Читать онлайн «Антрополог на Марсе». Страница 52

В одной из своих статей Темпл пишет:

Я не принимаю участия ни в общественной жизни нашего города, ни в университетских коллективных мероприятиях. Общаюсь в основном лишь с теми людьми, кто занят в животноводстве, да еще с теми, кто интересуется аутизмом. В выходные я занимаюсь научной работой, пишу статьи или выполняю рабочие чертежи новых проектов. Читаю я, главным образом, литературу по животноводству и биологии; беллетристика с обычно сложным сюжетом не для меня, ибо, забывая прочитанное, я путаюсь в содержании. Описания новых устройств, технологии, научно-технических достижений значительно интереснее. Моя жизнь была бы ужасной, если бы я не добилась успехов в работе.

На следующее утро, в субботу, Темпл заехала за мной в гостиницу на видавшем виде автомобиле с приводом на четыре колеса, на котором она объехала почти весь Запад, посещая мясоперерабатывающие заводы, скотобойни, фермы, ранчо. Еще накануне Темпл пригласила меня к себе, и теперь, когда мы ехали к ее дому, я поинтересовался ее работой над диссертацией, посвященной влиянию условий содержания и ухода на головной мозг свиней, которую она защитила, получив степень доктора философии. Темпл мне рассказала, что в основу диссертационной работы был положен эксперимент, в ходе которого одна группа свиней содержалась в особо благоприятных условиях, а другая — в скверных условиях. Эксперимент показал, что свиньи из первой группы жизнерадостны и общительны, а свиньи из второй группы сверхвозбудимы и агрессивны (почти «аутичны»). (В связи с этим Темпл предположила, что скверное обхождение и невнимательность к детям способствуют аутизму.) «За свиньями из первой группы я постоянно ухаживала, — сообщила мне Темпл, — и так привязалась к ним, что неизменно приходила в смятение, когда вспоминала, что их придется убить». В конце концов свиньи эти были умерщвлены, ибо их мозг необходимо было исследовать. Провожая в последний путь своих подопечных, Темпл жалела их, гладила, утешала. Сама она испытывала мучения. «Я заливалась слезами», — призналась Темпл.

Едва она закончила свой рассказ, как мы подъехали к ее дому, небольшому двухэтажному каменному строению на окраине города. Обстановка комнаты первого этажа (гостиной, как мне пояснила Темпл) была достаточно комфортабельной, хотя и обычной: диван, кресла, картины на стенах, телевизор. Однако у меня создалось впечатление, что Темпл в этой комнате не засиживается, а гости, если в ней и бывают, то редко. Осматриваясь по сторонам, я остановил взгляд на большой цветной фотографии, занимавшей почетное место на одной из стен комнаты. На фотографии был изображен большой сельский дом с фруктовым садом и хозяйственными постройками. «Это ферма моего дедушки в Грэндине, Северная Дакота», — пояснила мне Темпл. По ее словам, другой ее дедушка, будучи инженером, изобрел автопилот. Этим двоим, как сообщила мне Темпл, она многим обязана. Один привил ей любовь к животным, а от второго она унаследовала инженерный талант. Затем Темпл привела меня на второй этаж, где находился ее кабинет. Вся комната была завалена рукописями и книгами, на столе громоздилась пишущая машинка. На одной из стен висела воловья кожа с великим множеством прикрепленных к ней бэджей и шапочек, привезенных хозяйкой дома с различных совещаний и конференций, на которых она, как правило, выступала с докладом. Это было забавное зрелище, ибо рядом с аксессуаром, на котором было начертано «Американский институт мяса», висел другой с надписью «Американская психиатрическая ассоциация». Впрочем, удивляться не следовало: Темпл читала лекции и доклады не только по вопросам животноводства, но и по проблематике аутизма.

Затем Темпл привела меня в спальню (не проявив неловкости и стеснительности, эмоций ей незнакомых), которая была обставлена по-спартански — в ней наличествовали только кровать и столик да еще странный предмет, похожий на длинный ящик, располагавшийся на полу. — «А это что?» — спросил я. Ответ оказался поистине неожиданным. «Это моя обжимная машина, — спокойно сказала Темпл. — Некоторые люди называют ее „приспособлением для объятий“».

Устройство имело две тяжелые деревянные боковины, обшитые с внутренней стороны толстым слоем ватина и прикрепленные шарнирами к длинному, с человеческий рост, основанию, имевшему У-образную форму. У широкой стороны основания располагался блок управления, а от самой конструкции тянулись прочные шланги к стенному шкафу. Отворив дверцы шкафа, Темпл сказала: «Здесь компрессор. Такой используют для накачки шин». «А вам он для чего?» — все еще пребывая в растерянности, озадаченно спросил я. «Компрессор оказывает на тело желательное давление, — ответила Темпл. — Оно может быть постоянным, переменным или пульсирующим. Вы ложитесь в машину, включаете компрессор и регулируете давление с помощью блока управления».

