Читать онлайн «Помощь в воспитании детей с особым эмоциональным развитием (ранний возраст)». Страница 20

Вместе с тем существуют достаточно действенные приемы провокации речевой активности. Рассмотрим некоторые из них.

а) Использование имеющихся вокализаций ребенка

Мутичный (не говорящий) аутичный ребенок обычно не молчит все время: он может издавать какие-то звуки, играть ими, т. е. использовать их как средство аутостимуляции. Для каждого ребенка набор таких «любимых» звуков достаточно ограничен – часть из них может напоминать лепет (произнесение отдельных слогов – например, «ка», «би»), иногда это стереотипное повторение одного и того же звука. Иногда характерно и более сложное интонирование (похожее на «птичий щебет»), причем в этом случае использовать вокализации ребенка для провокации речевых фонем практически невозможно. Малыш так увлечен ими, так погружается в процесс «пропевания», что подключиться к этому типу аутостимуляции (заметим: как и к любому другому ее варианту, если он полностью захватывает ребенка) очень трудно.

В других случаях нельзя упускать возможность «подхватить» уже имеющийся запас звуков малыша, т. е. использовать тот совершенно естественный способ усиления речевой активности, который, как было описано выше, наблюдается в норме при общении матери с младенцем. Если взрослый вслед за ребенком повторяет его звуки, малыш начинает их произносить чаще. Кроме того, со звуками можно играть, провоцируя малыша на подражание им. Если вначале точно скопировать звук ребенка и убедиться, что это его заинтересовало (или хотя бы не вызвало неудовольствия), можно попытаться поиграть – немного изменить интонацию, тембр голоса. Нередко при этом ребенок, который не обращал внимания на лицо взрослого, начинает смотреть на его губы, заглядывать в рот и пытаться снова произнести свой звук.

Следующий шаг – связывание звуков и слогов, произносимыми ребенком, со смысловым контекстом того, что происходит в настоящий момент. Для этого, когда малыш произносит свой стереотипный звук или слог, взрослый должен дополнить его до слова, подходящего к данной конкретной ситуации. Например, слог «би» – можно дополнить до слов: «обидели», «лю-бии-мый», «би-би-и» (имитация сигнала машины) и т. д. Не так страшно, если взрослый «ошибся» и не так интерпретировал услышанный звук. Хуже, если он его пропустил, не отреагировал вовремя, не «прикрепил» осмысленным словом и своей эмоциональной реакцией к данной ситуации. И практика специалистов, и опыт родителей подтверждают, что даже при первоначально возможном ощущении бесполезности такой работы регулярность ее приводит к реально ощутимым результатам. Малыш чаще начинает «звучать» в ситуациях, которые взрослый таким способом помог ему осмыслить. Звуки и слоги могут становиться более сложными, из них постепенно вырастает слово, которое оказалось для ребенка значимым (например, уже не исходное «би», а «аби» или «биди», произносимое малышом адекватно в момент обиды, расстройства, неудовлетворенности, боли). Он может даже начать использовать это слово в форме первого обращения.

б) Стимуляция речевой активности на фоне эмоционального подъема

Взаимодействие с ребенком на фоне повышения его тонуса может значительно облегчить появление эхолалий. Скорее «подхватываются» аффективно «заряженные» слова, а также отдельные междометия и восклицания, эмоционально произнесенные взрослым (например, при выдувании мыльных пузырей – бульканье («буль-буль-буль»), реплики («еще», «хлоп», «лети», «лови-лови»); при игре с водой – «кап-кап», «плюх»; при раскачивании малыша на качелах – «кач-кач», на лошадке-качалке – «но-о», «иго-го», «скачи», подражание цоканью копыт и т. д.).

Слова или их отрывки, воспроизведенные ребенком, взрослый должен «усиливать», повторяя их за малышом и понемногу прибавляя к ним новые слова («Но-о, лошадка!», «Скачи быстрей!» и т. п.).

Кроме того, если малыш находится в состоянии эмоционального подъема, но молчит, следует произносить за него реплики, которые по смыслу подходят к ситуации.

Например, если малышу чего-то очень хочется и взрослому понятно, чего именно (тянет ручку в нужном направлении), нужно сказать за него: «Дай мне», «Открой», если он, воодушевленный, бежит к маме с каким-то предметом или игрушкой в руках – «Мама, смотри», если собрался прыгнуть с качелей – «Лови меня» и т. д.

