Читать онлайн «Наивные старцы. Анализ современных мифов». Страница 7

Эти проводы года прекрасная иллюстрация связи между ритуалом и мифом. Рождественская елка, свечи, подарки и т. п.— все это ритуальные аспекты, а история рождения Иисуса в Вифлеемском хлеву и посещения его тремя волхвами — аспект мифологический. Так, шум и шалости по утрам — это ритуал, а история изгнания демона — связанный с ритуалом миф.

Спрашивается, на какой же мифологии покоится Рождественский ритуал, на христианской или на языческой? Или, быть может, бессмысленно разграничивать данные мифологии, а следует искать нечто третье? Перед Рождеством дни становятся все короче, а ночи все длиннее. Быть может, в прежние времена люди боялись, что конца холоду и темноте не будет и солнце никогда уже не взойдет. Возможно, они хотели озарить сумерки праздником, шумом и свечами? В настоящее время многие психиатры полагают, что к Рождеству происходит учащение случаев депрессии. Не объясняет ли это попытку совладать с внешней темнотой? Солнца не видно почти целый день — не становится ли внутренний мрак гуще от отсутствия солнца, от печали и отчаяния? Быть может, в Рождественскую ночь заявляют о себе детские воспоминания, несбывшиеся желания? Не сулит ли семейный праздник забвение всех прежних обид?

Мифы могут показаться бессмертными. Однако кроме того, что они загадали головоломку на все времена, мифы обладают еще одним важным качеством — они могут бесконтрольно причинять значительный вред. Мифы толкают людей в бездну, провоцируют ужасные события.

Мифология национал-социализма — 1000-летний рейх, высшая раса, светловолосые арийцы, рожденные для мирового господства, и их антипод, низшая раса, рабы и жертвы — опустошила Европу и стоила миллионов человеческих жизней. Именем наместника солнца, императора Японии, японцы покоряли Азию. Идея японского господства захлебнулась в огненном море Хиросимы и Нагасаки. Мифология коммунистической мировой революции, классовой борьбы, сопровождаемой мифологическим рефреном «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», все еще наносит вред людям. Миф о превосходстве — и проистекающей отсюда ответственности — белого человека окрылил европейский империализм, от последствий которого страдает до сих пор половина человечества. Миф о злом ребенке, который звучит так: любишь ребенка — наказывай ребенка, делает несчастными миллионы юных землян. Миф о расширении сознания путем приема чудесного наркотика, который тиражируют пророки вроде Тимоти Лири, превращает наркоманию в салонную причуду, а после — наркоманы умирают от передозировки в общественных уборных. Миф о губительной и дьявольской сущности города инспирировал в Камбодже гонения и истребление миллионов людей.

Миф о равенстве и его аппликации в виде стремления к единообразию ведут к культурному обнищанию мира.

Поэтому кажется логичным заявление: «чем больше мифов разрушить, тем лучше».

Вместо того чтобы задумываться над смыслом послания, которое несут мифы, многие исследователи предпочитают деконструкцию. Развенчание мифов вошло в моду. Богословы выпускают инновационные работы, что, впрочем, не является редкостью в сфере гуманитарных наук. Так, с Библии, по их мнению, следует снять мифологический налет.

Согласно этому мнению, любое апокрифическое свидетельство о жизни Иисуса Христа, например легенда о дереве, приклонившем ветви к земле, чтобы напитать созревшими плодами божественного младенца, считается повествованием, перегруженным мифологическими компонентами. Однако мифология входит составной частью и в Ветхий Завет: история сотворения мира, легенда об Адаме и Еве и т. д. Подобные сюжеты можно без всякой натяжки поставить в один ряд с историями о сотворении мира, созданными в рамках сильно разнящихся культур. Мифологических элементов достаточно и в повествовании о появлении на свет Моисея. Мифологема, заключающаяся в том, что великий человек не может быть рожден в обычных условиях и воспитан своими собственными родителями, а непременно должен стать подкидышем, широко распространена. Мне приходилось слышать, как в кантоне Оберланд рассказывали, что один известный политик был обнаружен в младенческом возрасте на горном перевале, между тем как совершенно точно известно, что он вырос у своих собственных родителей. Столь же распространенной является и мифологема непорочного зачатия. Не только Христос был сыном Бога и непорочной Девы. К мифам можно с полным правом отнести также красочные истории о рае и аде, Страшном суде, образно и часто не без значительной доли зловещей красоты представленные средствами живописи во многих церквях. Нераскаявшихся грешников волочат в ад хохочущие черти, вооруженные трезубцами, чтобы затем предать их ужасающим пыткам, между тем как праведники в атмосфере праздника и самоудовлетворения препровождаются в рай,— все как положено.

