Читать онлайн «Борьба с безумием». Страница 28

И еще один вывод сделал Джек: эти лекарства отнюдь не излечивали хроников с далеко зашедшими формами безумия. Унылое настроение, наступавшее вслед за перио­дом удивительного спокойствия, - эти явления депрессии почти всегда исчезали с прекращением лекарств.

После этого больные испытывали блаженное спокой­ствие, а их ясное сознание, казалось, одерживало верх. Но часто случалось, что после отмены успокоительных средств больные впадали в дикое и буйное состояние. Они били стекла и ломали мебель. Они пытались убивать друг друга или сестер-надзирательниц.

Не лучше ли Джеку поторопить начальство с получе­нием лоботомического оборудования и зарядиться энер­гией для производства пятисот операций?

Все эти неприятности и огорчения только еще начина­лись, когда доктор Франк Моор, клинический консультант фармацевтической фирмы Сиба, прибыл в больницу Тра­верз-Сити, но вовсе не для того, чтобы повидаться с док­тором Джоном Т. Фергюсоном. Он никогда и не слышал о Фергюсоне. Он приехал к ученому фармакологу боль­ницы доктору Уильяму Г. Фандербарку, который любезно пригласил Джека познакомиться с доктором Моором. Это была рука судьбы. Или, как любит выражаться Джек, «должно быть, всевышний опять положил руку мне на плечо».

Доктор Моор показал Фандербарку и Фергюсону ки­нофильм, заснятый парочкой невоспетых киногениев, док­тором Эрлем и мистером Вольфом из лабораторий Сиба в Соммите. В фильме была показана обезьяна макакус ре­зус, одно из самых злых лабораторных животных. Слу­житель осторожно держал ее в длинных, толстых, укусо-устойчивых и когтеустойчивых рукавицах. В вену этого опасного зверька вводится один шприц серпазила. Менее чем через час наступает трансформация, полная метамор­фоза в поведении животного. На глазах у зрителя про­исходит коренное изменение врожденных инстинктов обе­зьяны. Она становится кроткой и смирной. Она ласкается к служителю и прижимается к нему, как щенок. Она по­хожа на милого ребенка. Она совершенно спокойна, но в то же время быстро реагирует на окружающую обста­новку. Это было бы очаровательное комнатное животное, если бы можно было все время держать его под серпазилом. К сожалению, это невозможно. Но как бы то ни было, обезьянка своим поведением вызывает представление о гря­дущем золотом веке, когда, символически выражаясь, лев будет лежать рядом с ягненком. Хорошо было бы разработать технику введения этого умиротворяющего средства гнусной кучке агрессоров в нашем мире...

Этот фильм, который я смотрел с восхищением несколь­ко лет назад, на Джека Фергюсона произвел иное впечат­ление. Не то чтобы Джек не оценил по достоинству его замечательную научную ценность. Фильм, конечно, помо­жет фирме продать гору серпазила. Но что касается самого Джека Фергюсона, то ведь он уж наблюдал действие этих успокоителей на собственной орде опасных больных. Все ли показал доктор Моор в своем обезьяньем представлении? В палатах больницы это чудесное снадобье чересчур уж успокаивало больных, вплоть до жестокой хандры, до пар-кинсоновской тряски, до попыток самоубийства.

Где же тот фильм, который покажет ему, как в таких случаях нужно поступать?

И неожиданно громко для его низкого, ровного голоса, с извиняющейся улыбкой Джек рассказал доктору Моору о своих огорчениях с серпазилом.

Вот «профили поведения» его больных. Когда серпазил делает их спокойными, близкими к выздоровлению, а затем погружает в глубочайшую депрессию, что может сделать здесь доктор Фергюсон? Что может предложить ему Сиба?

Джек объяснил доктору Моору, что он пытался побе­дить серпазиловую депрессию крепким кофе, чистым кофеином, амфетаминами - бензедрином и бекседрином, - ксиэфедрином и другими известными ему лекарствам», которые без вреда для больного могут стимулировать ослабевший мозг. Но действие этих лекарств оказывалось либо чересчур грубым, либо слишком слабым, чтобы вывести больных из серпазиловой меланхолии и вернуть к актив­ному но спокойному уравновешенному поведению.

Франк Моор молча и внимательно слушал, не спуская глаз со скромного больничного врача. Под внешним обли­ком краснощекого, круглолицего, добродушного и улыба­ющегося Джека Фергюсона Франк Моор угадал яростный порыв к действию, неугасимое желание найти что-нибудь такое, что могло бы сделать прекрасное успокоительное средство действительно практичным, получить химический стимулятор, который мог бы взаимодействовать с серпа­зилом. Чтобы больные не оставались глупо, печально спо­койными. Чтобы возбудитель и серпазил, работая совмест­но, могли сделать больных активно-спокойными, может быть, даже вернуть им человеческий облик и ясное со­знание, с которым большинство из них сможет уйти домой, в свою семью. Если только семья захочет их при­нять...

