Читать онлайн «Стратегии гениев. Том 2. Альберт Эйнштейн». Страница 5

“Для чистой логики нет неоспоримых аксиом, даже этических. Но с ночки зрения психологии и генетики они, несомненно, существуют и порождаются либо нашими внутренними тенденциями, дабы избежать боли и исчезновения, либо нашими эмоциональными реакциями на поведение своих ближних”.

Так же, как научные знания, этические убеждения должны постоянно проверяться сенсорным опытом. Убеждения происхождением своим не всегда обязаны опыту, но они должны быть ориентирами, помощниками для нас в этом жизненном опыте.

“Этические аксиомы в происхождении и опробовании не слишком отличаются от аксиом науки. Истинность – вот проверка для любого опыта”.

Эйнштейн подчеркивал необходимость постоянной обратной связи – между мыслью и ее сенсорным воплощением. Согласованная организация поведения и сенсорного опыта – общая цель для этики и науки, и, таким образом, представляет собой окончательное подтверждение успеха.

Моральное поведение, по Эйнштейну, – функция непрерывной обратной связи между этическими убеждениями, научным осмыслением и сенсорным опытом. И это не догматическая система правил и ограничений, а живой органичный процесс, постоянно самообновляющийся.

“Мораль по сути своей не является раз и навсегда зафиксированной и застывшая системой. Это, скорее, та точка зрения, с которой все возникающие в жизни вопросы могут и должны оцениваться. Это задача никогда не завершенная, нечто, всегда присутствующее, руководящее нашими суждениями и вдохновляющее наше поведение”.

В теории систем такой принцип называется “законом необходимого многообразия” (Эшби, 1956), значение которого огромно и для науки, и для этики. В соответствии с этим законом, нам необходимо постоянно искать варианты операций и процессов, используемых для достижения желаемого результата в особом контексте. Процессы, даже бывшие эффективными ранее, могут не оставаться таковыми, если окружение и система, в которой они происходят, изменились. Легко поверить, что нечто, прежде приносившее успех, таким и останется. Но это не так. “Закон необходимого многообразия” гласит: “Для успешной адаптации и выживания члену системы необходима минимальная гибкость, которая должна быть пропорциональна потенциальной вариантности или нестабильности остальной системы”. Другими словами, если кто-то обязан осуществить определенную задачу, для ее решения в его арсенале должно быть множество средств. Их количество зависит от числа возможных изменений в системе, являющейся полем реализации замысла.

Ключевая проблема и в науке, и в этике заключается в том, чтобы сбалансировать в поведении процессы изменения, разнообразия, изменчивости и такие ценности, как “постоянство” и “конгруэнтность”. Ответ связан с тем, где именно применить гибкость. Если постоянно кто-то придерживается одной цели, то для ее достижения ему, возможно, необходимо использовать гибкость. Проблема состоит в том, на каком уровне нам потребуется эта гибкость и на каком уровне мы должны соблюдать абсолютную стабильность. Если некто должен быть компетентен, скажем, в руководстве людьми, в создании у них мотивации, то это качество, несомненно, требуется постоянно. А гибкость нужна для умения адаптировать различные мотивации к различным окружениям.

Рассмотрим аналогию с музыкантом, извлекающим определенный звук с определенной интенсивностью звучания. Ему нужно уметь приспосабливаться к различным акустическим эффектам различных концертных залов, разных музыкальных инструментов и т.п. Для достижения полной компетенции ему необходимо сочетать гибкость в одних случаях с постоянством в других.

Согласно закону “необходимого многообразия”, мудрость, этика и экология своим происхождением не обязаны одной лишь “правильной” и “верной” карте мира. Человечество не может создать подобной. Целью, скорее, является создание богатейшей карты, учитывающей экологию природы, нас самих и мира, в котором мы живем.

