Читать онлайн «Лекции по общей психологии». Страница 33

Очень любопытные опыты на исследование взаимопомощи и кооперации у животных проведены были психологами. Схема их такова. В большой клетке с одной стороны имеется рычаг. Если на него нажимать, то на другой стороне клетки появляется маленькая таблетка сушеного мяса. В клетке 10-15 крыс. Вот одна из крыс нажала рычаг, но пока она успела добежать в противоположный конец, другие крысы уже сожрали эту пищу. После нескольких неудач крыса начала делать вот что: она быстро и многократно нажимала рычаг, так что таблетки прямо дождем сыпались. Потом бежала к ним. Поскольку крысы не успевали съесть все эти таблетки, ей кое-что оставалось. Психолог, который проводил этот эксперимент, говорил, что здесь была чистая модель классового общества. Один работал, все остальные за его счет жрали, а тому, который работал, доставалось очень немного.

Затем эксперимент был несколько видоизменен. При нажатии на рычаг под ним выскакивала таблетка с пищей, но одновременно животное получало удар электрическим током. В другом углу клетки имелась платформа. Если на нее встать, то электрический ток отключался. После очень большого количества попыток наблюдалось возникновение настоящего сотрудничества. Одна крыса вставала на платформу и отключала ток, а в это время другая нажимала на рычаг и ела. Потом они менялись местами. Несмотря на элементы взаимопомощи, никакого языка, никакой сигнализации, описывающей, что надо делать, и в этом случае животные выработать не смогли.

С точки зрения общественного социального поведения животных можно разделить на следующие основные группы. Во-первых, сугубые, так сказать, индивидуалисты. Это — животные, ведущие строго изолированный образ жизни, животные, которые даже семейных пар не образуют, за потомством даже не ухаживают. Кукушка — один из известных примеров, а также многие рыбы. Такое животное живет само по себе и никаких даже элементов социального поведения у него не наблюдается.

Следующий этап — это временные связи, семьи. Сюда относятся o6ieflHHeHHfl двух животных для выведения и выращивания потомства, а также временные групповые объединения, стаи.

Примеры — объединения птиц для перелета, объединения волков для охоты и т.д. В таких группах специализация еще очень слаба, но вожак у нее уже имеется.

Далее — постоянные объединения с малой специализацией. Такие объединения называют, обычно, стадами.

Следующий тип, более высокий, это — общественное объединение с разделением определенных функций, например, охраны, добычи пищи, воспитания детенышей и т.д. Такие объединения называют колониями. Пример — колонии пингвинов, бобров и др.

Наконец, высшая ступень — общественные объединения со строгой специализацией и со сложной координацией. Такие объединения получили название сообществ. Примеры их — пчелы и муравьи. Сообщество — это наиболее сложная форма социального поведения животных. Общественные животные, т.е. животные, живущие сообществом, вообще отдельно существовать не могут. С этой точки зрения муравьиное гнездо или пчелиный рой представляют собой промежуточное звено между организмом и отдельным животным. По-существу, это — своеобразный организм, в котором каждая особь может жить только вместе со всеми остальными, иначе она погибает.

По мере движения вдоль этой лестницы усложняющихся типов социальных связей все явственней обнаруживается важнейшая новая черта, которую они вносят в поведение животных и способы его формирования.

В сферу отношений реальности, обуславливающих реакции на нее со стороны животного, все шире включается поведение других особей его вида.

Выделение соответствующей информации и ее переработка не требуют еще каких-либо особых механизмов, кроме инстинктов, навыков и интеллекта. Но содержание этой информации уже существенно новое. Это — выявление биологически значимых закономерностей поведения особей своего вида, антиципация их реакций на соответствующие значимые стимулы, формирование алфавита и словаря этих реакций в различных ситуациях, использование этого словаря для формирования собственных целесообразных реакций.

Но ведь закономерности видового поведения, таким образом отражаемые и используемые особью, являются и закономерностями поведения самой этой особи. Познавая структуры поведения особей своего вида, животное познает структуры своего собственного поведения. Оно обнаруживает и формирует в себе психические механизмы соответствующего видового поведения.

