Читать онлайн «Мужчина в меняющемся мире». Страница 37

Вследствие исторических причин, в России недостаточно осмыслена проблема гендерного равенства, даже многие либерально настроенные мужчины воспринимают его, как и феминизм, резко отрицательно либо иронически. Однако реально возродить древнерусский канон гегемонной маскулинности невозможно по социально-экономическим причинам.

Во-первых, страна не может обойтись без участия женщин в общественном производстве, а это автоматически меняет структуру гендерных ролей.

Во-вторых, российская семья не может – и не захочет – существовать на одну мужнюю зарплату.

В-третьих, эмансипация российских женщин, включая уровень их образования, зашла слишком далеко, чтобы их можно было вернуть к системе «трех К» (Kinder, Kuche und Kirche).

Тем не менее православные фундаменталисты охотно «играются» с этой идеей. Даже главный президентский национальный демографический проект стимулирования рождаемости первоначально адресовался исключительно женщинам. Но традиционалистская трактовка женщины как матери и хранительницы домашнего очага, а мужчины как добытчика и защитника отечества имеет мало общего с цивилизацией XXI века. Ориентация на воображаемое прошлое не сулит стране ничего хорошего ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем.

В сказке Ханса Кристиана Андерсена «Калоши счастья» описан советник юстиции Кнап, который был убежден, что в Средние века жилось гораздо лучше, чем теперь, и что времена короля Ханса были лучшей и счастливейшей порой в истории человечества. Однако, оказавшись с помощью волшебных калош в том времени, Кнап нашел его отвратительным и, когда ему удалось вернуться обратно, долго «вспоминал пережитые им ужасы и от всего сердца благословлял счастливую действительность и свой век, который, несмотря на все его пороки и недостатки, все-таки был лучше того, в котором ему только что довелось побывать. И надо сказать, что на этот раз советник юстиции мыслил вполне разумно».

Подведем итоги.

В этой главе мы рассматривали макросоциальные процессы: как в постиндустриальном мире меняются мужские и женские социальные роли и как люди реагируют на эти перемены. При всех многочисленных вариантах и вариациях, ведущие глобальные тенденции выступают довольно отчетливо:

1. По всем трем главным макросоциальным позициям – общественное разделение труда, политическая власть и гендерная сегрегация – социально-ролевые различия между мужчинами и женщинам резко уменьшились в пользу женщин.

2. Причиной ломки гендерного порядка является не феминизм, а новые технологии, которые делают природные половые различия менее социально значимыми, чем раньше. Феминизм лишь отражает (зачастую односторонне) эти сдвиги.

3. Ослабление поляризации гендерных ролей не устраняет гендерных различий в социальной сфере, особенно в такой чувствительной области, как соотношение общественно-производственных и семейных функций. Отчасти эти различия коренятся в биологии (женский родительский вклад выше мужского, требует больших усилий и временных затрат, если женщины от этих функций откажутся, человечество вымрет), а отчасти – в унаследованных от прошлого социально-нормативных ограничениях и привычных стереотипах массового сознания, как мужского, так и женского.

4. Однако ведущей тенденцией является процесс индивидуализации, позволяющий людям выбирать стиль жизни и род занятий безотносительно к их половой/гендерной принадлежности, в соответствии с привычными социально-нормативными предписаниями или вопреки им, и общество вынуждено относиться к этому индивидуальному выбору уважительно.

5. Ломка традиционного гендерного порядка неизбежно порождает многочисленные социально-психологические проблемы и трудности, причем мужчины и женщины испытывают давление в противоположных направлениях. Вовлеченные в общественное производство и политику женщины вынуждены развивать в себе необходимые для конкурентной борьбы «мужские» качества (настойчивость, энергию, силу воли), а мужчины, утратив свое некогда бесспорное господство, – вырабатывать традиционно «женские» качества: способность к компромиссу, эмпатию, умение ставить себя на место другого. Ничего особенного или чрезвычайного в этом нет, то же самое происходит в сфере межнациональных и межгосударственных отношений, где принцип господства и подчинения постепенно уступает место отношениям осознанной взаимозависимости. Тем не менее здесь часто возникают конфликты, которые сплошь и рядом могут быть решены лишь на микроуровне межличностных отношений.