В НЛП “экология” считается даже более глубинным принципом, чем “этика”, поскольку то, что этично для одного, может быть губительно или неэтично для другого, или для какой-либо еще части системы его существования. Понятие “экологии” в НЛП подразумевает обширную и богатую карту и стратегию, приемлемую и “экологичную” для всех элементов и ее возможных динамических вариаций. Подход Эйнштейна к науке и этике, скорее, сходен с функционированием нашей нервной системы, чем с механистическим или догматическим процессом. Архитектура нашей нервной системы устроена точно так же, как радиокомпас. Однажды получив цель, он начинает самокоррекцию, самонаведение на нее. Когда вы поднимаетесь с места, пишете свое имя или просто разговариваете, вы сознательно не сосредоточиваетесь на регуляции мускульных движений, изменении равновесия, фокусе своих глаз и т.п. Мы просто заняты тем, где хотим быть и что хотим делать (“финальная причина”), а наша нервная система по ходу действия автоматически вносит необходимые изменения. Любая статичная система – научная или религиозная – восстает против этого фундаментального принципа человеческой нервной системы. И, как считал Эйнштейн, против основополагающих принципов человеческого духа.

“Древние знали нечто, что мы, похоже, забыли. Все средства достижения цели обернутся лишь тупыми инструментами, если за ними не стоит живой дух. И если страстное желание достичь цели живет в нас, то не приходится сетовать на нехватку сил в поиске средств ее достижения и претворения в жизнь”.

“Если мы искренне и страстно желаем безопасности, благосостояния и свободного развития талантов всех людей, у нас не должно не хватать средств для достижения этого. Если хотя бы малая часть человечества стремится к такой цели, их превосходство в конечном счете будет доказано”.

Заявление Эйнштейна о “безопасности, благосостоянии и свободном развитии талантов людей” отражает еще один важный элемент в эпистемологии Эйнштейна – он известен во всем мире как великий гуманист. И также известно, как скромно и сдержанно он относился к своим собственным достижениям. Несмотря на славу и репутацию гения, Эйнштейн никогда не позволял себе проявлений эгоизма или превосходства. Он мог встать на место другого человека и ощущать себя частью человечества:

“В каждом человеке существует его собственная космология, и кто может заявить, что лишь его теория правильна?”

Одним из базовых принципов нейро-лингвистического программирования является признание уникальности каждой личности, каждой модели мира. Эти модели – наши внутренние представления о внешней “территории”. Поскольку мы не в состоянии объективно познавать реальность (она искажается, пройдя через наши субъективные ощущения), в нашем распоряжении – наши карты.

“Истинную природу вещей мы никогда не узнаем, никогда”.

Зачем нам эти модели – “карты мира”? Чтобы отыскать одну, истинную, настоящую? Нет, они нужны для выстраивания модели, позволяющей полноценно сотрудничать с окружающими нас людьми.

“С простой человеческой точки зрения нравственное поведение не означает просто неумолимо требовать вожделенных радостей жизни, но, скорее, желать более счастливой доли всему человечеству…

В этой концепции одно требование превалирует над остальными – у каждого индивидуума должна быть возможность развивать скрытый в нем дар… потому что все действительно великое и вдохновляющее создано свободной личностью. Ограничение оправдано только в том случае, когда есть угроза существованию.

…Есть еще одно следствие этой концепции – мы должны не только терпимо относиться к различиям между людьми и группами, но и приветствовать нашу непохожесть и видеть в ней возможность обогатить свой мир”.

Эйнштейн применяет принцип “необходимого многообразия” к понятию “нравственности”. Вместо того чтобы устанавливать закостеневший свод механистических правил, предписывающих “правильный образ действия”, Эйнштейн провозглашает суть нравственности – желание “счастливой доли для всего человечества”. Для достижения этой цели недостаточно одной терпимости – следует поощрять проявления личностного и культурального разнообразия в окружающем мире.

В своей теории относительности Эйнштейн утверждал, что ни одна точка зрения на Вселенную не может быть “реальнее” других. Это убеждение было глубоко личным для Эйнштейна:

“Я хочу, чтобы каждый мог свободно выразить себя, потому что всегда говорил именно то, что хотел”.

И все же, уважая и принимая иные точки зрения, Эйнштейн не оставался анархичным, провозглашая: “К чему волнения, все равно все относительно”. Тот факт, что восприятие меняется в зависимости от позиции наблюдателя, не делает его ложным или спорным. Изменение на одном уровне предполагает стабильность другого. Например, НЛП убеждено, что у каждого существует своя модель реальности, но при этом есть неизменные общие правила, по которым эти модели строятся и организуются. Действительно, наше восприятие представляет собой смешение чувственных опытов, воображаемых конструкций и метафор, за ним существуют более глубинные неизменные формы и принципы. Для того чтобы прикоснуться к этим ценностям и целям, нам и необходимо разнообразие карт, перспектив и способностей.