Читать онлайн «Звездные войны. Психология киновселенной». Страница 13

Хотя это звучит несколько упрощенно, но наше сознание имеет две функциональные части – старую и новую кору головного мозга. Старая кора расположена в задней области головы и на вершине спинного мозга, она отвечает за поведение и реакции, которые мы уже прошли и очень хорошо запомнили. При этом она действует быстро. Новая кора, расположенная в передней части головы, напротив, работает медленнее и осмысленнее. Вот почему при просмотре фильма ужасов мы можем лишь частично унять свой страх, повторяя себе, что это «всего лишь фильм». Старая кора не подозревает об этом и реагирует так, как если бы события происходили с нами в действительности.[139] У нас в буквальном смысле имеется двоякое мнение о многих вещах. Это объясняет, почему мы относимся к дроидам как к полноценным персонажам.[140] Особенно нам симпатичен R2-D2. В конце фильма «Звездные войны. Эпизод III: Месть ситхов» Бейл Органа приказывает стереть память С-ЗРО,[141] возможно, потому, что тот был свидетелем рождения детей Энакина и Падме и знал, что они выжили.

Но почему он не поступил так и с R2-D2? Скорее всего, он просто не думал, что тот может сообщить нечто важное. Или оттого, что зрителям сильно бы не понравился акт насилия, совершенный в отношении R2-D2? Ведь они в большинстве своем воспринимают дроидов наравне с людьми. Мы наделяем их сознанием, которое может накапливать и осознавать опыт.[142] Зрители обожали этого дроида и пришли бы в ужас, если бы того лишили памяти. R2-D2 похож на Тотошку, собачку Дороти Гейл из книги «Волшебник из страны Оз»,[143] – любимого бессловесного помощника. Одной из причин несомненной убедительности историй «Звездных войн» является тот факт, что во многих существах, населяющих мир, будь они человеческие создания, дроиды или инопланетяне, мы узнаем людей, с их поступками и мыслями. И как бы странно ни выглядели инопланетяне, они всегда физиологически напоминали человека.

Люди склонны взаимодействовать с компьютером или любыми другими устройствами таким же образом, каким они ведут себя с другими людьми. Эксперименты в области социальной психологии, проведенные с использованием компьютеров, показали, что люди отвечали корректору орфографических ошибок так, как если бы общались с реальным человеком.[144]

Это говорит о том, что мы все же держим роботов (и инопланетян) на некотором расстоянии от себя. В то время как мы очеловечиваем их все больше, какая-то часть нашего сознания сопротивляется этому, понимая, что они не являются людьми. В «Войне клонов» полк сепаратистской армии состоит из дроидов.[145] Почему?

Джедаям и остальным хорошим людям приходится воевать. Зрителям может быть неприятно смотреть на джедаев, которые буднично льют кровь людей или инопланетных созданий, как это происходит, например, в «Войне клонов». Несмотря на то что боевые дроиды тоже проявляют тревогу и страх, зритель никогда не пытается что-либо о них узнать. И когда республиканская армия разбивает армию противника, психологическим ответом зрителей будет радость или даже смех, но только не ужас от вида смерти. Не переживать об убийстве дроидов для нас нормально.

Присваивание персонажу маски или приравнивание его к механизму успешно «расчеловечивает» его или ее. Например, когда человек стоит на вершине здания и собирается спрыгнуть, толпа более склонна к издевательствам над этим человеком, если ей сложно увидеть в нем конкретную личность, например из-за темноты или далекого расстояния.[146]

Это особенно справедливо в случае с дроидами, которые являются машинами, часто без мимики. Во Вселенной «Звездных войн» вряд ли можно найти дроида, неотличимого от живого существа, в отличие некоторых андроидов из других фильмов. Дроиды контрастируют и с репликантами из «Бегущего по лезвию»,[147] и с андроидами из фильма «Чужой», где человек и андроид визуально неотличимы друг от друга. И когда королева «Чужих» разрезает тело Бишопа напополам, публика реагирует так, как если бы увидела убийство реального человека.[148]

Клоны-штурмовики и солдаты-штурмовики носят маски. Эти маски делают их похожими на дроидов[149] и полностью «расчеловечивают». Действительно, маске свойственен некий психологический эффект. Например, возникающее при этом чувство анонимности (так же как и в темноте или в солнцезащитных очках) делает людей более агрессивными, менее щедрыми, более склонными к обману.[150] Безликих штурмовиков, как и дроидов сепаратистской армии, психологически легче убивать и смотреть на процесс их убийства.

