Читать онлайн «Психологическое консультирование: учебное пособие». Страница 9

Диалог – это особый тип смысловых отношений, то есть отношений, в которые нельзя попасть или оказаться как в логике или в психологии с оговорками, но которые надо строить. Членами этих отношений могут быть только целые высказывания, принадлежащие разным голосам. Здесь смысловые отношения между высказываниями представляют позицию, голос, цельную личность. По мнению Бахтина, широко понимаемый диалог и высказывание могут расширяться не только до границ целого романа, а и до границ самой жизни человека. Последняя, несущая смысл, совершающая смысл, может становиться таким высказыванием в диалоге времен, поколений. Отар Иоселиани говорил об Андрее Тарковском, что тот всю жизнь снимал один фильм о любви и смерти.

6. Для Бахтина согласие – это одна из важнейших форм диалогических отношений. Тема согласия повторяется и в разговоре о полифонии как многоголосице, в которой голоса могут сливаться, но сохранять свою автономию, они не превращаются в один голос, не редуцируются к одной позиции. Говоря о согласии как о слиянии голосов, наряду с их раздельностью, сохранностью индивидуальности, необходимо обратиться к другому вводимому Бахтиным понятию, понятию эстетической вненаходимости.

7. Позицию эстетической вненаходимости занимает автор по отношению к своему герою. Что собой представляет это понятие? В первую очередь, голос как личностная позиция, целостная позиция личности должен иметь место исхождения в пространстве. Поэтому эстетическая вненаходимость предполагает существование другого человека и его понимание. Но понимание не значит вчуствование, говорит Бахтин, не значит постановка себя на место другого. Это именно диалог, совершаемый между двумя людьми или позициями. Если даже он совершается согласно, то раздельность позиций должна сохраняться. Для объяснения того, как это возможно, Бахтин и вводит понятие эстетической вненаходимости.

Термин эстетической вненаходимости берет свое начало от восприятия искусства. Например, картина требует некоторого расстояния, чтобы быть увиденной. Нельзя слиться с картиной, если мы желаем ее увидеть, понять, необходимо как раз дистанцироваться, с расстояния охватить ее целостность, а ее смысл – услышать в диалоге с автором.

Это подразумевает освобождение от случайного, ситуативного, необязательного человеческого. Автор, как и зритель или читатель, должен быть в этом отношении безупречен, даже объективен. Значит, герой должен быть свободен от всего личностно-случайного, проецируемого на него. Потому что герой ни в коем случае не является образом самого автора или читателя. Создавая героя, автор предоставляет возможность самому герою сказаться [21] .

Именно в таком смысле автор должен занимать позицию вненаходимости или быть объективирован относительно того, что он творит, быть предельно честным, чтобы дать сказаться тому, что он творит, не замутняя это своим привнесенным взглядом, образом, предубеждением. Такая позиция автора переносится в психологию как позиция психолога по отношению к другому человеку.

Проблема внутреннего диалогизма личности

М. М. Бахтин, занимаясь исследованием методологии гуманитарных наук, выделяет в качестве «объекта» исследования гуманитарной науки текст. Человека нельзя изучать как вещь, он являет себя опосредованно, как текст, в высказывании. Физическое действие человека должно быть понято как поступок, но нельзя понять поступка вне его возможного (воссоздаваемого нами) знакового выражения (мотивы, цели, стимулы, степень осознанности и т. д.). Мы как бы заставляем человека говорить (конструируем его важные показания, объяснения, исповеди, признания, доразвиваем возможную или действительную внутреннюю речь и т. п.). «Повсюду действительный или возможный текст и его понимание», – пишет М. М. Бахтин в «Эстетике словесного творчества». Поэтому текст позволяет рассматривать человека в контексте смысла, целей, целостной жизненной ситуации и включает в себя как высказанное, так и утаенное, как вербальное, так и невербальное. Единицей анализа текста является высказывание как смысловое целое.

Следует не избегать, не маскировать это противоречие, а напротив, выделить его как объективную данность, как важнейший внутренний механизм личности, который подразумевает преодоление, отрицание овеществленных форм бытия через изменение смыслового восприятия, равно как изменение смыслового восприятия обуславливается изменившимися формами бытия вещного [22] .

Если диалог не понимать буквально, как диалог между двумя людьми – что вовсе не обязательно, так как в диалоге могут участвовать целые поколения, – то он может пониматься и как внутренний диалог. В этом диалоге будут участвовать голоса-высказывания, голоса разных смыслов, разных позиций. Диалог возможен как между людьми, между культурами, так и внутри одного человека.

Вопрос природы диалогических отношений Бахтин рассматривает через проблему внутреннего диалогизма. В своей работе о Ф. М. Достоевском он вводит понятие полифонии как литературного жанра, созданного этим автором. Полифония как многоголосие, то есть присутствие разных голосов. Голос означает здесь не просто озвучивание. Голос – это всегда личность, за голосом всегда стоит смысл. Голос как точка зрения, как позиция. Достоевский активно использует полифонию в диалогах героя с самим собой (Раскольников носит в себе множество голосов, которые спорят, убеждают, соглашаются, не слушают друг друга). Такая же полифония звучит в его романах между разными героями. Внутренние диалоги могут выноситься вовне, когда один из героев угадывает внутренний скрытый и скрываемый голос, угадывает эту позицию и озвучивает ее. «Да, не ты убил отца», – говорит Алеша Ивану в «Братьях Карамазовых». Иван бурно и яростно реагирует на озвучивание своего тайного голоса братом.

Однако диалогичное отношение к самому себе вырастает не на почве внутреннего диалогизма, считает Бахтин, а только на основе самообъективации. Каким образом человек может диалогически относиться к самому себе? Через объективацию или самообъективацию. Человек выносит себя вовне и смотрит на себя, как на некоторый объект, например, в лирике или в исповеди. Однако наиболее точной метафорой будет чтение себя как текста. Самообъективация предполагает некоторую степень самоотчуждения. Так, Бахтин говорит, что жизнь как целостность можно воспринять только со стороны, как жизнь Другого. Только тогда она будет включать рождение и смерть. Потому что человек не может эмоционально пережить свою собственную смерть, он не может с ней встретиться. Только рационально и рассудочно он способен представить мир, в котором его не будет, но эмоционально пережить мир, в котором меня нет, невозможно. Для того чтобы встретиться со своей смертью, необходимо самообъективироваться, выйти из себя и вжиться в другого человека, в людей, для которых его смерть может стать событием их жизни. Лишь отчужденно от самого себя можно встретиться со своей смертью. Итак, самообъективация – это способ диалогического отношения к самому себе.

В отечественной психологии и теории и, особенно, в практике оказались очень плодотворными идеи М. М. Бахтина о диалогичности сознания и диалоге в отношениях «Я-Другой».

Возможность диалогичного раскрытия человека будет напрямую зависеть от способности человека самообъективироваться и отстраняться, то есть диалогично относиться к самому себе, прежде всех остальных. Такой опыт диалогичности может быть одним из примеров реализации психотехнической парадигмы в практике консультирования. Организация диалога выступает здесь не только основным способом его исследования, но и основным методом психологического консультирования.

Принцип диалогичности сознания как основа разработки психотехнического метода исследования личности и консультирования