Читать онлайн «Психологическая защита». Страница 6

Понятно, что резко отрицательная оценка психоанализа в советской психологии часто приводила к вытеснению из сферы научного сознания тех реальных психических явлений, заслуга в открытии и исследовании которых приписывалась психоанализу. Такая же судьба ожидала психологическую защиту.

У тех исследователей, которые все же так или иначе затрагивали проблему защитных механизмов психики и тем самым признавали за ними статус предмета научного исследования, нет единства мнений о научном, строгом определении этого феномена. Забывались достаточно простые методологические истины. Например, объективно расхождение в определении научного понятия вызвано тем, что валидность (предметная соотнесенность) понятия предполагает способность его операционализации, характер которой определяется той научной парадигмой, в которой работает исследователь. Кроме того, любой объект психологического исследования представляет собой многокачественное, многомерное явление, и каким бы обстоятельным ни был исследовательский проект, все равно он не может предусмотреть изучение объекта в абсолютно всех его проявлениях и связях, здесь приходится руководствоваться принципом редукции [95].

Сразу же заметим, что защитные механизмы психики были объектом исследования в самых различных областях психологического знания и в разных парадигмах научного объяснения. В определенной степени этот факт затрудняет выявление инвариантных характеристик психологической защиты и ее роли в разрешении эксквизитных ситуаций и развитии личности.

То, что приоритет открытия в описании психологической защиты принадлежит Зигмунду Фрейду, признают все исследователи, которые по совершенно разным поводам и соображениям соприкасались с проблемами защитных механизмов психики.

К тому же, понятие психологической защиты — один из самых старых конструктов в психоаналитической теории и практике. Впервые оно появляется в небольшой штудии З.Фрейда 1894 года "Защитные нейропсихозы" и обозначает техники борьбы личности с неприятными и невыносимыми для сознания представлениями. Их задача и состоит в минимизации и даже полном вытеснении неприятных аффектов и непереносимых для сознания мыслей и представлений. Уже в ранних работах Фрейд указывал на то, что прототипом психологической защиты является механизм вытеснения, конечной целью которого является избегание неудовольствия, всех негативных аффектов, которые сопровождают внутренние психические конфликты между влечениями бессознательного и теми структурами, которые отвечают за регуляцию поведения личности. Наряду с редукцией отрицательных аффектов происходит вытеснение содержания этих аффектов, тех реальных сцен, мыслей, представлений, фантазий, которые предшествовали появлению аффектов. Подробнее механизмы психологической защиты рассмотрены ниже.

Представительница второго эшелона психоаналитиков Анна Фрейд уже достаточно однозначно обозначила тот аффект, который включает работы защитных механизмов, — это страх, тревога. Она указала на три источника тревоги. Во-первых, это — тревога, страх перед разрушительными и безоговорочными притязаниями инстинктов бессознательного, которые руководствуются только принципом удовольствия (страх перед Оно). Во-вторых, это — тревожные и невыносимые состояния, вызванные чувством вины и стыда, разъедающими угрызениями совести (страх Я перед Сверх-Я). И наконец, это — страх перед требованиями реальности (страх Я перед реальностью) [76].

Судьба страхов Я трояка. Что это значит? Возьмем сначала страх Я перед Оно. В одном случае минимизация страха происходит через интеграцию, через принятие аффекта, через его переработку и включение в эмоциональную сферу личности, что возможно при сильном Я. В другом случае конфликт между сферой бессознательных притязаний и Я не разрешается, он усугубляется, страх увеличивается, и следствием этого увеличения страха являются истерические неврозы и (или) невроз навязчивых состояний. Третий путь редукции страха Я перед Оно психозащитный: страх вытесняется, загоняется внутрь, но сила аффекта продолжает действовать в сфере бессознательного, оказывая свое влияние на всю психику и даже физиологию человека. В конечном счете это опять же может привести к болезни.

