Читать онлайн «Когда я закрываю глаза, я вижу тебя». Страница 20

Прекращать или нет?

Пример

Г-жа Отис «всю жизнь» страдала от ощущения давления и колющей боли в области сердца, которая распространялась на всю грудную клетку. Ей удалось четко сформулировать свой запрос на терапию: она хотела получить объяснение, как понимать этот симптом и, может быть, добиться улучшения и облегчения. Когда я собирала анамнез, она сообщила, что у нее восемь братьев и сестер. Трое из них страдают раком, еще один брат уже умер от рака. Рассказывая об этом, г-жа Отис была взволнована и выглядела испуганной. Заболевания ее братьев и сестер заставили меня внутренне насторожиться: как получилось, что пятеро детей в этой семье страдают сильными симптомами? Она сделала глубокий выдох, что указало мне момент для следующего вопроса.

Ее отец тоже умер от рака. Г-жа Отис физически напряглась, взгляд стал рассеянным, давление в области сердца усилилось. На основании этих реакций (напряжение как защита, блуждающий взгляд как желание убежать, давление как возрастание напряжения) я высказала предположение, что ее симптомы связаны с отцовской линией.

Г-жа Отис оцепенела, ее руки напряглись и застыли. (Где эти симптомы могут иметь смысл? Какая ситуация может соответствовать такой интенсивности симптомов?) Я спросила, знакомы ли ей появившиеся сейчас симптомы. Она кивнула: «Не так внезапно и не так сильно, как сейчас».

Поскольку она так бурно отреагировала на разговор об отце, я спросила ее, что особенное произошло в его жизни. Его отец, дед клиентки, в тридцатые годы повесился. Это произошло после того, как на него донесли в связи с неким правонарушением. Физическое оцепенение усилилось, г-жа Отис быстро и глубоко задышала, ее руки сводило все сильнее. Чтобы уменьшить последствия гипервентиляции, я предложила ей дышать носом. Она едва среагировала, ее состояние было похоже на шок. Я встала перед ней и попросила ее встать. Она встала. Я взяла ее за руки, которые были изогнуты так, что она едва могла держать мои. Я искала ее взгляд, чтобы через зрительный контакт пробиться к ее взрослому «я», и сказала: «Посмотрите на меня! Вы меня видите?» Ее взгляд блуждал. «Вы меня видите?» Наконец она собралась и посмотрела на меня. Мне было ясно, что и это ее «отсутствие» вызвано не нашей встречей, а берет начало в ее истории. Я спросила, знакомы ли ей эти состояния. «Да, но они уже давно не возникали с такой силой». Я была не уверена, стоит ли мне продолжать. Такая интенсивность симптомов и в первую очередь тот факт, что г-же Отис потребовалось достаточно много времени, чтобы снова установить со мной контакт, заставили меня сомневаться. Да и физические симптомы показались мне сильнее, чем я наблюдала раньше в аналогичных ситуациях. Однако она уже не раз проходила полное медицинское обследование по поводу этих «приступов», и никаких неврологических, кардиологических или сосудистых нарушений выявлено не было. Когда между нами снова установился хороший визуальный и коммуникативный контакт, я спросила ее, пойдем ли мы еще немного дальше или прервем работу здесь. Она была готова продолжать. Чтобы понять, какие динамики на протяжении поколений действовали в семье ее отца, я спросила о прадедушке. Он умер, когда его сыну было 3 года. Так как реакция на отца была столь сильной, напрашивалось предположение, что эта динамика идет из семьи отца. Я решила поставить клиентку напротив отца. Чтобы не повторить то, что только что произошло, и смягчить переживания за счет расширения контекста, я спросила ее о ресурсах. Какие у нее отношения с матерью? Сложные, поддерживаются только стараниями дочери. Мать была полной сиротой, что я восприняла как указание на возможную сильную внутреннюю неудовлетворенность матери, так что она не могла быть ресурсом для дочери.

Поскольку у нас с клиенткой был хороший контакт, я решилась еще раз дать ей возможность оказаться лицом к лицу с отцом, поддерживая ее только своим присутствием. После того как я увидела, как она впала в состояние отсутствующего оцепенения, работа только в воображении показалась мне слишком неконкретной. Получив ее согласие, я положила перед ней на пол лист бумаги, олицетворявший ее отца.

