заповедей в J и Е[150]); о ней напоминают все книги от Второзакония до Четвертой книги Царств. Автор времен плена добавил еще десять упоминаний о предостережении против отступничества и связал все их с упоминаниями о плене.[151]

Он поместил их в узловые моменты повествования: последние речи Бога к Моисею, последние слова Иисуса Навина к народу после поселения в Земле обетованной, слова Бога к Соломону после постройки Храма, а также в главу, описывающую падение Северного царства.

С особенным нажимом об этом говорится в последних словах Бога к Моисею. Незадолго до смерти Моисей слышит:

Вот, ты почиешь с отцами твоими, и станет народ сей бяуд-но ходить вслед чужих богов той земли, в которую он вступает, и оставит меня, и нарушит завет мой, который я поставил с ним;