Читать онлайн «Измененные состояния сознания и культура: хрестоматия». Страница 38

Создал множество теорий, игнорируемых официальной наукой. Многие из них имеют достаточно фантастический характер и зачастую изложены в созданных самим Мак–кенной и не вполне определенных понятиях. Маккенна не пытался подтвердить свои гипотезы строгими научными данными; определяя себя как шамана или этноботаника, как «путешественника, а не ученого», Маккенна (и его последователи) считал свои теории спекуляциями, которые в минимальной степени являются возможными и аргументированными с точки зрения науки, но содержат особые знания, подаренные человеку психоделическими растениями.

Наибольшую известность среди всех теорий Теренса Маккенны приобрело его объяснение происхождения человеческого разума и культуры (которое он связывал с появлением в рационе предков человека содержащих псилоцибин грибов), изложенное в книге «Пища богов». Данная книга является, пожалуй, его самой признанной, вызывающей доверие и согласованной работой. Она представляет собой исследование истории употребления наркотиков в различных культурах от доисторических времен до современности.

Сочинения: Invisible Landscape: Mind, Hallucinogens and I Ching (1975, 1994) (совм. с D. McKenna); The Invisible Landscape (совм. с D. McKenna, Q.Taylor) (1976, 1994); Psylocybine: Magic Mushroom Grower's Guide (1976, 1983, 1986, 1991) (совм. с D. McKenna, K. H. McKenna); Synesthesia (совм. с T. C. Ely) (1992); Trialogues at the Edge of the West: Chaos, Creativity, and the Resacralization of the World (совм. с R. H. Abraham, R.Shel–drake, J.Houston) (1992); Food of the Gods: The Search for the Original Tree of Knowledge (1992, 1999); The Archaic Revival (1992); True Hallucinations: Being an Account of the Author's Extraordinary Adventures in the Devil's Paradis (1993); The Politics of Consciousness (1995); Maya Cosmogenesis 2012: The True Meaning of the Maya Calendar End–Date (1998); True Hallucinations and the Archaic Revival: Tales and Speculations About the Mysteries of the Psychedelic Experience (1998); The Evolutionary Mind: Trialogues at the Edge of the Unthinkable (with R. Sheldrake, R. H. Abraham) (1998, 2005); Chaos, Creativity, and Cosmic Consciousness (with

R.S heldrake, R. H. Abraham) (2001).

Сочинения на русском языке: Пища богов (1995); План растительной планеты (Whole Earth Review, Fall, 1989); Истые галлюцинации (1996).

(…) Способы, которыми люди потребляют растения, пищу и психоактивные вещества, вызывают смену ценностей у индивидов и, в конечном счете, – у целых обществ. Употребление одной пищи делает нас довольными, другой – сонными, а какой–то еще – бодрыми. Мы веселы, беспокойны, возбуждены или, наоборот, подавлены в зависимости от того, что поели. Общество молчаливо поощряет поведение, соответствующее принятым в нем нормам, тем самым поощряя потребление определенных веществ, вызывающих приемлемое поведение.

Подавленность или яркая выраженность сексуальности, способность к деторождению и сексуальная потенция, степень остроты зрения, чувствительность к звуку, скорость моторных реакций, темпы созревания и сама продолжительность жизни – вот лишь некоторые из животных характеристик, на которые может повлиять включение в пищу растений с экзотической химией. Символическая деятельность, способность к языкам и чуткость к общественным ценностям у людей могут также меняться под влиянием психически и физиологически активных метаболитов*. (…)

Говоря о тех или иных психоактивных веществах, мы склонны сосредоточиваться на эпизодах опьянения. Но многие из таких веществ обычно потребляются в допороговых дозах или дозах, достаточных для поддержания определенного состояния; хорошими примерами такого потребления из нашей культуры являются кофе (см. «Психостимуляторы»*) и табак*. Результатом всего этого является своеобразная «атмосфера опьянения». Подобно рыбе в воде, люди в той или иной культуре плавают в фактически незримой среде культурно–санкционированных, но искусственных состояний сознания.