Когда она встала перед ним, симптоматика тут же возобновилась в полную мощь. Я подставила к ее отцу его отца, что несколько ослабило симптомы. Она больше ничего не могла сказать о деде и его жизни. Когда я добавила в расстановку мать и ее родителей, никаких существенных изменений тоже не произошло. Для нашей работы это удивительно, так как в расстановке можно очень явно увидеть и почувствовать влияние других. Так что нам удалось однозначно связать симптом с линией отца, но не хватало информации, чтобы добиться большей ясности относительно возможностей решения. Поскольку время сессии подходило к концу, я отвела клиентку на несколько шагов назад, чтобы не провоцировать физическую симптоматику и чтобы клиентка чувствовала себя хорошо и стабильно. Мы поэкспериментировали с подходящей дистанцией для конечного образа. Клиентка была довольна обретенным пониманием и, уставшая, снова села на свой стул.

Четкая структуризация и продвижение вперед маленькими шагами позволяет во время сессии и в ходе расстановки держать в поле зрения различные динамики, существующие в семейной системе клиента, направлять процесс и проверять, какое значение те или иные динамики имеют для клиента.

Отдельными шагами во время сессии являются:

— описание симптоматики и прояснение запроса,

— биографический анамнез, семейный анамнез и генограмма,

— сама расстановка с разрешающими шагами и выработкой завершающего или разрешающего образа,

— последующее обсуждение, возможно, упражнения и рекомендации по домашнему заданию.

«Разогрев»

Первые минуты беседы служат для так называемого «разогрева». Эта фаза, в течение которой клиент знакомится с терапевтом, его манерой общения, сознательно оценивает, насколько терапевт способен его вести, воспринимая это, в том числе в тонких, бессознательных процессах. В свою очередь, терапевт узнает, какие возможности существуют в работе с этим клиентом, смотрит, какие черты личности, страхи, границы, какую внутреннюю установку, силу и коммуникативную способность демонстрирует его визави. В поведении клиента по отношению к терапевту как в голограмме проявляются те структуры, которые помогают ему жить в этом мире и справляться с предъявляемыми им требованиями. В этой встрече двух людей с их историей и их способностями рождаются абсолютно личные терапевтические отношения, имеющие как свои возможности, так и свои границы.

Лучше всего, если терапевт и клиент сообща определяют цель терапии. Чего клиент ждет от терапии или от расстановки? Когда терапевтическое поручение можно будет считать выполненным, а работу терапевта законченной?

У нас, терапевтов, есть определенный опыт в отношении того, какому осознанию мы можем способствовать, какие эмоциональные переживания и какие изменения внутренней позиции мы можем вызвать при помощи расстановки. На основании этих знаний мы предлагаем клиенту ведущие к изменениям шаги. Однако помимо расстановки терапевтическая ситуация всегда включает в себя и другие интервенции: вопросы из краткосрочной терапии, разработку проектов хорошего будущего, разучивание моделей дыхания и упражнений на расслабление, которые помогают выдерживать трудные ситуации, а также ритуалы, позволяющие лучше справиться с чувствами и переходами от одной жизненной фазы к другой.

Но первый вопрос, который постоянно присутствует на заднем плане, это всегда вопрос о том, имеет ли (и если да, то насколько) тема клиента системную подоплеку и, следовательно, есть ли вообще смысл делать расстановку. Иногда (возможно, в качестве дополнения) бывают необходимы принципиально иные формы работы.

Описание симптоматики и прояснение запроса

Клиент начинает с описания своих симптомов или рассказывает, почему он пришел и кто его прислал. С самого начала внимание направлено на два аспекта: проблему и желательное решение. К описанию проблемы относятся симптомы и все, что ослабляет клиента и чего он больше не хочет. К описанию решения относятся, прежде всего, ресурсы клиента, т. е. все, что придает ему сил, на что он может опереться и что не должно измениться. Сюда входит, совершенно в духе краткосрочной терапии, и проект «хорошего будущего».

В этой фазе я спрашиваю клиента, что ему известно о семейной расстановке, чтобы понять, на каком уровне я могу начать и какую информацию об этой работе мне еще нужно ему дать. Некоторых клиентов направляют друзья, врач или натуропат, и сами они мало знают о том, что их ожидает. Я вкратце знакомлю их с основными идеями, на которых строится наша работа: что каждый берет на себя из своей семейной системы определенные задачи или перенимает чувства; что мы очень точно воспринимаем свою систему; что чувства и симптомы всегда правильны, даже если тот, кто их испытывает, не является их «законным обладателем»; что симптомы и чувства указывают на то, что чего-то не хватает. Таким образом я создаю переход ко второму шагу: анамнезу и генограмме.