Когда я деликатно спросил, зачем ей все это нужно, Темпл рассказала мне следующее. Когда она была маленькой девочкой, то, как и всякий ребенок, стремилась к ласкам, но только, в отличие от обычных детей, страшилась контактов с людьми. Когда ее обнимали (особенно когда такие ласки исходили от ее тети, не в меру дородной женщины), она испытывала целую гамму чувств: удовольствие и покой, смешанные с ужасом и тревогой. В пять лет Темпл стала мечтать о волшебной машине, которая смогла бы ее ласково обнимать, повинуясь командам. Через несколько лет она случайно увидела в журнале станок для телят[228] и, поразмыслив, сочла, что если его слегка переделать, то из него получится замечательная магическая машина. Темпл рассматривала и другие варианты решения актуальной проблемы (например, с помощью специального надувного костюма), но в конце концов остановилась на первоначальном решении: построить магическую машину, взяв за ее основу станок для телят.

Будучи человеком с практическим складом ума, Темпл вскоре воплотила свою фантазию в жизнь. Первые образцы обжимной машины оказались несовершенными и часто выходили из строя, но в конце концов Темпл соорудила надежную и даже «комфортабельную» машину, отвечавшую предъявляемым к ней требованиям. Машина приносила ей умиротворение, удовольствие и покой — чувства, о которых Темпл мечтала в детстве. Приласкать и утешить ее было некому, и роль утешительницы взяла на себя машина, которая помогала ей преодолевать жизненные невзгоды. Машина эта не стала тайной для знакомых и коллег Темпл, она сама рассказывала о ней и даже показала ее нескольким психиатрам, однако те отнеслись к машине скептически, посчитав ее необычной причудой, на которую Темпл толкнул «всплеск аутизма». Такая оценка на Темпл, целеустремленную женщину, лишенную сомнений и колебаний, нисколько не повлияла, и она сумела описать свое детище на страницах «Вестника детской и подростковой психофармакологии», а в настоящее время ее машина проходит всесторонние испытания в одной из лечебниц. Кроме того, используя накопленный опыт, Темпл сконструировала несколько усовершенствованных станков для животноводческих нужд.

Рассказывая о своих достижениях, Темпл опустилась на колени, а затем легла лицом вниз в обжимную машину, после чего включила компрессор и привела в действие блок управления. Боковины машины соединились, зажав тело Темпл. Ничего более странного и диковинного я в жизни не видел, но вскоре согласился в душе, что машина достаточно эффективна. Голос Темпл, резкий и громкий, стал мягким и тихим. «Я вся отдаюсь машине, — сказала она, — расслабляюсь, чувствую умиротворение и тепло. Вероятно, я сейчас ощущаю то, что другие люди, общаясь, дают друг другу». Затем Темпл мне рассказала, что, оказываясь в машине, она часто вспоминает своих родителей, свою любимую тетю, учителей и в то же время чувствует их любовь, платя им взаимностью. Темпл казалось, что машина отворяет ей дверь в мир обычно недоступных эмоций и позволяет, даже учит ее жить жизнью других людей, разделяя их чувства.

Через двадцать минут Темпл вылезла из машины успокоенной, просветленной, более мягкой, более женственной, а когда я, надеюсь, тактично рассказал ей о своих наблюдениях, она, улыбнувшись, ответила, что явную перемену в ее расположении духа после пользования машиной легко заметит и кошка.

Произнеся эту реплику, Темпл, показав на машину, предложила мне испытать ее действие не себе. Отказаться было немыслимо. Залезая в машину, я чувствовал себя достаточно глупо, но меня утешала мысль, что Темпл воспринимает процедуру всерьез и, когда сама при мне залезала в свою машину, совершенно не тушевалась. Оказавшись в машине, я, к своему удивлению, и впрямь почувствовал удовольствие, напомнившее мне ощущения, которые я испытывал в молодости, занимаясь подводным плаванием, когда вода, давя на меня, обволакивала все тело, словно заключая в свои объятия.

Оставив в покое обжимную машину и почувствовав прилив сил, мы поехали на экспериментальную животноводческую ферму, содержавшуюся университетом, где Темпл занималась исследовательскими работами. До встречи с Темпл я полагал, что ее аутизм не проявляется на работе, однако, познакомившись с ней, я понял, что ее профессиональная деятельность неотделима от личной жизни, окрашенной аутизмом.