Читать онлайн «Медицинские и социальные проблемы однополого влечения». Страница 53

Врачу трудно лавировать между этими противоположными этическими принципами.

Аскетизм в глазах сексолога вредоносен, так как ложные моральные запреты и ограничения мешают проявиться здоровой сексуальности, приводят к необоснованным самообвинениям и вызывают развитие половых расстройств. К тому же, становясь на сторону аскетизма, врач неизбежно впадает в ханжество.

Однако, по известным причинам не вызывает восторга у сексолога и гедонизм.

Скептицизм врача питают и повседневные наблюдения над идейными приверженцами этих противоположных этических принципов. Ведь они, попадая в поле зрения сексолога в качестве его пациентов, обычно служат живым опровержением их же мировоззрения.

Один из моих больных горячо отстаивал принципы религиозной нравственности, забывая при этом, что толчком к развитию его заболевания послужил целый “букет” венерических заболеваний, полученный им от “невесты”. Выяснилось, что “невесты” у него меняются так часто, что его половые связи ничем не отличаются от тех самых греховных “блудодейств”, которые он столь убеждённо порицает. Я вовсе не иронизирую по поводу пациента. На мой взгляд, он был искренне верующим, одно время даже жил в монастыре. Его аскетическая программа, видимо, была не столько ханжеской, сколько попросту для него невыполнимой. Так это обычно в жизни и происходит – аскетические проповеди не вписываются в реальность, вызывают психологические конфликты и приводят к развитию невроза.

Надуманный отказ от секса, основанный на догматическом понимании религии, часто противоречит самой природе человека. Несколько лет тому назад меня привлекли в качестве консультанта к судебно-медицинской экспертизе 59-летнего священника отца Артемия (имя, разумеется, изменено). Он обвинялся в растлении несовершеннолетних. Пострадавшими были мальчики, которых родители отдали в качестве послушников в храм, где настоятелем был подсудимый. Жизнь его до обращения к Богу была самой обычной; после службы в армии он работал преподавателем, причём пользовался у своих коллег полным уважением. Его считали вежливым, наделённым недюжинными педагогическими способностями, и главное, лишённым привычки “приставать” к женщинам.

Хотя половую жизнь будущий священник начал рано – в 15 лет, к противоположному полу его не тянуло, и до своего пострига он имел только несколько случайных кратковременных гетеросексуальных связей. По окончании семинарии, принятия пострига и ухода в монастырь в контакты с женщинами он, разумеется, не вступал вовсе.

Покинув обитель в связи с получением прихода, о. Артемий, по его словам, соблюдал полное половое воздержание, которое он, якобы переносил легко. Сексологическое обследование, однако, заставило усомниться в полной асексуальности подследственного. У него были все признаками “застойной простаты”: болезненность, напряжённость, отёк железы; в обильном секрете, полученном после массажа её и семенных пузырьков, обнаруживалась масса живых и подвижных сперматозоидов. Речь шла, следовательно, о зрелом человеке с сильной половой конституцией, весьма далёком от возрастной сексуальной инволюции, мучительно переносящем вынужденное воздержание.

По-видимому, о. Артемий с молодых лет тяготился своей гомосексуальной педофилией. Возможно, он и монастырь-то ушёл от греха подальше (там детей нет). Став настоятелем храма, он оказался в опасной близости с мальчиками, глядевшими на него с обожанием и готовыми выполнять любое его желание. Между тем, обратись он за помощью к сексологу, возможно, беды не случилось бы. Врач помог бы ему переключиться с педофилии на более приемлемый тип влечения. Тогда удалось бы избежать преступления и наказания (приговором суда отец Артемий получил 6 лет заключения; церковные же власти отлучили его от церкви). Священника подвела его ятрофобия (невротический страх, испытываемый к врачам). Он опасался разоблачения и скандала, но их не было бы, ведь сексолог обязан хранить доверенные ему тайны пациентов. В конце концов, он мог бы обратиться за помощью анонимно.

