Читать онлайн «Кошка. Сказка об освобождении фемининности». Страница 13

В данном случае преобладает человеческая сущность, а сверхъестественные и божественные черты лишь добавляются к индивидуальности нашей героини. Но в ней ни в коем случае нельзя видеть ни настоящего бога (как Иисуса Христа в нашей традиционной религии), ни обычного человека. По существу, она обыкновенный человек, но человек, наделенный божественной судьбой. Нечеловеческий облик предназначен ей божеством, и это отличает ее от других сказочных героинь. По своей природе она является человеком, и это отличает ее от многочисленных мужских сказочных персонажей, у которых обычно подчеркивается наличие сверхчеловеческих черт и сверхъестественное происхождение. И такие герои больше похожи на духов, они более архетипичны. Наша девушка-кошка не слишком похожа ни на духа, ни на архетип. Даже животное, в которое ее превратили, является домашним, и это целиком отражается на ее поведении.

В общем сказочном контексте, если речь идет о человеческом создании, это значит, что проблема не слишком удалена от сознания. Если герой или героиня превратились в людей, это значит, что проблема близка к осознанию. Если ваша Тень принимает облик пантеры, это значит, что она слишком далека от осознания. Но если ваша Тень появляется в облике господина X или госпожи Y, то вы должны быть совершенно уверены в том, что знаете значение этого образа. Если Тень или Анимус принимают человеческий облик, то обычно я настаиваю: «Вы должны это знать» или «Неужели вы не знаете, какая это часть вашей личности?» — ибо я считаю, что у человека есть для этого все возможности. Пока она появляется в других обличьях, это значит, что человек еще далек от осознания, и ему, видимо, еще следует поупражняться в теории, чтобы обрести эту возможность или найти ее где-то внутри себя. Если пациент говорит: «Ваша интерпретация очень интересна, но она никак не отзывается внутри меня. Я ее не чувствую», — то, если присутствует мотив, не связанный с человеком, не следует настаивать на интерпретации. Лучше подождать, пока пациент приблизится к осознанию. Применительно к нашей сказке это значит, что существующая проблема не слишком далека от сознания. Она представляет собой нечто такое, что должно даже несколько подтолкнуть самосознание румынского народа.

Мы говорили в основном о королеве, которая нарушила табу, украла и съела яблоко, и о том, как она, подобно Адаму и Еве, совершила грех, который привел ее к познанию. Она совершила шаг к расширению сознания, и особенно к более сознательной фемининности, причем фемининным был и ее путь, и та сфера жизни, где она оказалась. Поэтому первый результат заключается в том, что королева осознает, что она уже шесть месяцев беременна.

При изучении примитивных сообществ можно заметить, что рождение ребенка является одним из религиозных племенных таинств, в которое посвящаются девушки племени. Как правило, при наступлении первой менструации они, как и мужчины, совершают определенные переходные ритуалы, но в основном посвящаются в таинство деторождения, которое придает вынашиванию ребенка религиозную ауру. Рождение ребенка — это совсем не ординарное биологическое событие, не имеющее никакого отношения к религии. У христиан, например, у католиков, сексуальность не запрещалась и не считалась злом. Она считалась некой данью, которую человек должен заплатить природе; человек должен отдавать долг природе и своему телу. Следовательно, сексуальная жизнь должна была быть упорядоченной и существовать в рамках супружества, при возможности только для того, чтобы иметь детей. А иметь детей — правильно и прекрасно, и в этом нет никакого греха, если все происходит в рамках института религии, но при этом не несет в себе никакого религиозного смысла. А высшее состояние женской духовности заключается в том, чтобы стать монахиней и не иметь детей. Такой жизненный путь женщины считается церковью самым лучшим.

Так как этот человеческий опыт был вытеснен из религиозной сферы, то благословение деторождения утратило сакральное качество, исчезли ритуалы, которые поддерживали женщину при вынашивании и рождении ребенка. Если женщина умирает при родах, она участвует в последнем, похоронном ритуале, а если не умирает, то никакого ритуала нет. Это говорит о том, что такие ритуалы не относятся к религиозной сфере. Их следует считать профанными, существующими вне религии. Это лишает данную часть фемининной стороны жизни ее значимости и психологической глубины. Деторождение становится банальным биологическим событием, и сегодня даже просвещенные женщины смотрят на него именно так. Мне встречались женщины, которые гордились тем, что стали профессионалами и при этом, по их словам, еще вырастили ребенка, причем без всякой суеты. Роды прошли нормально, но эти женщины обкрадывают себя в более глубоком смысле своей реализации — сакральной, архетипической реализации. Эти женщины никогда к ней не придут. Ребенок для них становится неким желательным банальным придатком к их личной жизни.

