Читать онлайн «О мышлении в медицине». Страница 54

Если ранее сословие хиругов и цирюльников занимало в медицине лишь второстепенное место, то теперь хирургия вышла на первое место, и хотя внутренняя медицина оставалась основой всей медицины, хирургия все–таки стала самой популярной отраслью медицины, вызывающей всеобщее изумление.

Теперь появилась возможность продумывать многое новое и выдающееся, испытывать это экспериментально и затем применять в клинике. Рассматривая историю хирургии последнего времени, мы видим, какой понадобился великий ход мысли, чтобы достичь этих успехов и превратить искусство рук в дело ума. Торакальная хирургия, хирургия сердца — примеры этому. В клинику был доставлен человек, которому бык нанес рогом проникающую рану в грудь, и вследствие этого человек погиб. Sauerbruch рассказывает в своих воспоминаниях, что он ночь напролет думал о том, как предотвратить подобную катастрофу, — нельзя ли оперировать в грудной полости без того, чтобы легкие спались вследствие давления внешнего воздуха. Началом грудной хирургии было создание камеры с пониженным давлением; описание размышлений хирургов, экспериментов, успехов и неудач составляет драматическую главу в хирургии. В настоящее время грудная хирургия благодаря введению интубационного наркоза (непосредственно через трахею) стала чем–то самим собой разумеющимся и ею занимаются в каждой хирургической клинике.

Как изумительна хирургия сердца! Это действительно чудо мышления человека, причем инженер и медик должны сообща способствовать тому, чтобы нож хирурга мог проникнуть в сердце. Надо было работать на остановившемся сердце, но без прекращения кровообращения в головном мозгу, так как клетки головного мозга нельзя оставлять без подвоза кислорода, т. е. крови в течение времени, превышающего несколько минут. Экстракорпоральное кровообращение, осуществляемое аппаратом искусственного кровообращения, делает это возможным, и благодаря этому хирург в состоянии не только вмешиваться при повреждениях сердца, но и вскрывать этот орган, чтобы расширить суженный клапан или заменить его искусственным клапаном из пластика, чтобы исправить врожденный или приобретенный порок сердца, возвратить радость жизни жалким blue babies (болезнь Киселя-Фалло) и достигнуть успехов, о которых ранее можно было только мечтать.

Создание аппарата искусственного кровообращения, можно сказать, было навеяно теми мыслями, которые ранее уже привели к так называемому «мытью крови», применяемому с целью удаления ядов из крови.

Случаи прекращения деятельности почек нередки; примером может служить отравление сулемой. Если удается хотя бы в течение недели заменить почку и каким–либо образом удалять из крови вредные вещества, то мы этим предотвращаем грозное отравление мочой, уремию, и спасаем человека. Хирургия обеспечила также и эту возможность, и так называемая искусственная почка известна всюду.

Урология, с полным основанием отделившаяся от общей хирургии, смогла сделать большие успехи только после изобретения эндоскопии. В мочевой пузырь вводят металлический оптический инструмент, на конце которого имеется электрическая лампочка; это позволяет осмотреть слизистую оболочку пузыря и произвести вмешательство, удалить инородное тело, а прежде всего поставить диагноз. Впоследствии научились вводить через этот инструмент тонкий катетер в мочеточник и даже в почечную лоханку; это позволило ставить диагноз и применять лечение, что ранее не было возможно.

Эндоскопия, осмотр полостей человеческого тела через естественные отверстия или посредством небольшого прокола, сопровождающегося введением инструмента, стала важным и часто применяемым вспомогательным методом в диагностике и терапии. К ней впоследствии прибавилась биоскопия, т. е. возможность при помощи эндоскопа извлечь крохотный кусочек ткани какого–либо органа, например печени, и затем исследовать его микроскопически. Это позволяет делать важные выводы о характере заболевания, особенно в части дифференциального диагноза, например, насчет наличия и отсутствия злокачественного перерождения.