Так, молодая лань, бросающаяся бежать, когда стадо обращается в бегство при появлении хищника, превращается тем самым в лань по характеру своего поведения перед лицом опасности. Она усваивает соответствующую реакцию не через непосредственное столкновение с хищником, а через реакцию на него со стороны старших сородичей. Ее поведение формируется опытом старших, а не личной практикой общения с хищником. И если новорожденную лань изолировать от сородичей, то никакой такой видовой реакции на хищника мы у нее не обнаружим. Доказательство тому можно увидеть на площадке молодняка в некоторых зоопарках, где маленькие травоядные мирно играют со львятами и волчатами.

К этому явлению стоит пристально приглядеться. Усвоение биологических целесообразных реакций происходит здесь без болезненных проб и ошибок, чреватых гибелью животного. Оно достигается инстинктивным подражанием или прямым обучением со стороны старших.

Так социальное взаимодействие вводит принципиально новый способ формирования поведения, а значит, и психики животных — через усвоение опыта старшего поколения. В психологических экспериментах, которые мы рассматривали на прошлых лекциях, животных обычно ставят перед искусственными ситуациями, которые не встречались в естественных условиях их жизни. Поэтому основную роль в таких экспериментах играют собственные пробы и индивидуальное научение. Но в естественных условиях высокоорганизованные животные подавляющую часть своего поведения усваивают именно из опыта старшего поколения — от родителей, в стаде, в колонии и т.д.

Такой механизм формирования видового поведения значительно повышает шансы каждой отдельной особи на выживание. Он освобождает ее от необходимости «на собственной шкуре» испробовать все опасности окружающего мира и путем личных проб отыскивать целесообразные добывания пищи, охраны потомства и т.д. Поэтому и удельный вес социального научения и регулирования непрерывно возрастает в животном мире, достигая своего высшего выражения в человеке.

Второе существенно новое, что приносит с собой социальное поведение — это появление нового типа реакций. А именно, реакций, которые направлены не на взаимодействие с природой, а на изменение поведения других особей своего вида. Мы имеем в виду различные коммуникативные сигналы, рассмотренные ранее.

Все эти сигналы представляют собой поведение, принципиально отличное от остальных видов реакций животного. Так, например, когда ворона издает крик опасности, и вся стая снимается с места и улетает, то внешне мы видим непосредственно нецелесообразное поведение с обеих сторон. Действительно, ворона, которая увидела опасность, должна побыстрее улететь. Это будет непосредственно биологически целесообразным. А она, вместо этого, кричит. В свою очередь, крик вороны сам по себе не опасен. А вся стая реагирует на него, как на опасность, и улетает.

В чем же дело? А дело в том, что с обеих сторон мы имеем здесь символическое поведение. Свое «переживание» опасности ворона отреагирует в крике и в бегстве. Бегство здесь непосредственная практическая реакция. Оно спасает ворону. А крик? Крик здесь символическая реакция. Он не спасает ворону, а лишь выражает то состояние ее, которое сопровождается реакцией бегства.

Эта символическая реакция напуганной вороны, в свою очередь, становится сигналом опасности для остальных (через подражание?), вызывая у них практическую реакцию (бегство) и символическую (крики).

Что здесь существенно для нас? Существенно то, что некоторая ситуация реальности, значимая для животного, обозначится определенной символической реакцией. Это — новый класс реакций. Их назначение заключается не в самоохранении животного (вида), а в обозначении определенного аспекта реальности. Коль скоро стая бросается в бегство от одного крика опасности, можно сказать, что это обозначение в какой-то мере приобретает способность заменять самую реальность. Так, например, крик опасности, передаваемый с магнитофона, распугивает грачей не хуже, чем реальный коршун.

Биологическая целесообразность такой символизации понятна. Благодаря ей важная информация (об опасности, о пище и т.д.), добытая одним животным, становится достоянием всей группы. Это повышает шансы на выживание, сокращает поиски и жертвы.

Соответственно, передача значимой информации о реальности с помощью символических сигналов является чрезвычайно распространенным явлением в животном мире. Свое высшее выражение она получает в человеческом языке.