Читать онлайн «ЭСТЕТИКА». Страница 8

И наоборот: если сперва устанавливаются средства изображения, если художник должен ваять, рисовать красками или гравировать на меди, то тогда сообразно с этим происходит и выбор объекта.

Этим не исключается возможность изображения одноименных объектов при помощи различной техники и материала. Но в этом случае другие средства изображения (например, пренебрежение естественными красками объекта или же изменение масштаба) и даже большая или меньшая ширина рамы картины обращают одноименный объект в различные [объекты], т. е. тогда возникают произведения искусства с различным содержанием.

Отсюда следует, что нельзя, собственно, «воспроизводить» картину в гравюре. Можно только ее преобразить. Всякое воспроизведение есть вместе с тем создание нового произведения.

Почетность компромисса предполагает вместе с тем, что этот компромисс абсолютно ясен и понятен для созерцающего и наслаждающегося субъекта, что он нигде не допускает сомнения в разграничении того, что относится к изображаемому объекту и что — к средствам изображения. А в едином произведении искусства это возможно только в том случае, если этот компромисс всюду один и тот же, если один раз принятые условия игры соблюдаются всюду. Поэтому недопустимо соединение различных материалов или различной техники в одном и том же произведении скульптуры или живописи. Я повторяю слова Клингера: «Каждому материалу присущ его особый дух и особая поэзия». Но единое произведение должно иметь единый дух и единую поэзию, в противном случае оно обращается в нагромождение частей различных произведений. Оно становится аналогичным поэтическому произведению, которое в одной своей части написано на одном языке с присущим ему духом, в другой — на другом.

Выше мы уже наметили переход к отдельным искусствам или родам искусства; прибавим к этому кое-что. Всякое искусство стремится в конце концов к одному, а именно: всякое искусство стремится создать жизненный образ, в котором мы могли бы непосредственно себя найти и прочувствовать, который мы могли бы пережить и которым мы могли бы насладиться. Но только искусство в целом осуществляет эту цель в полном объеме. Отдельные искусства выбирают из богатства жизни то, что им нужно, охватывают это своим материалом и изображают своими средствами. При этом они подчиняются особым законам этих средств.

Этим определяется сущность эстетики отдельных искусств. Цель такой эстетики заключается в выяснении логических следствий, вытекающих, с одной стороны, из общей цели искусства, а с другой — из особенностей средств изображения. Поэтому возможна эстетика каждого отдельного искусства, хотя в общем эстетика едина.

Число отдельных искусств бесконечно. Если даже остановиться только на одном примере — на Клингеровском искусстве гравирования, то надо будет признать, что и оно включает известное многообразие. Гравирование по дереву отлично от гравирования по меди; сообразно с этим эстетика гравировки по дереву должна отличаться от эстетики гравировки по меди.

Выведенные эстетикой следствия необходимо принимают вид требований или норм. Но также справедливо и обратное. Нормы эстетики могут быть только этими следствиями. В конце концов все нормы заключаются в одном правиле: художник! сознавай, что ты хочешь и что эстетически можешь хотеть, и применяй для достижения своей художественной цели соответственные средства.

Выбор объектов и выбор средств образуют две основные точки зрения для составления системы искусств. Первая из этих двух дает основное подразделение.

Искусства делятся, во-первых, на абстрактные и конкретные. Последние могут также называться воспроизводящими. Под конкретными искусствами я понимаю такие искусства, которые воспроизводят определенную индивидуальную жизнь или же определенный жизненный комплекс так, как он происходит или может происходить в мире действительности с его бесконечно многообразными и перекрещивающимися условиями. В противоположность этому я называю абстрактными искусствами такие искусства, которые извлекают из этой конкретной действительности только общее — общие черты или общую закономерность.

К противоположности абстрактных и конкретных искусств присоединяются и другие: противоположность искусств, изображающих сосуществование, и искусств, изображающих последовательность; противоположность искусств, воспринимаемых зрением и слухом; противоположность посредственно и непосредственно изображающих искусств.

Абстрактными искусствами является музыка, воспринимаемая слухом, орнаментика и целый ряд технических искусств (архитектура, керамика, тектоника) и хореография, воспринимаемые зрением.

