Читать онлайн «Проект НЛП: исходный код». Страница 26

Вирджиния Сатир была одной из наиболее влиятельных личностей в области психотерапии, занимающихся теорией семейной терапии. Ей удалось в работе, в единственном в своём роде, синтезе - объединить существенные тезисы гуманистической психологии с коммуникационно-теоретическими концепциями группы Пало Альто. В центре ее теории, основанной на опыте, лежали такие понятия, как чувство собственной ценности, рост и коммуникация. Сатир учитывала при этом как интрапсихические факторы, так и интерперсональные. Арист фон Шлиппе считает:

"[...] что ее убеждения характеризуются высоким уровнем ценности экологических отношений, поскольку мы находим в них высказывания о различных эпистемологических уровнях. Таким образом, ее взгляд на человека, подобный идеям гуманистической психологии, одновременно выходит за ее границы, сильно акцентируя социальные построения человека. Ее теория личности сходна с тезисами Карла Роджерса (а также других представителей эпистемологического направления), однако не идентична им, поскольку пользуется аспектами теорий познания, на тему индивидуальных процессов обработки информации. Ее семейная терапия имеет системный характер, являясь попыткой понять в какой зависимости от коммуникации находятся интрапсихические процессы (однако неприкасаемость личности - лозунг, который можно найти в некоторых системных концепциях - никогда не принимался во внимание Сатир!).

Таким образом, Сатир создала многоуровневую концепцию психосоциальной интервенции, которая лишь в последние годы снискала отклик в системной литературе"[207].

Теоретические взгляды о влиянии семьи на психическое развитие личности, можно найти уже в концепциях Фрейда[208]. Также коллега Фрейда, Альфред Адлер, создатель индивидуальной психологии, включил в свои размышления значение семьи. Наряду с работами Эрика Эриксона и Рене Шпитца, также некоторые концепции неоаналитиков, окружающих Карен Хорни, Эриха Фромма, Фриду Фромм-Райхманн и Гарри Стека Салливана, можно назвать зачатками семейно-терапевтического мышления. Все эти теории подчеркивают огромное влияние общественно-культурных факторов на психические нарушения[209]. Однако в дальнейшем, во время психоаналитического лечения, сохранялся старый принцип, запрещающий клиентам разговаривать о терапии вне кабинета. Невозможным было также активное вмешательство членов семьи в терапевтический процесс.

Семейную терапию, в точном значении этого слова, начали практиковать лишь в пятидесятых годах. Ее рождением считается публикация психоаналитиком Натаном Акерманном (Nathan W. Ackermann) в 1950 году, статьи Family Diagnosis: An Approach to the Pre-School Child (Семейный диагноз. Подход к ребенку дошкольного возраста)[210]. Акерманн считал, что регистрация семейных процессов необходима для понимания детей с эмоциональными нарушениями. Он также искал способы включить семью в терапевтический процесс. На первом плане его теории находились влияния прошлого на целостный клубок актуальных отношений членов семьи.

Независимо от него начал свою работу Муррей Боуэн (Murray Bowen), также психиатр и психоаналитик, который в 1949-1954 годах участвовал в пятилетних исследованиях в Меннингер Клиник в Топеке (Канада). Здесь включили в терапию, так называемых шизофреничных пациентов, отдельных членов семьи. Боуэну особенно значительной казалась связь мать - ребенок, которую часто считали симбиотической. В 1954-1959 годах он продолжал исследования в Институте Психического Здоровья в Бетесде, штат Мериленд. В этом институте он впервые принял в психиатрическое отделение целую семью шизофренических пациентов. На основе опыта из Топека, вначале в центр его внимания попали отношения мать -ребенок. Вскоре однако оказалось, что вся семья имела свою долю в поддержании шизофренической симптоматики. Часто Боуэну казалось, что отклоняющееся от нормы поведение пациентов стабилизируют разрушающиеся отношения партнеров. Пациенты переносят конфликты родителей на себя. В таких условиях нормальные процессы индивидуализации были практически невозможны. Поэтому целью терапевтической работы Боуэна стала поддержка развития индивидуальности и разрушение косных интерактивных и коалиционных паттернов семьи.

