Читать онлайн «История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.». Страница 72

Характерный для XIX века интерес к истории отразился и на библейских и богословских исследованиях. В Тюбингене Фердинанд Кристиан Баур (1792-1860) стремился объяснить развитие новозаветного богословия по гегелевской схеме. Баур и его последователи полагали, что в самой основе Нового Завета заложен конфликт между иудействующим христианством Петра и более универсалистскими взглядами Павла. Противоречие между тезисом и антитезисом было преодолено в синтезе, который одни считали четвертым Евангелием, а другие христианством II века. Основная концепция Баура и ее разные варианты в сочетании с общим интересом к истории в то время вызвали длительные ученые споры относительно даты написания и авторства каждой книги Библии. К таким дебатам и к неожиданным выводам, которые они влекли за собой, многие относились как к угрозе для веры. Но во всяком случае эти дискуссии способствовали совершенствованию методов исторических исследований и лучшему пониманию Библии и библейских времен.

Изучение истории церкви следовало параллельным курсом. Камнем преткновения для многих была мысль о том, что в течение столетий христианские учения видоизменялись. Одни утверждали, что эти изменения были всего-навсего развитием идей, заложенных уже в раннем христианстве. Другие же – среди них ведущий историк Адольф фон Гарнак (1851-1930) – в развитии догматики видели постепенный отход от веры ранней церкви, переход от учения Иисуса к учению об Иисусе. По Гарнаку, Иисус учил об отцовстве Бога, о всеобщем братстве, о бесконечной ценности человеческой души и о заповеди любви. Лишь позднее, в ходе процесса, продолжавшегося много лет, центральное место в христианском послании заняли Иисус и вера в Него.

Многие идеи в этом направлении исходили от одного из наиболее влиятельных богословов XIX века Альбрехта Ритчля (1822-1889), которого Гарнак назвал "последним отцом церкви". Подобно Шлейермахеру, в ответ на вызов Канта Ритчль помещал религию за пределами чистого, или когнитивного разума. Но теорию Шлейермахера о "чувстве абсолютной зависимости" он считал слишком субъективной. По его мнению, главное в религии, в частности в христианской, не рациональное знание и не субъективное чувство, а практическая жизнь. Умозрительный рационализм он считал слишком холодным, не требующим преданности вере. С другой стороны, он отвергал и мистицизм, так как в нем слишком много субъективизма и индивидуализма. Христианство конкретно, поскольку оно выражается в практической нравственной жизни.

Но конкретность христианства должна основываться и на фактическом знании событий, в частности событий, связанных с Иисусом. Первостепенное значение для практической жизни имеет Божье откровение, данное в Иисусе. Забывая об этом, богословие впадает либо в рационализм, либо в мистицизм. Отвергая оба эти заблуждения, исторические исследования показывают, что в центре учения Иисуса стояло Божье Царство и его этические нормы, "построение человеческих отношений на принципах любви". Именно эта сторона богословия Ритчля послужила основанием для "социального Евангелия" Раушенбуша, о котором мы говорили в главе 25.

Интерес к историческим исследованиям привел в XIX веке к "поиску исторического Иисуса". Считалось, что для понимания самой сути христианства необходимо определить, каким в действительности был Иисус, образ Которого теряется в вере церкви и даже в евангельских рассказах. Трудность, однако, заключалась в том, что историки в своих оценках и представлениях о реальности исходили из любых раздобытых сведений. Поэтому в начале XX века известный богослов, музыкант и миссионер Альберт Швейцер пришел к выводу, что, по сути, ведется поиск не образа Иисуса, а человека XIX века.

Упомянутые в этой главе богословы – лишь немногие из достойных внимания, ибо мало какие другие периоды истории были отмечены такой богословской активностью, как XIX век. Но даже упомянутых имен достаточно, чтобы получить представление о большом разнообразии точек зрения и позиций, появившихся в протестантизме, и о духовном подъеме, следствием которого и стало это разнообразие. Разумеется, при такой лихорадочной духовной деятельности многие делали заявления и занимали позиции, которые впоследствии требовали пересмотра. Неоспоримо одно: XIX век показал, что среди протестантов немало тех, кто не побоялся ответить на интеллектуальный вызов своего времени.

