Читать онлайн «Строение тела и характер (главы из книги)». Страница 34

Здесь нас интересуют только продуктивные практические стороны темперамента в их гениальных проявлениях. На циклотимической стороне мы находим в гипоманиакальном темпераменте многочисленные благоприятные факторы: размах, оптимизм, храбрость, подвижность, текучую практическую энергию. Затем, переходя к средним состояниям, - здравый смысл, практический инстинкт, душевность, умение обращаться с людьми. У чистых циклотимиков, наоборот, отсутствует твердость характера, идеалистическое напряжение, принципиальная последовательность и методичность. Циклотимический металл сам по себе слишком мягок. У великих вождей преимущественно циклотимического темперамента мы находим поэтому, поскольку мы пока можем судить, значительные шизотимические наслоения. На основании нескольких исторических примеров можно выделить среди циклотимиков следующие типы вождей:

1. Храбрые борцы, народные герои.

2. Живые организаторы крупного масштаба.

3. Примиряющие политики.

Последние ближе примыкают к средним состояниям, между тем как первые две группы обязаны своей силой гипоманиакальным компонентам.

Блестящим примером гениального вождя, который сочетает в себе эти обе стороны циклотимического характера, является Мирабо, разумный руководитель

[193]

первого периода французской революции. В соматическом отношении - это фигура с округленными формами и короткими членами, полная темперамента и мягкости - словом, типичный пикник.

Он обладал качествами храброго борца, осторожностью и способностями примиряющего политика: пламенный дух, полный ораторского таланта и пылающей чувственности, полный остроумия и сознания собственного достоинства; при этом всегда справедлив и примирителен, весельчак, кутила, игрок, постоянный должник, но добродушный как дитя, человек, который любил пожить и давал жить другим, друг человека, совавший каждому нищему деньги в руку, беспечный, доступный, всюду пользовавшийся популярностью и кичившийся ею; мастер популярно выражаться, умевший руководить при самых горячих прениях, пропитанный тонким юмором и умевший в самый сухой официальный документ вставить умное замечание и прекрасный оборот; лишенный скрупулезности и не отличавшийся очень высокой моралью, но великодушный, со здравым смыслом и свободный от фанатизма и доктрины.

В новейшей истории Германии мы видели ловких дипломатов пикнически-циклотимической конституции, отчасти мягкосердечных, великодушных, подвижных, неутомимых организаторов, как Фридрих Науманн, отчасти любезных, внимательных, приспособляющихся, как князь Бюлов, отчасти с наивным самомнением, полипрагматичных дилетантов.

Из группы крупных организаторов мы назовем в качестве примера великого техника и изобретателя Вернера Сименса, имевшего характерную голову с резко изогнутым носом, молниеносный взгляд, закругленные пикнические формы лица. Натура завоевателя, полная энергии, любви к жизни, отваги, свежести, мужественности и эластичности; творческая натура, создававшая все новые планы и идеи, не взирая на опасность; современный крупный промышленник громадной предприимчивости, который, не имея раньше никаких средств, с "головокружительной быстротой" завоевал мир и основал крупнейшие предприятия в России и за океаном, веселая, изобилующая силой личность, большой оптимист, искренний, гордый, храбрый и совершенно не сентиментальный. Более мягкое проявление этого типа представляет собой Бодельшвинг, известный как психотерапевт и социальный организатор крупного масштаба, отличавшийся оптимизмом, отвагой, человеколюбием и оригинальным юмором. Его конституция обнаруживает еще яснее пикнические гипоманиакальные черты. Если мы людей этого типа называем организаторами, то центр тяжести их организаторской силы лежит скорее уже в гипоманиакальном первичном аффекте, в стремлении создавать и завоевывать, а не в систематической разработке.

Из типа народных героев, борцов и воинов мы назовем имена Блюхера и Лютера, причем в сложной личности Лютера мы освещаем одну главную сторону его характера, не касаясь меланхолических и шизотимических черт. Тот и другой при сильно выраженных циклотимически-гипоманиакальных чертах темперамента обнаруживают склонность к эндогенным колебаниям настроения (у Блюхера депрессивные психозы), а Лютер - также и пикнический habitus. С другой стороны, у них выступают и сильные шизотимические конституциональные налеты: Блюхер отличался атипическим строением тела; у него был душевнобольной сын, вероятно шизофреник. В отношении Лютера наводят на мысль о шизотимических чертах портреты и характерология его родителей и его собственные изображения в дни молодости (склонность к угловому профилю). Эти гетерогенные налеты обусловливают вероятно у обоих стойкость воли и намеки на фанатизм.