Возьмем другой конфликт: между Я и Сверх-Я. При нормальном, здоровом разрешении конфликта обе инстанции, Я и Сверх-Я, договариваются, приходят к соглашению, какие влечения Оно следует принять, удовлетворить и не мучиться муками совести и вины, а каким нельзя потакать и их следует сублимировать в другие сферы жизнедеятельности. При психозащитном снижении страхов мне приходится либо полностью вытеснить вину, либо полностью вытеснить влечения. Не разрешенное противоречие междуЯ и Сверх-Я ведет или к усилению чувства вины, и, в конечном счете, к меланхолическому симптомокомплексу, или к полному игнорированию цензуры моральной инстанции Сверх-Я, потаканию инстинктам и, в конечном счете, к девиантному поведению.

Наконец, третий страх, страх Я перед реальностью. Нормальная здоровая переработка страхов в первом случае означает переоценку восприятия реальности (она не такая уж страшная и не несет угрозы для меня). В патологическом случае страх не минимизируется, а наоборот, увеличивается, принимает глобальные размеры, охватывая всю личность, возникают так называемые инфантильные фобии. При психозащитном купировании страхов аффект сохраняется, но только загоняется вглубь. При схожих условиях он вновь разворачивается и может даже увеличиваться. В этом случае мир воспринимается постоянно несущим некую угрозу, подвохи.

Анализ работ своего отца, а также собственный психоаналитический опыт привели Анну Фрейд к выводу, что использование защиты конфликт не снимает, страхи сохраняются и, в конечном счете, велика вероятность появления болезни. А.Фрейд показала, что определенные наборы психозащитных техник ведут к соответствующей, совершенно определенной симптоматике. Это доказывается и тем, что при определенных психологических патологиях используются соответствующие защитные техники. Так, при истерии характерно частое обращение к вытеснению, а при неврозе навязчивых состояний происходит массированное использование изоляций и подавления [78].

Исследования, проведенные сотрудниками Психоневрологического института им. В.М.Бехтерева в Санкт- Петербурге, подтверждают гипотезу А.Фрейд о связи синдрома с использованием определенных защитных техник. Так, В.А.Ташлыков [52] обнаружил, что у больных истерией в 62 % случаев было выявлено вытеснение из сферы сознания неприемлемого мотива. В 82 % случаев у больных неврозом навязчивых состояний ведущим механизмом психологической защиты была интеллектуализация, или изоляция аффективных состояний.

А.Фрейд говорит об особом отношении к вытеснению, которое объясняется тем, что оно "количественно совершает гораздо большую работу, чем другие техники. Кроме того, оно используется против таких сильных влечений бессознательного, которые не поддаются переработке другими техниками" [78]. В частности, эта исследовательница выдвигает предположение, что функция вытеснения в первую очередь состоит в борьбе с сексуальными влечениями, тогда как другие техники защиты направлены в основном на переработку агрессивных импульсов [78].

Мелани Кляйн еще в 1919 году на заседании Будапештского психологического общества показала, что вытеснение как защитный механизм снижает качество исследовательской деятельности ребенка, не освобождая энергетического потенциала для сублимации, т. е. перевода энергии на социально одобряемую деятельность, в том числе и интеллектуальную.

Противоречиво отношение к такой технике психической регуляции как сублимация, в задачу которой входит переработка неудовлетворяемых влечений эроса или деструктивных тенденций в социально полезную активность. Чаще всего сублимация противопоставляется защитным техникам; использование сублимации считается одним из свидетельств сильной творческой личности. Хотя некоторые исследователи, в частности, американский психоаналитик О.Феничел [77], понимали под сублимацией целый спектр защитных техник, способствующих эффективной, здоровой, бесконфликтной социализации личности. В психоаналитической литературе стало привычкой анализировать биографии великих деятелей культуры или литературных героев как примеры сублимации [76; 91]. Сам Фрейд своими этюдами о Леонардо да Винчи и Моисее создал прецеденты для подобной практики.

Отметим, что в отличие от того же Феничела, использование сублимации, по З.Фрейду, отнюдь не означало бесконфликтной интеграции в социум. Одним из критериев психологического благополучия он считал отсутствие психической симптоматики, но отнюдь не свободу от конфликтов.