6. Поскольку движущей силой происходящих социальных перемен являются женщины, мужские реакции на эти перемены часто бывают консервативно-охранительными. Но эти установки, как и сами мужчины, неоднородны, варьируя от воинствующего традиционализма и моральной паники до свободного принятия новых социокультурных и психологических реалий. Это зависит как от социально-групповых, так и от индивидуально-личностных особенностей мужчин.

7. Наиболее проблематичным нормативным компонентом массового сознания стал феномен гегемонной маскулинности (маскулинная идеология). Эта идеология имеет глубокие биоэволюционные корни, без опоры на нее мальчикам трудно сформировать свою мужскую идентичность, и в то же время она часто оказывается социально и психологически вредной, дисфункциональной.

8. Данные многочисленных массовых опросов и иных социологических исследований в развитых странах Европы, Америки и Азии показывают, что ни единого мужского стиля жизни, ни единого канона маскулинности там ныне не существует. Несмотря на противоречивость своих ценностей и взглядов, современные мужчины во все большей степени ориентируются на принцип гендерного равенства. И, несмотря на то что для многих этот выбор вынужденный, а некоторые конкретные проблемы остаются спорными и решений не имеют, никакой ущербности своего социального статуса мужчины не ощущают, тем более что мужской статус все еще остается привилегированным.

9. Хотя в России исследований и надежных эмпирических данных значительно меньше, сравнение результатов массовых опросов общественного мнения, качественных гендерных исследований представленных в российских СМИ образов маскулинности приводит к заключению, что и общее направление развития маскулинности, и связанные с нею проблемы в России те же, что и в странах Запада. В то же время приходится констатировать, что: а) российское гендерное сознание, как мужское, так и женское, значительно более консервативно; б) принцип гендерного равенства чаще принимается на словах, чем на деле, а то и вовсе оспаривается; в) налицо значительное расхождение мужских и женских социальных ожиданий и предъявляемых друг к другу требований; г) существует системное недопонимание социального характера гендерных проблем и одновременно переоценка возможностей государственной власти в их решении; д) в ходе социальных трансформаций последних двух десятилетий в каноне маскулинности сформировались две противоположные тенденции: с одной стороны, признание своей мужской несостоятельности («несостоявшаяся маскулинность», выученная беспомощность и т. д.), а с другой – резкое усиление агрессивной маскулинной идеологии, чему способствуют поддерживаемое в обществе состояние моральной паники и идеализация исторического прошлого.

В долгосрочной исторической перспективе особой свободы выбора ни у России, ни у «мужского сословия» нет. От требований, выставленных временем, не уйти, изменить условия задачи не в нашей власти. Но так ли уж все это драматично? Способны ли мужчины выжить и успешно развиваться в новых исторических условиях или, как динозавры, обречены на вымирание? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно выяснить, насколько пластичны мужские психические свойства и способности.

Итак, мы видели, что современный мужчина стоит перед серьезными глобальными вызовами, затрагивающими не только гендерный порядок, но и весь наш образ жизни. Способен ли мужчина справиться с этими вызовами? Не нарушает ли ломка традиционного гендерного порядка какого-то жизненно важного баланса, без которого человечество просто не сможет существовать? Ведь кроме нормативного канона маскулинности и фемининности существуют индивидуально-психологические черты, которые мы в просторечии называем мужскими и женскими свойствами и которые, возможно, являются врожденными? Насколько универсальны, значимы и стабильны эти свойства, существует ли в них какая-то социокультурная динамика, или нарушение традиционного гендерного разделения труда противоречит нормам полового диморфизма, которые так или иначе все равно восторжествуют?

Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется обратиться к данным психологических исследований того, в чем мужчины и женщины предположительно отличаются друг от друга. Это —