Читать онлайн «Биология трансцендентного». Страница 10

Много лет назад исследователи обнаружили, что эмоциональное состояние, в котором мы находимся в процессе обучения, является неотъемлемой частью самого обучения. Мы называем это особой спецификой обучения.

Открытие "молекул эмоции", сделанное Кэндэс Перт, показывает, каким образом все гормональные функции, включая функцию иммунной системы и даже аллергические реакции, проявляются в виде развитой системы памяти, управляемой эмоциональным мозгом. Любые негативные эмоциональные реакции или состояния провоцируют выброс особых гормонов. Поскольку обучение и память являются эмоционально-когнитивными функциями, то отпечаток, или, используя термин Жана Пьяже, "структура знания" специфики обучения, включает в себя отпечаток памяти тех эмоциональных гормонов, которые вырабатывались в теле во время процесса обучения. Таким образом, переживания, испытываемые в процессе обучения чему-либо, становятся частью структуры познавания. Когда мы применяем полученные знания, даже годы спустя, начинают действовать те же эмоциональные гормоны, так как они являются такой же частью нервной системы, что и изученный материал, — и наше тело, мозг и сердце реагируют соответственно.

Если мы выучим арифметику как "таблицу умножения", боль и страх, испытываемые в процессе зазубривания, станут такой же частью нашего знания, как и цифры. В результате мы можем обнаружить, что не в состоянии вспомнить то, что в действительности знаем. На каком-то глубинном уровне сознания числа ассоциируются у нас со страхом или болью, которые подвигают одну часть нас "защищать" другую от повторения травмы. В подобной ситуации любой вид математики может быть травмирующим, а знания выученного предмета ухудшатся.

На другой чаше весов лежит открытый десятилетиями назад Джеймсом Олдсом "центр удовольствия", входящий в состав эмоциональной части мозга и отвечающий за высокий уровень удовольствия, которое мы испытываем благодаря определенным взаимоотношениям и действиям. Например, этот фактор получения удовольствия связан со стремлением Р-сис-темы к выживанию видов, а также с новейшим фактором высшего мозга, инициирующим сексуальность. Результаты работы этого центра несколько похожи на простейшие потребности наших древнейших предков; он способен поглощать внимание до поразительной степени и служить причиной удивительного, а порой даже абсурдного поведения. Центр удовольствия также может играть роль в состояниях экстаза и мистических переживаниях.

В ходе одного из экспериментов Олдса в центр удовольствия подопытного был имплантирован электрод. Под действием этого электрода подопытный заявил, что "на небесах звонят колокола". Однако из этого не следует, что в центре удовольствия находятся побудители возникновения состояния экстаза или блаженства: тут не содержится опыт, толкающий к самовыражению — этот центр способен вызывать действие, с помощью которого такое состояние испыты-вается. Через это специальное объединение нервных клеток, передающих реакцию на определенной частоте, может возникнуть специфическая форма переживания. При этом такое состояние возникает только благодаря действию этого центра (текущим частотам, переданным нейронами) и соответственному взаимодействию (сиюминутному восприятию и реакциям, не привязанным к определенному событию).

Вспомним высказывание Майстера Экхардта о том, что нет существования, кроме как в образе бытия. Настроив свой радиоприемник на определенную частоту, я получаю определенный набор информации. Однако транзисторы, находящиеся внутри радиоприемников, не содержат в себе эти частоты или информацию. Также и у нас в мозгу нет клеток-предков, которые хранили бы блоки информации или зафиксированное содержание; существуют лишь нейронные сети, обеспечивающие толкование набора информации. Один единственный нейрон может действовать как одиночная клетка-мишень, способная активизировать целую сеть клеток для принятия конкретной информации или побуждения памяти к работе. У клетки-мишени нет поля восприятия, к которому она адресуется, но она может инициировать работу специальных нервных полей, вовлеченных в выборочные действия или в процесс воспоминания.

Олдс обнаружил, что крысы с вживленными в центр удовольствия электродами начнут отказываться от еды, вплоть до голодной смерти, и от воды — до полного обезвоживания организма. Они станут игнорировать самку в период течки и могут даже пойти по проводам электросети, чтобы электроды, активирующие центр удовольствия, попали под действие тока (обычно крысы не привержены безбрачию и стараются избежать электрошока).