Формирование синдрома раннего детского аутизма, как уже было сказано выше, происходит к 2,5–3-м годам. К этому возрасту становятся более заметными не только отставание и своеобразие в развитии речи, моторики, отсутствие внимания к близким, интереса к другим детям, избегание контакта с ними, трудности произвольного сосредоточения ребенка, но и особенности его поведения, которые, нарастая, превращаются в серьезные проблемы. Все чаще возникают проявления агрессии и самоагрессии, негативизм, страхи, непонятные влечения; усиливается выраженная стереотипность поведения. У одного и того же ребенка могут сочетаться и состояния крайней расторможенности, полной неуправляемости и предельной пассивности, тормозимости, погруженности; пугливости, тревожности и неосторожности, «бесстрашия» в реально опасных ситуациях; сверхпривязанности к матери и агрессии по отношению к ней и т. д.

Поведенческие проблемы в случае такого сложного нарушения развития, как ранний детский аутизм, требуют к себе очень осторожного отношения, особенно на этапе своего возникновения. Неправильная реакция близких, которые, естественно, пытаются устранить нежелательные особенности поведения малыша, часто лишь усиливает и закрепляет его или приводит к появлению новых «странностей» поведения ребенка.

Сложность заключается, прежде всего, в том, что все эти проблемы тесно связаны между собой, и нельзя пытаться решить каждую из них отдельно, не затрагивая остальные. Вполне закономерным является тот факт, что ослабление какой-то одной нежелательной поведенческой тенденции приводит к временному усилению другой (например, уменьшение страха может сопровождаться усилением активности ребенка в целом и, в том числе, учащением его агрессивных реакций и негативизма).

Кроме того, важно понимать, что причины возникновения основных проблем поведения ребенка могут быть разнообразными. Одна и та же реакция малыша, вызывающая беспокойство у родителей и значительно осложняющая их взаимодействие с ним, может являться как негативным приобретением, так и отражением позитивной динамики его аффективного развития (например, появление агрессии может быть как свидетельством зарождения тенденции к преодолению страха, так и формой первого самостоятельного контакта малыша с окружающими). Ниже мы постараемся рассмотреть наиболее характерные поведенческие проблемы, их возможные причины, формы и наиболее адекватные способы обращения с ними.

Эта проблема существует в двух полярных проявлениях, встречающихся при разных вариантах аутистического развития: сверхпривязанности как на физическом, так и на эмоциональном уровне и несформированности привязанности, ее отсутствии.

А. Проблема выраженной сверхпривязанности обычно возникает с детьми, развитие которых ближе ко второму или четвертому вариантам аутистического развития.

В первом случае, как уже говорилось, ребенок не в состоянии перенести даже непродолжительную разлуку с матерью, она является для него непременным условием существования. Эта симбиотическая связь складывается в младенческом возрасте и, в отличие от благополучного аффективного развития, не превращается в скором времени в эмоциональную привязанность, а фиксируется в своем неизменном виде на многие годы. Во втором случае она выражена не так жестко и скорее напоминает «обостренный» и затянувшийся вариант привязанности, характерный для ребенка второго полугодия жизни. Здесь зависимость от мамы уже не только физическая (хотя присутствует и она), но и эмоциональная, ребенок постоянно нуждается в ее поддержке, одобрении, в ее побуждении к какой-либо активности.

Характерно, что если сверхпривязанность малыша носит витальный характер, она редко заставляет маму принимать самостоятельно какие-то радикальные попытки ее преодоления. Сверхпривязанность, хотя, конечно, и вызывает у матери большую тревогу, но все же, несмотря на то, что ребенок становится старше, воспринимается ею относительно покорно. Вместе с тем эта ситуация постепенно становится для нее мучительной. Возникает чувство обреченности, поскольку ребенок не может отпустить ее ни на минуту, запрещает ей обращать свое внимание на кого-либо другого, не дает разговаривать с близкими, соседями, общаться с подругами, подходить к телефону. Естественно, что это – даже при огромном терпении – в отдельные моменты может вызывать у матери раздражение, расстройство, что, в свою очередь, усиливает беспокойство и тревогу ребенка, и, усложняя атмосферу в семье, только еще больше закрепляет потребность малыша постоянно быть рядом с мамой.