В то время как многие протестантские богословы шли по пути либерализма, иерархи католической церкви старались не допустить, чтобы ее богословы последовали этому примеру. Главной причиной тому была форма, в которую облекались новые идеи, – в таком виде они угрожали авторитету церкви и подрывали его.

В начале Французской революции папой был Пий VI. В 1775 году он начал свой понтификат с буллы, в которой подверг резкой критике философов, выступавших за установление нового общественного и политического порядка. Поэтому с самых первых дней революции папа всячески старался воспрепятствовать ее развитию. Ко времени принятия французским правительством "Гражданского устройства духовенства" его отношения с Римом обострились до такой степени, что переговоры вряд ли были возможными. В отместку за поддержку папой консерваторов французское республиканское правительство стремилось ослабить позиции папского престола, и это стало одной из причин появления "культа Разума". В самом Риме французские агенты подрывали авторитет папы, распространяя республиканские идеи. В 1798 году французская армия захватила Рим, провозгласила республику и объявила, что папа лишается светской власти в городе. Пий VI умер год спустя, находясь фактически в плену у французов.

Затем кардиналы собрались в Венеции под покровительством противника Французской республики австрийского императора Франца II и избрали Пия VII. Приход к власти Наполеона смягчил напряженность в отношениях между новым папой и Францией, и в 1801 году между ними было достигнуто соглашение. Хотя Наполеон не отличался особой религиозностью, он не видел необходимости тратить силы на борьбу с папством, и восстановленный на престоле Пий VII получил несколько лет относительно спокойной жизни. В 1804 году он отправился в Париж на коронацию Наполеона императором, во время которой Наполеон выхватил корону из рук папы и возложил ее себе на голову, продемонстрировав тем самым свое нежелание принимать властные полномочия от церкви. В следующем году императорские войска вторглись в Италию и в 1808 году захватили Рим. Папа отказался бежать и отлучил от церкви всех, кто проявил насилие в отношении его самого или церкви. Французы взяли его в плен, и свободу он получил только после падения Наполеона. Он вернулся в Рим, где первым его официальным решением стало прощение противников.

Пий VII умер в 1823 году, через два года после смерти Наполеона, и его сменил Лев XII. Время правления Льва и его преемников Пия VIII и Григория XVI было мирным периодом. Но память о Французской революции постоянно побуждала их к политическому и богословскому консерватизму, и они неоднократно пресекали попытки католиков оказать поддержку республиканским и демократическим идеям. Наиболее известной фигурой, подвергшейся осуждению, был французский богослов Фелисите Робер де Ламенне, упорно сопротивлявшийся попыткам Наполеона использовать церковь в собственных целях. После долгих духовных поисков Ламенне пришел к выводу, что абсолютные монархии всегда подвергаются искушению использовать церковь в своих целях и что поэтому христианам надо поощрять движения за ограничение власти абсолютных монархий. Происходить это должно при поддержке папства и под его руководством. В рамках этого широкого политического проекта папы должны отстаивать свободу слова, ибо она сыграет роль провозвестника нового порядка. Ламенне был убежден, что, если папы возглавят это движение, церковь сможет затем претендовать на подобающее ей место в новой социальной иерархии. До этого момента Ламенне выступал как защитник церкви против абсолютистских правительств, не уважающих ее прерогативы, и Лев XII хотел даже сделать его кардиналом. Но когда Ламенне начал ратовать за союз папства с политическим либерализмом, он потерял всякую поддержку в Риме, где еще не изгладилась память о Французской революции. Он отправился в Рим в надежде убедить папу в разумности своего плана. Но Григорий XVI, который в то время был папой, осудил его идеи в двух энцикликах. Тогда Ламенне покинул церковь, унеся с собой много других идей в том же роде.