Когда врачу приходится читать об искушениях святого Антония или видеть картины с изображением его иступленных сексуально-бесовских галлюцинаций, он невольно оценивает их с профессиональных позиций. Нельзя забывать, что человек – живой организм, чьи потребности требуют удовлетворения. Словом, у врачей есть веские основания отвергать как догматический аскетизм, так и гедонизм; и подавление сексуального наслаждения, и невротическая погоня за ним в равной мере лишают человека способности его испытывать .

Весёлая мудрость любви: наслаждение и гедонизм на взгляд сексолога

Гедонизм как философский принцип, признающий удовольствие главным и единственным жизненным благом (добром), ещё в древности подвергся уничтожающей критике в диалоге Платона “Филеб”. Английский философ Джордж Мур довершил его теоретический разгром. Правда, прежде чем перейти к сути его идеи, рассмотрим несколько медико-биологических примеров, делающих мысль философа нагляднее.

Всем известно, что утоление жажды доставляет наслаждение. Допустим, что человек, страдающий от жажды, уже близок к смерти и что он набрёл, наконец, на источник воды в самый последний и критический для него миг. Будет ли наслаждение единственным благом или же гораздо большим добром окажется для него спасение от верной смерти?

Усложним ход рассуждений, заменив утоление жажды насыщением человека в самый последний, критический для него срок. Известно, чем ближе к смерти изголодавшийся человек, тем менее он должен руководствоваться чувством наслаждения при утолении голода. В противном случае удовольствие из блага превращается для него в смерть.

Подобные трагедии убедительно описал в романе “Маздак” Морис Симашко. По сюжету романа во время голода в древней Персии защитники народа добились бесплатной раздачи хлеба из царских зернохранилищ. Вереницы голодающих подставляли платки и отходили с зерном, тут же набрасываясь на еду. Когда человеколюбцы, раздающие зерно, сделали перерыв, они с ужасом увидели людей, умиравших от сытости. “Дёргался человек, изрыгая кровавую кашу. Потом затих, неестественно выпрямившись под кустом. Он лежал, разведя руки и положив лицо в рассыпавшуюся по утренней земле пшеницу”.

Мур рассуждает, исходя из предпосылок о том, что и удовольствие, и сознание удовольствия не могут считаться единственным благом. Они являются лишь частью сложных психических переживаний, сопровождающихся чувством удовольствия, но при этом представляющих гораздо большую ценность, чем само удовольствие.

Рассуждения Мура представляются вполне подходящими и для оценки места наслаждения в сексе. В сексуальных взаимоотношениях таким сложным психическим состоянием является любовь . Удовольствие как составной элемент любви содержится в эмоциях влюблённых . Напомним, что любовь, как и чувство оргазма, – продукты эволюции человека; они отсутствуют у животных. Степень выраженности и яркость оргазма тесно связаны с наличием или отсутствием любви. Умение получать максимальное наслаждение и дарить его другим свойственно лишь любящим людям.

Тот факт, что гедонизмом издавна называется философское направление, ограничивает использование этого термина в нейрофизиологии. Существует, однако, слово “гедония” – ощущение крайнего довольства (от греческого hedone – “удовольствие”, “наслаждение”). Нейрофизиологи вправе называть центры удовольствия гедоническими . Поскольку альтруистическое поведение животных и человека подкрепляется возбуждением, поступающим из центров удовольствия, без чего мотивационное поведение попросту невозможно, допустимо выражение “гедоническое подкрепление альтруистической мотивации” . При этом речь идёт, в частности, об удовольствии, вызванном альтруистическим поступком.

Всё меняется, когда речь заходит о любви. В применении к этому чувству термин “гедония” оказывается слишком мелким, ведь он сродни просторечию “кайф”. Между тем, именно нервные импульсы из центров удовольствия делают влюблённого альтруистом, позволяя ему испытывать максимальное наслаждение от самопожертвования ради любимой. Более того, уже говорилось, что электрическая стимуляция центров удовольствия снижает чувство страха и, напротив, повышает болевой порог. Следовательно, чем сильнее избирательное чувство к объекту полового влечения, тем больше удовлетворения испытывает влюблённый от всего того, что без любви, в “нормальном” состоянии вызвало бы у него лишь неприятные эмоции. В этом заключается весёлая мудрость любви – чувства, преображающего мир, превращающего все боли и неприятности в наслаждение! Потому-то любовь – один из самых прямых путей к счастью.