Читать онлайн «История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.». Страница 83

Поддержка, которой христианство традиционно пользовалось в Византийской империи, не была чистым благословением без всяких примесей. Верно, что связь с империей придавала греческой церкви большой авторитет, но верно также, что ее возможности были весьма ограниченными. Тогда как на Западе папы часто обладали большей властью, чем короли, на Востоке церковью управляли императоры, а непокорных патриархов смещали и заменяли другими. Когда император решил, что для спасения империи необходим союз с Римом, этот союз заключили вопреки ясно выраженному мнению подавляющего большинства членов Византийской церкви. Год спустя, в 1453 году, Константинополь пал под ударами турок, и многие византийские христиане расценили это событие как освобождение от тиранической власти императора, вынудившего их заключить соглашение с еретическим Римом.

На первых порах церковь пользовалась в Османской империи определенной мерой свободы. Мехмед II, завоевавший Константинополь, предложил епископам избрать нового патриарха (прежний бежал в Рим), которому он предоставил гражданскую и церковную власть над христианами на своих территориях. В самом Константинополе половину церквей превратили в мечети, но в другой половине христианские богослужения продолжались при полной терпимости со стороны властей. В 1516 году турки захватили Сирию и Палестину и жившие там христиане были поставлены под юрисдикцию константинопольского патриарха. Год спустя, когда под ударами турок пал Египет, патриарху Александрии предоставили особые полномочия в отношении египетских христиан. Такая политика делала патриархов фактическими правителями христианского государства в рамках турецкого государства, но вместе с тем патриархов, не проводивших в жизнь политическую линию султана, быстро смещали.

В течение нескольких столетий богословие грекоязычной церкви находилось под сильным воздействием западных веяний и пыталось противостоять им. Вопросы, обсуждавшиеся на Западе во время протестантской Реформации, рассматривались и в грекоязычной церкви, и в 1629 году патриарх Константинополя Кирилл Лукарис опубликовал "Исповедание веры" с очевидной протестантской направленностью. Лукарис был смещен и убит, но память о нем почиталась многими, причем некоторые утверждали, что "Исповедание веры" было фальшивкой. Наконец в 1672 году синод осудил его, "если он действительно был кальвинистским еретиком". В следующем столетии основной вопрос касался уже не протестантизма, а западной философии и науки и влияния, которое они должны оказывать на православное богословие. В XIX веке, когда Греция стала независимой от Турции, этот вопрос приобрел политический подтекст. В целом греческие националисты поддерживали тех, кто выступал за использование западных научных и богословских методов, а также утверждали, что Греческая церковь, существовавшая теперь в независимом государстве, должна стать независимой от патриарха Константинополя. Консерваторы, со своей стороны, полагали, что богословие должно основываться на общепринятом предании и что это предание подразумевает подчинение патриарху Константинополя, даже если он – подданный турецкого султана.

В XIX и начале XX века Османская империя развалилась, и православные церкви образовались не только в Греции, но также в Сербии, Болгарии и Румынии. Во всех этих странах основной проблемой было противоречие между национальными чувствами и транснациональной природой православия. В период между двумя мировыми войнами патриархат Константинополя признал автономию различных православных церквей, причем не только на бывших турецких территориях на Балканах, но и в других странах Европы, таких как Эстония, Латвия и Чехословакия. После Второй мировой войны большинство этих территорий попали в сферу советской гегемонии, и на них обычно распространялась религиозная политика, проводившаяся в Советском Союзе. В начале века патриархаты Иерусалима, Александрии и Антиохии оказались в руках арабов. Сначала вновь созданные арабские государства существовали под сенью западных держав. В это время значительное число христиан в этих патриархатах стали либо католиками, либо протестантами. Затем с ростом арабского национализма, направленного против господства и влияния Запада, распространение протестантизма и католичества пошло на убыль. Ко второй половине XX века единственной страной, где православное христианство еще могло рассчитывать на некое подобие традиционного союза церкви и государства, осталась Греция.