Я уверена, что ребенку некомфортно рождаться в таких условиях. Он не вступает в этот мир, как должно быть. Наконец, в процессе анализа беременной женщины вы видите, что ее бессознательное совершает большую архетипическую, и я бы даже сказала, нуминозную деятельность, связанную с вынашиванием и рождением ребенка. И, как уже говорилось, для беременной женщины характерна эта близость к смерти, к архетипическому миру, к таинственным сновидениям о происхождении человека и духу предков, который воплощается в ее ребенке. Все подобные сновидения свидетельствуют о том, что существуют таинства: психологические и, возможно, архетипические таинства, внутренняя реализация женщины, связанная с рождением ребенка, которой лишены многие женщины, живущие в нашей культуре. Это происходит вследствие патриархальной традиции и того, что образ женщины лишился своего биологического, природного таинства.

Теперь королева осознает, что столкнулась с сакральной природой Девы Марии; это столкновение вызвало у Пресвятой Богородицы гнев, и она наложила заклятие на неродившегося ребенка. При всем своем знании сказок я не нашла больше ни одной, в которой Дева Мария заколдовывала бы ребенка. Есть сказки, в которых Пресвятая Дева ведет себя довольно холодно, и такое поведение является компенсаторным по отношению к ее в целом милосердной роли, соответствующей официальному религиозному учению. Но мне ни разу не случалось видеть подобную сказку. Можно найти часто встречающийся мотив; самый известный из них есть в сказке братьев Гримм «Рапунцель», где беременная жена так же сильно хочет поесть рапунцеля, как наша королева желает съесть золотое яблоко, тем самым навлекая на себя заклятие ведьмы. Но в этой сказке сама Пресвятая Дева неожиданно поступает как ведьма. Словно Ее темная сторона, воплощающая ведьму, выходит на первый план, и тогда Она налагает это заклятие.

Теперь обратимся к образу кошки и его материальным и мифологическим амплификациям. Самое поразительное в символе кошки — его амбивалентность. Как и для образа змеи, для образа кошки характерен весь диапазон значений — от милосердия и доброты до злобы и враждебности.

Исторически кошка оказалась первым образом, наделенным архетипической энергией, когда в древнем Египте ее стали считать священным животным. Сакрализация ее образа означала, что он, по существу, оказался лишенным теневых сторон, присущих природе кошки, и соединен с духовной жизнью человека. С самого начала в Древнем Египте кошка считалась священным животным богини Изиды. Великая богиня-кошка Бастет (Бает), появившаяся в двадцать четвертой династии именно как дочь Изиды и ее мужа Осириса, заняла самое высокое место по сравнению со всеми остальными богинями. Ее называли госпожой Бубастис, а ее храм находился в самом центре города, окруженный водой.

Хотя Бастет считалась кошкой, она часто идентифицировалась со своим отцом Ра. В египетской мифологии образы богов часто сливаются; в основном такое слияние присуще египетским богам Осирису, Ра и Гору. Из-за идентификации кошки с богом жизни Ра считалось, что солнечная кошка каждую ночь участвует в космической битве с Апепом, могучим драконом, олицетворением зла и тьмы. Именно поэтому кошка занимает свое место среди солярных героев в мировой мифологии, которые боролись с дьяволом во всех его обличьях.

Кошку почитали и как лунарное существо. Считалось, что при наступлении темноты, когда лучи солнца уже невидимы человеческому глазу, они отражаются в фосфоресцирующих глазах кошки, как луна отражает свет солнца. В таком случае можно говорить об уже знакомом нам типе фемининного сознания.

В последний период упадка Древнего Египта Бастет идентифицировалась с Артемидой-охотницей, богиней-девственницей, покровительницей природы и плодородия. Согласно одному мифу, когда греческие боги, преследуемые Тифоном, бежали в Египет, Артемида превратилась в кошку и в таком обличье спаслась на Луне. Геката тоже превращалась в кошку. Наряду с Фрей-ей, тевтонской богиней плодородия и женой Солнца, в колесницу которой были запряжены две кошки, Геката также воплощает злую сторону фемининпости — ведьму, Ужасную Мать, которая вызывает сумасшествие и одержимость.