Скорее всего, так происходит потому, что мы испытываем определенные трудности в понимании эмоций и чувств у лиц, которые могут быть даже частично закрыты.[151] Если по чьему-то лицу нельзя определить, что тот страдает, намного проще вообще не думать о его страданиях. Это справедливо и для дроидов, которые выражают очень мало эмоций или не выражают их совсем. Когда же машины демонстрируют какие-то выражения чувств, люди реагируют на это, включая чувство сострадания при виде грустного робота.[152]

Масахиро Мори создал популярную теорию «зловещей долины».[153] Согласно этой теории, чем больше какое-либо создание напоминает человека, тем более оно нам симпатично. Единственное исключение – «долина» кривой на графике, объединяющая существ, которые выглядят достаточно реалистично, чтобы мы признали их человекоподобными, но в то же время омерзительны настолько, что это может нас напугать. Нас не больно-то интересуют какие-нибудь камни, нам нравится R2-D2, но персонажи в видеоиграх и во многих ранних анимационных фильмах часто выглядят как ожившие мертвецы. И такие персонажи попадают в эту «долину», в провал кривой, поэтому зрителям они нравятся меньше. Нормальные, здоровые люди находятся на вершине данной кривой, и публика любит их больше всего.

Несмотря на популярность данной теории, эмпирические доказательства ее верности представляются довольно спорными.[154] Одно исследование показало, что игрушечные роботы и изображение гуманоидов зрителям нравятся намного больше, чем реальные люди![155] Дальнейшие исследования показали, что реалистично выглядящие роботы нравятся не меньше, чем обыкновенные люди, и реалистичные движения робота не делают его менее привлекательным.[156]

Рис. 1. Теория зловещей долины Масахиро Мори

Создатели «Звездных войн» столкнулись с серьезной дизайнерской проблемой: как заставить публику любить и переживать за некоторых дроидов, а других воспринимать лишь как механизмы («расчеловеченых» солдат). Используя психологические приемы, «Звездные войны» влияют на то, насколько нас волнует тот или иной персонаж. Если он кажется чужеродным, носит маску или является машиной, то заботит нас значительно меньше. Когда же создание имеет больше человеческих психологических черт, то его судьба волнует нас намного больше.

Интересно было бы посмотреть, какую роль такие психологические эффекты будут играть в ближайшие десятилетия.

Почему к машинам относятся так несправедливо? Несколько персонажей «Звездных войн» обращаются с роботами как с чувствующими созданиями. Предвзятость (негативное отношение к членам группы) и дискриминация (негативные действия, направленные против членов группы) появляются по многим причинам, одна из которых – страх. Фобия – это страх в такой степени, при которой он оказывает влияние на поступки отдельной личности. Неприятие по отношению к дроидам может вызвать определенное количество фобий:

• арифмофобию – боязнь чисел («Только не упоминай при мне нечетные числа!»);

• автоматофобию – боязнь автоматов или объектов, которые имитируют человеческие существа (например, игрушки, восковые фигуры, манекены, механические показатели);

• киберфобию, или логизмомемофобию, – боязнь компьютеров;

• электрофобию – боязнь электричества;

• гелленологофобию – боязнь сложной научной терминологии;

• гнозиофобию – боязнь знания или информации;

• кинетофобию – боязнь движения;

• механофобию – боязнь машин;

• металлофобию – боязнь металла;

• прософобию – боязнь прогресса;

• педиофобию – страх перед куклами;

• технофобию – боязнь техники.