Читать онлайн «Помощь в воспитании детей с особым эмоциональным развитием (ранний возраст)». Страница 13

Сенсорная ранимость на первом году жизни характерна и для этих детей. У них часто отмечается серьезный диатез, склонность к аллергическим реакциям. В первые месяцы жизни ребенок может быть плаксивым, беспокойным, трудно засыпает, его нелегко успокоить. Он чувствует себя дискомфортно и на руках у мамы крутится или находится в напряжении («как столбик»). Часто отмечается повышенный мышечный тонус. Порывистость, резкость движений, двигательное беспокойство могут у него сочетаться с отсутствием «чувства края». Так, например, по рассказу одной из мам, малыша приходилась обязательно привязывать к коляске, иначе он свешивался из нее и вываливался. Вместе с тем ребенок был пуглив, из-за чего иногда его легче было организовать какому-либо постороннему человеку, чем близким (например, мама никак не могла успокоить младенца после приема в поликлинике, но это легко удалось проходившей мимо медсестре).

Такой ребенок рано выделяет близких, безусловно привязывается к матери. Но в историях именно этих детей больше всего тревог и переживаний близких по поводу того, что от малыша не чувствовалось достаточно ощутимой эмоциональной отдачи. Обычно активность его эмоциональных проявлений выражается в их строгом дозировании. В одних случаях – это соблюдение дистанции в общении (такие дети описываются родителями как неласковые, холодные: «Никогда головку на плечо не положит»), в других – это ограничение времени контакта: ребенок может быть иногда чрезвычайно эмоциональным, даже страстным, одарить мать обожающим взглядом, но затем вдруг резко прекратить общение и не отвечать взаимностью на ее попытки продолжить контакт.

Иногда наблюдается парадоксальная реакция – часто это именно те случаи, когда ребенок, по-видимому, ориентируется на интенсивность раздражителя, а не на его качество (например, пятимесячный малыш мог расплакаться при громком смехе отца). При попытках взрослых более активно взаимодействовать с ребенком, устранить нежелательную дистанцию в общении может возникнуть ранняя агрессия. Так, малыш в возрасте еще до года пытался ударить мать, когда она брала его на руки.

В норме, как уже говорилось, когда дети приобретают навыки самостоятельного передвижения, они попадают под влияние полевых тенденций. То же относится и к детям с рассматриваемым вариантом развития, однако их больше захватывает не сенсорное поле в целом, а отдельные стойкие впечатления, и очень рано начинают фиксироваться особые напряженные влечения. Так, например, двухлетний мальчик, гуляя по улице, перебегал от дерева к дереву, страстно обнимал их и восклицал: «Мои любимые дубы!» Такой ребенок выглядит порывистым, экзальтированным, он может не замечать реальных препятствий и опасности на пути к достижению желаемого. Более того, его влечения чаще исходно связаны с переживанием испуга (о чем могут не догадываться близкие ребенка). В таких случаях, например, обязательным ритуалом для ребенка во время прогулок становится стремление зайти в лифт, заглянуть в подвал. Также типичны настойчивые попытки высунуться из окна, выскочить на проезжую часть.

Когда родные пытаются скорректировать поведение такого ребенка, у него возникает бурная реакция протеста, негативизма, он может поступать назло, причем если мама реагирует достаточно остро (сердится, расстраивается – словом, показывает, что это ее задевает), подобное поведение закрепляется. Ребенок и здесь стремится вновь и вновь получить пережитое им сильное впечатление, спаянное со страхом, которое он испытал при выраженной негативной реакции взрослого. Переживание ребенка в этом случае носит уже более развернутый характер, имеет некоторый «сюжет», поэтому у таких детей обычно рано появляется достаточно сложная речь, которая развивается прежде всего в русле «проигрывания» таких стереотипных сюжетов. Такой ребенок является очень «речевым» – однообразные фантазии заменяют ему не только реальную жизнь, но и реальные игровые действия. Речь активно используется малышом и для развития других форм его аутостимуляции: он дразнит близких, провоцирует их отрицательную реакцию, произнося «нехорошие» слова, «проигрывая» для них в речи социально неприемлемые ситуации. Вместе с тем для такого ребенка характерно ускоренное интеллектуальное развитие, у него рано появляются «взрослые» интересы – к энциклопедиям, схемам, счетным операциям, словесному творчеству.