«Что ж мы можем ему предложить?» - думал про себя строгий и спокойный доктор Франк Моор.

Так-то и случилось, что поздней осенью 1954 года док­тор Джон Т. Фергюсон начал работать в содружестве с фирмой Сиба. Теперь он мог иметь сколько угодно сер­пазила для укрощения своих сверхактивных пациентов. И теперь он стал настоящим клиницистом-химиком. Сиба прислала ему два химических препарата, и ему, Джеку Фергюсону, предстояло быть первым в мире исследовате­лем, испытывающим действие этих возбудителей на мозг умалишенных, и проверить, не облегчают ли эти средства меланхолическое состояние. И особенно важно было выяс­нить, смогут ли они противодействовать серпазиловой де­прессии.

Джек приступил к своим клиническим исследованиям и начал с неудачи. Препарат БА-14469 был синтезирован большими учеными фирмы Сиба в Базеле, в Швейцарии. Он показал сильное стимулирующее действие, напомина­ющее действие декседрина, может быть, еще более силь­ное на лабораторных животных. БА-14469 должен был так же действовать на людей. Очень осторожно Джек стал скармливать его нескольким шизофреникам, находив­шимся в кататоническом оцепенении. Эффект был потря­сающий! Казалось прямо сверхъестественным, как быстро пробуждал он этих несчастных, проводивших свои дни лежа на полу.

- БА-14469 действительно поднимал их с пола, это верно, - рассказывал Джек, - но, увы, скоро нам пришлось стаскивать их с потолка.

Через неделю они стали, правда, весело попрыгивать. А через девять дней после того, как Джек отменил БА-14469, двое больных, которые показывали такое при­ятное оживление, начали дергаться в зловещем танце, напоминавшем пляску св. Витта. Таково было боевое кре­щение Джека, клинициста-химика.

- По-человечески я был очень встревожен, - сказал Джек. - Я уже видел перед собой неизбежную смерть больных, унижение, судебный процесс...

Но оставался еще химический компаньон БА-14469 - препарат БА-4311, значительно менее активный возбуди­тель мозговой деятельности у животных. Он был облада­телем громкого химического названия «фенил (альфа-пиперидил) уксуснокислый метиловый эфир», а для краткости его называли «метилфенидилацетат». Хоть он не завоевал еще себе популярности в клинической практике, фирма Сиба присвоила ему торговую марку «риталин». Стиму­лирующее действие риталина оказалось настолько слабым по сравнению с БА-14469, что ученые фирмы Сиба вооб­ще не возлагали на него особых надежд. Такого же мнения придерживался и Джек, который с осторожностью сель­ского врача, боящегося причинить вред самому скромному пациенту, все же приступил к испытанию нового препа­рата на группе вялых и подавленных больных. По правде говоря, напуганный неприятностями с БА-14469, Джек почти и забыл о том, что начал испытание риталина.

Риталин имел свою любопытную лабораторную преды­сторию. Он был синтезирован доктором Чарльзом Гофма­ном в Базеле лет шесть назад. Ученые фирмы Сиба Р. Мейер, Ф. Гросс и Дж. Трипод сообщили, что риталин оказывает возбуждающее действие на собак, крыс, мышей и даже на кроликов и после некоторого периода метания по клетке они становятся как бы утомленными. В об­щем же риталин - исключительно безвредное средство.

Действие огромных доз риталина сказывается лишь в том, что, попрыгав как следует, животные кажутся приятно расслабленными и усталыми.

Джек нашел в литературе только одно сообщение об опыте с риталином на людях, не психотиках, а нормальных людях. Ученые фирмы Сиба А. Драссдо и М. Шмидт устроили занятный эксперимент с риталином. Они накачали группу добровольцев фенобарбиталом до такой степени, что те потеряли способность производить простые арифметические вычисления. Но через несколько дней, когда им стали давать фенобарбитал вместе с риталином, они поразительно быстро и точно производили свои мате­матические расчеты.

Это был единственный опубликованный опыт с дей­ствием риталина на человеке, и в этом сообщении еще ука­зывалось, что у 70% из шестидесяти подопытных людей наблюдалось чувство «приятного возбуждения». Важно было то, что риталин не вызывал у этих людей «перевоз­буждения». «Что ж это за опыт? - думал Джек Фергюсон. - Накачать людей барбитуратом только для того, чтобы при помощи риталина восстановить их математические способности». Джек улыбнулся. До чего академично мыслят эти лабораторные ученые! Однако постойте...