Наряду с Акерманном и Боуэном, пионерами, психоаналитически-ориентированной семейной терапии считают также Ивана Бошормени-Наги, Джеймса Фреймо и Теодора Лидза (Ivan Boszormenyi-Nagy, James Framo, Theodor Lidz). Несмотря на многие различия в деталях, они сходились в том, чтобы концентрировать внимание, полностью опираясь на психоаналитическую традицию, прежде всего на проблематичных процессах семейных интеракций.

Семейную терапию также пропагандировала работа Карла Витакера (Carl Whitaker). В половине пятидесятых в Атланте, он начал лечить шизофреников в среде их семей. Он первым начал работать с помощью ко-терапевтов. Он подчеркивал, в своей терапии, значение эмоционального опыта и широко понимаемую активность собственной личности в процессе лечения. Гуманистические концепции, делающие акцент на рост спонтанности, целостности и т.д., играли по его мнению важную роль.

Однако наибольшее влияние на движение семейной терапии, вызвала безусловно, уже упоминавшаяся работа группы Пало Альто, сконцентрированная вокруг Бейтсона, Джексона, Хейли, Уикленда, Вацлавика и Сатир. Их достижения обрели больше всего последователей, среди практикующих терапевтов. Особое значение школы Пало Альто, состоит, согласно Крицу в том,

"[...] что кроме эмпирически-феноменологического описания, она сделала шаг к созданию теории. Благодаря ей была сформулирована существенная теория шизофрении, противопоставляющаяся соматически-медицинским и психоаналитическим концепциям. Шизофрению здесь понимали, как нарушение коммуникации, как единственно возможную реакцию на абсурдный и непродолжительный межчеловеческий контекст [...]. Эта концепция оказалась сильным импульсом для дальнейшего развития семейной терапии"[211].

Основные принципы группы Пало Альто, были нами уже описаны в части, касающейся исследований Бейтсона. Поэтому далее мы сконцентрируемся на представлении практично-теоретического подхода Сатир. Мы остановимся прежде всего на тех элементах ее духовной системы, которые дают возможность перейти от абстрактного, системно-теоретического подхода MRI к гуманистической психологии.

Вначале однако, мы предлагаем описание личного и профессионального развития Вирджинии Сатир.

Вирджиния Сатир родилась на маленькой ферме американского штата Висконсин. Там она провела детство, среди братьев и сестер[212].

Ее предки прибыли из Германии. Отец происходил из семьи крестьян и ремесленников. Сатир описывает его, как простого симпатичного, контактного, технически талантливого, но мало образованного мужчину. Мать происходила из воспитанных мещанских кругов и была сильной, доминирующей, отважной и исключительно амбициозной личностью, большое внимание уделявшей воспитанию детей.

Различное происхождение и различие характеров были причиной существенных напряжений в семье. Отец чувствовал себя нелюбимым женой. Некоторое время он пытался топить проблемы в алкоголе. Мать, в свою очередь, обвиняла его в безответственности. Оба были однако слишком горды, чтобы открыто говорить о своих конфликтах перед детьми и даже для того чтобы развестись. Это привело к напряжению атмосферы на что чувствительная Вирджиния часто реагировала болезнью. Долгие годы у нее были проблемы с желудком. Она также легко поддавалась инфекциям. Несмотря на то, что родители изо всех сил поддерживали развитие детей, Вирджиния часто страдала, поскольку не могла понять конфликта родителей. Она признается, что уже в возрасте пяти лет решила стать, своего рода семейным детективом. Она хотела узнать, что действительно происходит внутри ее собственной и других семьях.

Будучи шестилетним ребенком, она заболела воспалением слепой кишки. Ее мать решительная сторонница Христиан Сайенс, по религиозным причинам была против любого медицинского вмешательства. Это убеждение едва не стоило Вирджинии жизни, поскольку вследствие этого произошел разрыв слепой кишки. Она выжила лишь потому, что отец вопреки воле матери, отвёз ее в последний момент в больницу. Там вначале отказались проводить операцию, посчитав её мертвой. Лишь когда отец настоял на реанимации и лечении, ей занялись. После нескольких критических минут, в отделении интенсивной терапии, считавшаяся мёртвой Вирджиния была спасена. Спустя четыре месяца Вирджиния Сатир была выписана из больницы. Сразу после этого она заболела воспалением среднего уха. Почти два года она была глухой. По всей видимости именно опыт перенесенных болезней неосознанно сделал её чувствительной к невербальному участию в коммуникации между членами семьей.