Вся область хирургии в наше время уже необозрима, и поэтому в ней оказалась необходимой специализация. Об урологии мы уже говорили. Более молодой областью является нейрохирургия. Правда, уже культурные народы древности применяли операции на черепе; путем трепанации удалялся кусочек кости черепного свода, главным образом с культовыми целями, но иногда и с лечебной, так как таким путем, например, у душевнобольных рассчитывали удалить из черепа дурное начало. На протяжении последних десятилетий нейрохирургия отделилась от общей хирургии, и это, несомненно, было в интересах больного. Ибо нейрохирургия требует всестороннего образования, она должна в одном лице объединять невропатолога и хирурга. Важнейшим толчком к развитию, этой отрасли послужил метод контрастирования и рентгенологического исследования сосудов головного мозга (Moniz), позволивший определять локализацию очагов (нейрорентгенология). Это дало возможность точно определять местоположение опухоли и применять соответствующее лечение. В таких случаях, естественно, требуется точный анализ и ряд других исследований, в частности со стороны окулиста. Таким образом нейрохирургия стала делом коллектива, который способен ставить точный диагноз и выбирать метод лечения не только при опухолях, но и при аневризмах сосудов головного мозга. Затем, в 30‑х годах, психиатр Hanz Berger разработал метод электроэнцефалографии, оказавшийся ценным также и для нейрохирургии[11].

Помимо названных двух групп заболеваний, опухолей и аневризм в головном мозгу, нейрохирург может вмешиваться также и в случаях мозговых кровоизлияний и закупорки мозговой артерии; оба вида поражения часто наблюдаются как последствия атеросклероза. В таких случаях нейрохирург пытается, щадя мозговую ткань, удалить кровяные сгустки или устранить закупорку сосуда, что иногда приводит к полному восстановлению кровоснабжения. Нейрохирурги производят также и замену кровеносного сосуда протезом, но в настоящее время это только начало нового раздела.

Также и лечение эпилепсии в наше время в ряде случаев передают хирургам — тогда, когда удается обнаружить очаг, вызывающий судороги, и удалить его. Подобными устранимыми причинами эпилепсии являются не только повреждения на войне и присутствие инородного тела, но и заболевания кровеносных сосудов, и число больных, которых возможно вылечить оперативным путем, будет увеличиваться, что обеспечит успехи неврологии.

Также и некоторые пороки развития головного мозга подлежат хирургическому лечению. В самое последнее время появилась хирургия по поводу болей. В некоторых случаях, когда боли не уступают ни одному виду консервативного лечения, обращаются к нейрохирургу с вопросом, нельзя ли здесь помочь рассечением в спинном мозгу путей, проводящих боль. Так бывает, например, при сильных приступах болей в связи с раковыми метастазами в костях или при давлении опухоли, которую невозможно удалить, на нервный пучок и, наконец, при резких болях в области тройничного нерва. Во всех этих случаях нейрохирург иногда может оказать необходимую помощь.

Уже упоминавшаяся нами лоботомия, т. е. разрез через определенный участок в головном мозгу, редко применяется в клинике. Вопрос об этом нейрохирургическом вмешательстве возникает при особенно сильных болях, против которых мы не можем помочь анальгетическими средствами, и при возбуждении у страдающих шизофренией. В таких случаях говорят о психохирургии; она всегда бывает последним прибежищем терапии. В заключение следует упомянуть о другом крупном достижении — о нейрохирургическом лечении паркинсонизма посредством стереотаксического вмешательства.

В этой области хирургии, несомненно, можно ожидать еще многого. Нейрохирургия, вероятно, поможет устранять опасности, связанные со склерозом мозговых артерий. Это — важная задача современной медицины.

После того как хирурги достигли успехов, упомянутых выше, а местное обезболивание, которое предложил Шлейх и разработали другие, стало всеобщим ценным вспомогательным средством, можно было подумать также и о пересадках (трансплантациях) тканей, частей органов и целых органов. Вначале производилась пересадка кожи, которую предложил Тирш; она была нужна после большой утраты кожи, например при ожогах. Но такие трансплантаты надежно приживали лишь в тех случаях, когда их брали у того же субъекта. Ибо при пересадке с другого человека возникало препятствие в виде иммунитета, сопротивления, оказываемого организмом чужеродной ткани. Если бы не существовало этого барьера, то успехи в области пересадок давно были бы значительно большими. Но если мы берем для пересадки органы или даже части органов от другого лица, то мы всегда рискуем, что они будут «восприняты» как инородные тела и отторгнуты. Преодоление этого иммунитета, этой защиты от чужеродной ткани — одна из важных проблем современной хирургии, и все мышление, направленное на разрешение ее, пока еще увенчалось лишь малыми успехами.