[194]

В их типе отсутствует дух примиренности одной и организаторский талант другой из названных групп. Их величие заключается в их пылающем огне, который - типично для гипоманиака, особенно при первом порыве, - воспламеняет, увлекает за собой все окружающее, предоставляя другим заниматься отделкой. Бессистемная политика Лютера, зависящая от настроения (крестьянская война), и пикническая тучность немецких князей налагают на первый период германской реформации циклотимический отпечаток. Блюхер и Лютер были людьми беспримерной популярности. Народу нравится в них героическое и детское, их гнев и смелость, яркий и грубый язык, их прямодушие и природный ум.

Совершенно иного склада герои шизотимических темпераментов. Их успехи главным образом обусловлены следующими чертами шизотимической характерологии: настойчивостью и систематической последовательностью, их непритязательностью, спартанской строгостью, стоической выносливостью, холодностью в отношении к судьбам отдельных личностей, с одной стороны, и утонченным этическим чувством и неподкупной справедливостью - с другой; в особенности своим тонким чутьем к стонам слабых и раненых, гиперэстетическим состраданием, отвращением и пафосом по отношению к народным страданиям, по отношению к дурному обращению с угнетенными классами и склонностью к идеализму вообще. Обратной стороной этих преимуществ является известная склонность к доктринерству, односторонне узкому и фанатичному, недостаток доброжелательности, приятного, естественного человеколюбия, понимания конкретной ситуации и особенностей отдельных личностей.

Их можно подразделить на следующие группы:

1. Чистые идеалисты и моралисты.

2. Деспоты и фанатики.

3. Люди холодного расчета.

Прежде всего несколько слов о последней группе, как менее важной. Такие черты можно видеть в дипломатических способностях князя Меттерниха, человека с резко выраженными шизотимическими формами лица. В шиллеровском описании полководца Валленштейна ясно выступает эта осторожность, скрупулезная холодность, расчетливость в умении властвовать над людьми и ситуациями, в парадоксальном, но биологически-естественном сочетании с мистические метафизическими наклонностями шизотимика. Более пассивным вариантом этой примирительной, холодно-дипломатической, бездушной тактики является поведение Эразма в период реформации. Здесь следует вспомнить портрет Эразма, писанный Гольбейном, который может заменить любую характеристику, настолько хорошо в нем передано как анатомическое строение, так и выражение лица Эразма. Вольтер - худой, хитрый, саркастический человечек. "Будьте добродетельны", - пишет он своим друзьям.

Подобно тому как шизотимический круг, полный антитезами, всегда заключает в себе крайности и лишен средних положений, так и этому холодному, гибкому и отчасти аморальному типу противостоит патетическая страстность и строгая последовательность чистых моралистов и идеалистов. Именами Канта, Шиллера и Руссо можно характеризовать эту группу.

Особенность этих натур заключается в том, что они, не принимая участия в практической жизни, за исключением Шиллера, и неспособные к этому, все-таки благодаря простому высказыванию своих мыслей творили великие дела, которые по своей силе и длительности значительно превосходят исторические деяния упомянутых практических людей расчета. Непостоянный, робкий гиперэстетик Руссо, нелюдимый отшельник со скрытым сенситивным бредом преследования, из своего

[195]

убежища взволновал душу французского народа и дал непосредственные стимулы для Великой революции: "Природа", "Право человека", "Государственный договор". Он создал такие девизы, исполнения которых только и ждала жаждущая деятельности современность. Железный "категорический императив" Канта и идеализм Канта и Шиллера вообще стоят в близкой, хотя и не прямой связи с великими освободительными войнами и налагают даже отпечаток на известный период истории Пруссии.

Действие этих и многих других незначительных шизотимиков на современников обусловливается резкой альтернативностью их чувствований и логических формулировок. Это не люди, которые всюду видят большую или меньшую степень хорошего или плохого, которые всюду находят реальные возможности и выходы. Они не видят возможности, но только грубую невозможность. Они не видят путей, а знают только один путь. Либо одно - либо другое. Здесь - в рай, там - в ад. Горячая ненависть смешивается с трогательной благожелательностью. Яркие карикатуры шиллеровских юношеских драм, утопический идеализм Руссо, категорический императив: "Ты можешь, так как ты должен", - так вырисовывается у них одна линия, которая кажется прямой и простой, так отчеканивают они горячие и холодные крылатые слова, сильные лозунги, которые до мозга костей пронизывают полусгнившую, трусливую современность. Они - герои великих переворотов, которым не нужно реалистов, когда невозможное становится единственной возможностью.