Музыка дает нам только общие настроения, формы внутренних переживаний, состояния аффекта, причем эти внутренние переживания не связаны с каким-нибудь предметом. Точно так же и орнаментика и технические искусства передают в воззрительных формах не конкретную естественную жизнь, но извлекают из нее наиболее общие моменты и создают из этой в себе довлеющей закономерности общих естественных сил самостоятельную воззрительность.

Среди этих абстрактных воспринимаемых зрением искусств — орнаментика абстрактнее других: ее материал — это пространство, линия, плоскость, геометрическое тело. Материалом технических искусств служит наполняющая пространство материальная и способная к материальным функциям масса.

Конкретными искусствами являются поэзия, воспринимаемая слухом, изобразительные искусства (скульптура, живопись, гравирование) и мимика, воспринимаемая зрением.

К противоположности непосредственно и посредственно изображающих искусств я возвращусь потом.

Полнота системы требует еще противопоставления свободных творческих искусств искусствам, вносящим лишь порядок, — украшающим искусствам. Последние вносят, как, например, садоводство, порядок в природу, или же, как художественные устройства жилищ, они определенным образом распределяют безжизненные объекты, т. е. сообщают им единую жизненную связность. Объединяющим центром всегда является при этом человек, который должен жить среди этой природы или этих художественных предметов, их видеть, пользоваться и наслаждаться ими. Названия украшающего искусства заслуживает прежде всего такое искусство, которое устанавливает непосредственную связь между человеком и своим объектом, например создания художественной одежды. Понятие украшения в самом узком своем смысле — украшение человеческого тела — применяется здесь по отношению к одежде. То, что жизнь человека украшается одеждой и этим определенным образом проявляет свою сущность, отличает это искусство от технических искусств (в вышеуказанном смысле). Остановимся еще на некоторых вышеперечисленных искусствах.

Скульптура творит тела, причем ее творчество ограничено пространством, заполненным этими телами. Пространство между телами эстетически отрицается, т. е. для нее не существует. Точно так же скульптура не знает никаких отношений к другим предметам, она знает только отношения, обусловленные связностью масс. Это изолирование тел, с одной стороны, а с другой — их округлость, т. е. трехизмеримость, и то особенное значение, которое получает благодаря этим двум условиям тела и царящая в них жизнь, — все это служит основными предпосылками для эстетики ваяния.

В противоположность этому живопись и рисование — пространственные искусства, т. е. они изображают не людей и предметы, но пространство и тех, которые живут и дышат в нем, которые внутренне и внешне связаны друг с другом и, так сказать, уплотняют общую жизнь пространства. Поэтому общие и все объединяющие носители жизни пространства — свет и воздух — получают в них первенствующее значение. С другой стороны, живопись и рисование изображают свои объекты на плоскости и создают этим единство точки созерцания ^а^рипкх). Вот те два факта, из которых исходит эстетика красочного и бескрасочного плоскостного искусства.

Технические искусства возбуждают особую проблему. Их материалом, как и сказано, является наполняющая пространство масса. Было бы правильнее сказать: их материалом является жизнь этой массы.

Для мраморной статуи, или для того, что, собственно, в мраморной статуе выражается, материалом служит человеческая жизнь. Для мраморной колонны или храма из мрамора в этом же смысле материалом служит жизнь мрамора, его сила, прочность, упругость, тонкость внутреннего строения и т. д.

К этому надо еще прибавить некоторые замечания. Подготовительной ступенью технического искусства, так сказать, его эмбрионом является всякое случайное объединение масс в одно живое целое, т. е. в единство, скрепляемое всевозможными царящими в нем силами, способное существовать целое. Первый шаг к ограничению этого целого в произведение искусства делается тогда, когда в этом объединении масс выделяют абстракцией стремление или функции отдельных частей, составляющих это способное к существованию целое (например, вертикальную функцию держания или горизонтальную — нагружения), и когда эти абстрактно выделенные части выражаются в соответствующих линиях и формах. Таким образом, деревянный стол или каменная глыба обращаются в прямую, стремящуюся ввысь колонну.