У детей с данным вариантом аутизма особенности раннего аффективного развития выражены менее ярко. Скорее обращает на себя внимание небольшая задержка моторного и в большей степени речевого развития, сниженный тонус, легкая «тормозимость». Такие дети рано выделяют мать и вообще круг близких им людей. У них своевременно появляется и отличается интенсивностью выраженности боязнь чужого человека. Они часто реагируют испугом на неадекватное или просто непривычное выражение лица взрослого человека, на неожиданное поведение ровесника.

Ребенок с этим вариантом развития обычно ласков, эмоционально зависим от близких. У него отмечается очень сильная привязанность к матери, причем в данном случае это уже не столько физический, сколько эмоциональный симбиоз: ему необходимо не только ее присутствие, но и постоянное положительное эмоциональное тонизирование с ее стороны. Уже с раннего возраста и затем постоянно такой ребенок демонстрирует свою экстремальную зависимость от поддержки и одобрения со стороны родителей.

Однако, несмотря на такую сверхзависимость, он даже на первом году жизни отказывается от вмешательства родителей в свои занятия, его трудно чему-либо научить, поскольку он предпочитает до всего доходить сам. Родители одного мальчика очень точно отметили, что его очень трудно было отвлечь, переключить, уговорить воспользоваться их активной помощью, но можно было успокоить, «заразив» своим эмоциональным состоянием.

До года – это ласковый, привязчивый, беспокойный, пугливый, тормозимый, брезгливый, «консерватор», упрямый ребенок. На 2–3 м году родителей начинает беспокоить его медлительность, крайняя неуверенность, задержка в развитии речи, трудности освоения моторных навыков, отсутствие тенденции к произвольному подражанию, хотя нужно отметить, что в то же время непроизвольно маленький мальчик обычно перенимает мамины интонации, часто использует в речи эхолалии и достаточно длительно, копируя мамину речь, может употреблять применительно к себе женский род.

Попытки активно втянуть такого ребенка в целенаправленное взаимодействие приводят к быстрому истощению ребенка, вызывают негативизм. Вместе с тем сам он может очень длительное время заниматься какими-то своими манипуляциями, однообразными играми. Это может быть бесконечное включение и выключение света, запуск юлы, однообразное повторение названий станций метро.

Например, в год с небольшим мальчик мог часами складывать детали конструктора и даже засыпал за этим занятием. Другой ребенок мог целыми днями смотреть в окно на движущиеся поезда и т. д.

Момент начала самостоятельной ходьбы у таких детей может быть отсрочен, у них часто наблюдается большой временной интервал между периодом хождения с поддержкой и попытками ходить самостоятельно, при этом стойкими оказываются фиксации на неудачах – первых падениях. Однако когда такой ребенок уже начинает ходить самостоятельно, могут наблюдаться две противоположные тенденции его поведения: он или стремится не отпускать от себя маму, крепко держа ее за руку, или безудержно бежит. Нормальный кризис первого года, с описанными выше трудностями, выступает здесь в наиболее выраженном, пожалуй, даже патологически утрированном виде. И ребенок, и мама при этом чувствуют себя особенно «потерянными». Стресс, переживаемый ими, обычно влечет за собой выраженную задержку моторного, речевого и интеллектуального развития ребенка и нередко проявляется у него и на соматическом уровне – как хроническое астеническое состояние.

Итак, в раннем возрасте характерные признаки аутистического развития ребенка могут проявляться по-разному. Они могут выражаться с большей или меньшей интенсивностью, проявляться сразу и явно, либо в виде едва уловимых тенденций будущих характерных нарушений развития. Соответственно и реакции родителей могут быть различными: в первом случае – это изначальное беспокойство, во втором – внезапное осознание того, что их блестяще развивающийся ребенок имеет столь серьезные проблемы.

В части случаев, эти ощущения у близких возникают ближе к 2–2,5-летнему возрасту малыша, когда признаки неблагополучия впервые становятся очевидными (например, разлаживается сон, появляются какие-то выраженные страхи или навязчивые движения, «уходит» речь, ребенок перестает реагировать на обращения и др.). Как правило, эти первые проявления связываются близкими с какой-то болезнью малыша, с тяжелым переживанием или возникновением стрессовой для него ситуации.