Проповедники многие столетия клеймили буквальное толкование мифологемы рая и ада, утверждая, что небеса и преисподнюю следует воспринимать как ипостаси, как духовное состояние, а не как географическую точку. Так или иначе все сводится к тому, что христианство следует очистить от этих и им подобных мифологических элементов. Однако где кончается мифология и начинается чистое христианство? Является ли сыновняя принадлежность Христа Богу мифологией или религиозной истиной? Является ли Троица мифологическим представлением или богословской интеллектуальной конструкцией или, наконец, христианской правдой? Сторонникам развенчания мифов следует быть поосторожнее, поскольку вместе с мифами может исчезнуть само христианство, однако зачастую они не знают чувства меры, придерживаясь принципа, гласящего, что развенчание мифологии никогда не бывает достаточным. Количество людей, готовых, подобно Святому Георгию, сражаться с драконом мифологии, не убывает. В авангарде этого движения — историки. Одно за другим разоблачаются или отрицаются как мифы сложившиеся исторические представления. Будучи швейцарцем, я поведу речь о подобных развенчаниях на примере известных эпизодов швейцарской истории.

Следуя логике демифологизации, историю Вильгельма Телля объявляют мифом. Получается, что Телля нельзя назвать жизнерадостным террористом попросту потому, что он никогда не существовал. Для демифологизации созрела к настоящему моменту и история Швейцарии во время второй мировой войны. Гонители мифов утверждают, что от немецкой оккупации Швейцарию избавила не хорошая обороноспособность страны, а заинтересованность германской военной машины в швейцарской индустрии. Это якобы и спасло страну от самого худшего.

Развенчанию и демифологизации подвергаются и психологические теории. Даже различие между мужским и женским началами объявляется мифологическим представлением, которое призвано упрочить второстепенную роль женщины в обществе. Однако рьяная демифологизация все-таки не проникла во все сферы духовной жизни. Несмотря ни на что, находятся люди, которые тщательно исследуют мифы. Ученые отыскивают, собирают и подробно комментируют с географической, исторической и культурологической точек зрения мифологии народов, развитие которых проходило на значительном удалении от признанных центров европейской цивилизации. Подобные мифы нас не пугают. Хотя, не скрою, становится немного не по себе, когда читаешь о человеческих жертвах, которых отправляли на заклание во имя ацтекского бога солнца, вырывая из живого тела трепещущее сердце для того, чтобы солнце на закате не покинуло этот мир навсегда.

Психологи-юнгианцы известны своей любовью к мифам, поэтому их часто подозревают в симпатии правым и реакционным политикам. Таким образом, причиной недоверия является то, что я бы назвал мифофилией. Психологов юнгианского направления недолюбливают потому, что они не придерживаются общего мнения о безусловной деструктивности мифов. Многие из них не согласны и с мнением о том, что мифология — это удел заморских народов и культур. Психологов-юнгианцев интересуют прежде всего мифы нового времени, которые руководят нашими современниками.

Перед нами два противоположных мнения: с одной стороны, гонители мифов, утверждающие, что пора покончить с мифологическими недомолвками, с иллюзиями, с отупляющими народ и разжигающими страсти мифами, поскольку, чем их будет меньше, тем лучше; с другой стороны, психологи-юнгианцы, полагающие, что мифы — неизбежный и специфический элемент человеческой жизни. Суммируя вышесказанное, можно представить ситуацию как противостояние между «мифофобами» и «мифофилами», иными словами, между гонителями и сторонниками мифов.

Я хотел бы даже более жестко сформулировать позицию «мифофилов», к которым себя отношу. Психология — это мифология, или, говоря шире, вне мифологии немыслима ни одна гуманитарная наука.