Тем не менее все эти церкви демонстрируют свою жизнеспособность. Какое-то время опасались, что закрытие церковных школ и воздействие правительственной пропаганды отвратит новые поколения от церкви. Но опыт нескольких десятилетий показал, что литургия, традиционный источник духовной силы православных верующих, справляется с задачей передачи христианского предания в условиях враждебного окружения. Хотя ограничения гражданских прав, которому подвергаются христиане в некоторых из этих стран, действительно привели к ослаблению активного участия работающего населения в жизни церкви, показательно, что после ухода на пенсию очень многие возвращаются в церковь. Совершенно ясно, что наступление постконстантинова периода не повлекло за собой исчезновения церквей, унаследовавших византийскую традицию.

Падение Константинополя в 1453 году многие в России истолковали как Божье наказание за союз, заключенный с еретическим Римом. В конце концов появилась теория, что подобно Константинополю, пришедшему на смену Риму в качестве "второго Рима", теперь М осква становится "третьим Римом", имперским городом, провиденциальная задача которого заключается в защите православия. В 1547 году Иван IV принял титул "царя", или императора, показав тем самым, что считает себя преемником кесарей Рима и Константинополя. Вслед за этим в 1598 году митрополит Московский принял титул патриарха. Для утверждения такого самосознания Русская церковь выпустила целую серию полемических сочинений, направленных против греков, католиков и протестантов. К XVII веку эти представления укоренились настолько, что попытка сближения с греками привела к расколу в России.

Сближение с греческими христианами царь Алексей Михайлович (1645-1676) рассматривал как предварительный шаг для завоевания Константинополя и с этой целью побудил патриарха Никона изменить канон литургии, чтобы привести его в соответствие с греческими обрядами. Но многие в России, особенно среди низших слоев населения, отреагировали на это весьма бурно. Ко всему иностранному они относились с подозрением, тем более что в распространении новых идей была заинтересована прежде всего аристократия. Результатом стал раскол старообрядцев, многие из которых затем присоединились к крестьянскому восстанию. Оно было жестоко подавлено, и положение крепостных крестьян стало еще более тяжелым. Старообрядцы не исчезли, но разошлись по ряду вопросов, в частности, следует ли принимать священников православной церкви или же надо вообще отказаться от священников. Некоторые из них впадали в апокалиптические крайности – тысячи старообрядцев для демонстрации своей веры совершали самоубийства. Но в конце концов наиболее крайние группировки прекратили существование, и старообрядцы оставались в России незначительным меньшинством, по крайней мере – вплоть до начала XX века.

Царь Петр I Великий (1689-1725) проводил иную политику. Его целью было не сближение с греческими христианами, а открытие страны западному влиянию. Что касается церкви, это выражалось в повышении интереса к католическому и протестантскому богословию. Исследователи этих противоборствующих направлений мысли обычно не отказывались от своей православной веры. Они просто пытались использовать католическую или протестантскую методологию для развития православного богословия. В спорных вопросах одни принимали католическую точку зрения, а другие черпали вдохновение в протестантизме. Киевская школа, видную роль в которой играл Петр Могила, придерживалась католических тенденций, а Феофан Прокопович и его последователи полагали, что русскому православию надо учитывать протестантскую критику предания. В начале XIX века под влиянием эпохи Просвещения и романтизма наибольшей популярностью пользовались идеи Прокоповича. Но затем последовала националистическая реакция с упором на традиционно русские ценности, нашедшая выражение в славянофильском движении. Наиболее видной фигурой в нем был нерукоположенный богослов Алексей Хомяков (1804-1860), использовавший гегельянские категории для доказательства, что православное понимание кафоличности, то есть соборности, представляет собой совершенный синтез католического тезиса о единстве церкви и протестантского антитезиса о свободе понимания Благой Вести.