Принимая во внимание, что большинство млекопитающих и пернатых обладают центром удовольствия, я вспомнил четверостишие Уильяма Блейка:

Эмоциональный мозг человека (древний млекопитающий) отвечает за иммунную систему, отслеживает работу гормональной системы, возможности тела самостоятельно вылечивать себя, биоритмы, личные взаимоотношения, предпочтения и основные эстетические воззрения. Вот основные инстинкты, имеющиеся у большинства животных, которым полагается расцвести в социальном мире обмена опытом. Все эти действия полагаются на нашу способность к запоминанию, и мозг делает собственный вклад в этот процесс.

Крупнейший модуль лимбической системы связан с третьей частью мозга (неокортексом) на многих уровнях. У него прямые связи с амигдалой и с гиппокампом, каждый из которых непосредственно связан с функцией памяти. (Амигдала, как вы помните, является хранилищем долговременной памяти о способах выживания с первых трех лет жизни; гиппокамп контролирует воспоминания позднего времени).

Эмоциональный мозг (древнего млекопитающего) тесно связан с правым полушарием третьей части мозга, но прямых связей с левым полушарием у эмоционального мозга нет. Именно здесь таится загадка. Не обладая собственными эффективными связями, левое полушарие сообщается с остальной системой трех частей мозга посредством правого полушария, которое гораздо теснее связано с мозгом как единым целым.

Плотная связка нейронов, именуемая corpus collosum[7], соединяет оба полушария мозга, и именно благодаря этому левое полушарие имеет доступ к правому и к процессам, происходящим в остальных частях мозга. Эта связь позволяет левому полушарию забирать материал у правого, уходить с объединенной сцены и распоряжаться материалом самостоятельно: распределять его, анализировать и возвращать уже по новым путям, без учета возможности дальнейших отношений нового образования с существующим целым. Однако левое полушарие связано с передней частью коры головного мозга, а последняя, в свою очередь, теснейшим образом связана с каждым сектором мозга. Таким образом, левое полушарие поддерживает динамичное взаимодействие с передней частью коры головного мозга, от которого проистекают творческая активность и стремление к новизне. Подобные изолированные маневры левого полушария недоступны целостной структуре правого полушария, тесно взаимодействующей с эмоционально-когнитивным мозгом, через который и действует.

Пол МакЛин и его ныне покойный друг Артур Кестлер, писавшие об этой аномалии, считали попытку природы накрепко связать левое полушарие с эмоциональным мозгом роковой ошибкой. Левое полушарие с его индивидуалистичным поведением и очевидным безразличием к правилам может считаться ответственным за создание ядерного оружия и мировые катастрофы. Однако недавние исследования Элкхонона Голдберга показали, что природа в конечном счете не ошиблась. Как мы увидим, многие общепринятые представления о различиях между левым и правым полушарием, столь популярные в течение последних двадцати лет, верны, в лучшем случае, лишь наполовину. До недавнего времени правое полушарие, само по себе вербальное, интеллектуальное и творческое, главным образом рассматривалось как работающее на сохранение сбалансированного единства всех трех нервных систем. Левое же полушарие, будучи более поздним эволюционным дополнением (даже у младенца в материнской утробе оно развивается позже), считалось более мощным и способным доминировать над правым. И это несмотря на то, что правое полушарие служит для левого источником информации для функционирования. По этой причине правое полушарие называлось женским, а левое мужским. Однако это предположение было поставлено под сомнение исследованием Голдберга.

Он считает, что подлинное различие между левым и правым полушариями заключается в том, что правое отвечает за усвоение нового материала, тогда как левое является хранилищем полностью развитых структур знания, которые содержат все изученное в твердо устоявшейся форме. Правое полушарие, с его прочными связями с двумя нижними частями мозга, вовлечено в процесс изучения нового. Когда же этот выученный материал в должной степени усваивается, его перенимает на хранение левое полушарие. Оно распоряжается всеми стабильными формами знания, находится в сравнительной изоляции и совместно с передней частью коры головного мозга (лишь недавно развитой четвертой частью мозга) владеет информацией, полученной от правого полушария. Благодаря такому положению, левое полушарие может развивать логические, аналитические, ассоциативные и творческие способности, избегая влияния более примитивных частей мозга. Таким образом, левое полушарие может функционировать вне ограничивающих условий двух нижних частей мозга, игнорируя коленные рефлексы рептильной системы. Без ограничений, установленных нижними частями мозга, мы сможем выйти за пределы унаследованного, и наша мысль обретет крылья.