Большинство не осознает влияния растений на нас и нашу реальность отчасти оттого, что мы забыли о том, что растения всегда были посредниками в культурном отношении между человеком и миром в целом. (…)

Предлагаемая здесь история вступления человека в свет саморефлексии – это история, основанная на принципе «вы – то, что вы едите». Значительные изменения климата и новое расширение диеты, а следовательно, возрастание ее мутагенности, давали естественному отбору множество возможностей для воздействия на эволюцию основных черт человека. Всякая встреча с новой пищей, каким–то новым веществом или вкусом всегда была сопряжена с риском и непредсказуемыми последствиями. (…)

В качестве примера растений с потенциальным влиянием на народонаселение возьмем сладкий картофель (батат) вида Dioscorea. В большей части тропиков сладкий картофель является доступным и питательным источником пищи. Тем не менее некоторые из его видов содержат соединения, которые могут препятствовать овуляции. (Они стали источником сырья для современных пилюль, контролирующих рождаемость.) На популяции приматов, постоянно употребляющих эти виды Dioscorea, обрушилось бы нечто близкое к генетическому хаосу. Немало подобных, хотя, быть может, и не столь эффектных сценариев должно было бы разыграться, пока древние гоминиды экспериментировали с новыми видами пищи, расширяя свою привычную всеядную диету. (…)

Стратегией ранних всеядных гоминидов было употреблять в пищу все, что казалось похожим на еду, и извергать через рвоту все, что невкусно. Растения, насекомые и мелкие животные, оказавшиеся съеденными в результате такого подхода, включались затем в диету. Меняющаяся диета, или всеядность, означает подверженность непрестанному изменению химического равновесия. Организм может регулировать это равновесие с помощью внутренних процессов, но в конечном счете мутагенные влияния нарастают, и значительно большее, чем обычно, число генетически вариантных индивидов приносится в жертву естественному отбору. Результатом же этого отбора являются ускоренные изменения нервной организации, состояний сознания и поведения. (…)

Как растения влияли на развитие людей и животных, так и растения, в свою очередь, подвергались влиянию. Это совместное эволюционирование вызывает в памяти идею симбиоза. Понятие «симбиоз» имеет несколько значений. Я пользуюсь им для обозначения определенного отношения между двумя видами, которое обеспечивает взаимную выгоду их членам. Биологический и эволюционный успех одного вида связан с успехом другого и повышает его. Эта ситуация противоположна паразитизму, и счастлив тот паразит, который сможет развиться в члена симбиотического союза. (…)

Первые встречи между гоминидами и грибами, содержащими псилоцибин*, могли на миллион или более лет предшествовать приручению крупного рогатого скота в Африке. И в этот период в миллион лет люди не только собирали и ели грибы, но, вероятно, стали придавать им культовое значение. Но приручение диких животных (огромный шаг в эволюции человека), поставив людей в более близкие отношения с животными, повлекло за собой и расширение контактов с грибами, поскольку грибы эти росли только на помете крупного рогатого скота. В результате взаимная межвидовая зависимость (человек – гриб) обогатилась и углубилась. Это было время, когда зарождались религиозные ритуалы, появились календарь и натуральная магия. (…)

Размышляя над ходом эволюции человека, некоторые внимательные наблюдатели подвергли сомнению сценарий, предлагаемый нам антропологами. Эволюция высших животных занимает длительные периоды, редко оперируя периодами менее миллиона лет. Чаще это десятки миллионов. Но происхождение современных людей от высших приматов – с огромными изменениями, отразившимися на размере мозга и поведении, – заняло менее 3 млн лет. Физически за последнюю сотню тысяч лет мы изменились очень мало. Но распространение культур, социальных институтов и языковых систем произошло настолько быстро, что современные биологи–эволюционисты едва ли смогут объяснить причину этого. …Человек произошел от предков–приматов, не отличающихся радикально от еще сохранившихся видов, и, тем не менее, Homo sapiens стоит на целую ступень выше прочих видов. (…)

Три миллиона лет назад благодаря сочетанию обсуждаемых выше процессов в Восточной Африке существовали по крайней мере три отчетливо различимых вида протогоминидов. Это были Homo africanus, Homo boisei и Homo robustus. В это же время из разделения видов возник и всеядный Homo habilis – первый настоящий гоминид…

Места обитания наших предков расширялись медленно; ранние гоминиды продвигались через мозаику лугов и лесов. Эти существа, чей мозг по пропорциям был лишь слегка крупнее, чем у шимпанзе, уже ходили прямо и, вероятно, переносили с собой пищу и орудия труда от одних лесных участков к другим, продолжая их разрабатывать в поисках клубней и насекомых. Руки у них были длиннее наших, а сила захвата гораздо больше. Переход к вертикальному положению и первое вступление в луговую нишу произошли раньше – где–то между 9 млн и 5 млн лет тому назад. К сожалению, у нас нет ископаемых доказательств более раннего периода.