Читать онлайн «Психофизиология сознания и бессознательного». Страница 33

Следует подчеркнуть еще одно важное положение: ни сама установка, ни факт ее образования не осознаются субъектом, не переживаются им на уровне сознания. Об этом говорят, например, специальные исследования Д. Н. Узнадзе (1958), в которых установочные пробы были связаны с людьми, находящимися в состоянии гипнотического сна. Несмотря на это, у испытуемых в критических пробах обнаруживался эффект установки.

Эти и многие другие факты дают основание считать, что установка формируется помимо сознания, не является феноменом сознания, а отражает мозговые процессы, организующие на неосознаваемом уровне внутреннее состояние, которое в значительной мере предваряет решение когнитивной задачи на сознательном уровне, как бы заранее определяет в данной конкретной ситуации направленность субъекта на определенную активность, готовность к определенной форме реагирования.

В психологической и физиологической литературе описано огромное разнообразие форм и видов установки у животных и человека, Это свидетельствует о том, что данный феномен не является частным, а тем более лабораторным фактом, он отражает важнейший принцип в организации высшей нервной деятельности, а именно принцип активности организма, когда восприятие явлений окружающего мира и реакции на них в существенной мере определяются прошлым жизненным опытом, формирующим предуготовленность.

Физиологи, изучающие условные рефлексы, давно отметили, что экспериментальная обстановка, в которой проводится опыт, имеет существенное значение для реакции, вырабатываемой у животного на условный стимул. Она создает предварительную готовность, предрасположение к конкретному виду деятельности, играет роль «инструкции в физиологическом смысле». Подобное «инструктивное» действие внешней обстановки можно объяснить формированием у животного внутреннего состояния (установки).

Ярким примером служит описанный Э. А. Асратяном еще в середине XX в. феномен «условнорефлекторного переключения». В утренние часы в специальной экспериментальной комнате у собаки вырабатывали условную пищевую реакцию, т.е. предъявлялся стимул, например звуковой тон частотой 1000 Гц, а затем пищевое подкрепление. Тот же стимул предъявлялся той же самой собаке, находящейся в этой же комнате, но вечером, причем на этот раз звук сопровождался оборонительным подкреплением — ударом электрического тока. После проведения ряда подобных опытов животное начинало реагировать на один и тот же стимул по- разному: в утренние часы реакция проявлялась в виде пищевого поведения, а в вечерние — как оборонительная. В данном случае своеобразным «переключателем», определяющим выбор поведения собаки, служило время дня. В других опытах это могли быть разные экспериментаторы, разные комнаты, где проходит опыт, и т.д. Такого рода опыты проводились в ряде ведущих физиологических школ нашей страны (Э. А. Асратяна, П. К. Анохина, И. С. Бериташвили). Результаты подобных экспериментов наглядно продемонстрировали, что характер поведенческой реакции в значительной степени определяется внутренним состоянием, «интегральным образом», установкой, запечатленной в памяти, а условный стимул в этих случаях служит в основном лишь пусковым сигналом.

Полученные экспериментальные данные побудили физиологов выйти за рамки условнорефлекторной теории и ввести в сферу физиологического объяснения мозговых механизмов поведения высших позвоночных животных (и конечно же человека) понятие активности индивидуума как существа, способного к самодетерминации. Следует признать, что, оставаясь только в рамках условнорефлекторной теории, невозможно объяснить изменчивость поведения человека в одной и той же ситуации, при действии одних и тех же стимулов и, наоборот, косность поведенческих актов при явном изменении условий окружающей среды, когда происходит, по выражению А. А. Ухтомского, «ослепление предвзятостью». Не случайно в последнее десятилетие XX в. многие ученые стали говорить о когнитивной революции в ней­ронауке поведения. Было признано, что наряду с условнорефлекторным принципом в организации высшей нервной деятельности существует еще одна общая закономерность, прослеживаемая в работе высших отделов головного мозга: формирование внутренних состояний, которые могут в значительной мере определять, регулировать поведение животных и человека. Внутренние состояния весьма неоднозначны, разнообразны по сложности и по своей структурно­функциональной архитектуре, но их всех объединяет одно: в результате взаимодействия субъекта с ситуацией удовлетворения его потребности в высших отделах головного мозга на неосознаваемом уровне формируется функциональное состояние в виде повышенной возбудимости определенных нейронных комплексов (установка); оно создает «предвзятость» к восприятию конкретных стимулов, влияя при этом на оценку их значимости и организацию целостного поведенческого акта, готовность к конкретному поведению.

Эффект установки может проявляться на разных функциональных уровнях начиная от вызванных корковых потенциалов вплоть до таких высших психических функций, как опознание слов или решение математической задачи. Он может быть причиной несоответствия физиологической реакции сигнальному значению стимула, которое не так уж редко наблюдается у здоровых людей. В лабораторных условиях подобное несоответствие можно видеть при использовании экспериментального приема, получившего в психофизиологии название Oddball. Например, применяются два звуковых стимула одинаковой интенсивности, но различающихся по высоте тона и вероятности предъявления (80 и 20%). Согласно предварительной инструкции, испытуемый должен реагировать нажатием кнопки в ответ на редкие звуки низкого тона (400 Гц), подаваемые на «релевантное» ухо (целевые стимулы), не нажимать, если в том же ухе будет слышать частые звуки высокого тона (1600 Гц, дифференцировочные стимулы), и никак не реагировать на все эти же звуки, подаваемые на другое, «нерелевантное», ухо (игнорируемые стимулы). Звуки подаются в случайном порядке с паузами 3-7 с в то или иное ухо.

Из рис. 10 видно, что поздние корковые вызванные потенциалы (ВП) на «игнорируемые» звуки, которые подаются на нерелевантное ухо, имеют те же амплитудные соотношения, что и потенциалы, вызываемые с релевантного уха целевыми и дифференцировочными стимулами. Отметим еще раз: игнорируемые стимулы независимо от высоты тона незначимы для субъекта, он не должен анализировать их и как-то на них реагировать. Если в контрольных опытах использовать только игнорируемые стимулы, то никаких достоверных амплитудных различий в вызванных ими ответах не будет отмечено. В нашей модели Oddball можно дать логическое объяснение различиям в амплитуде ВП на игнорируемые звуки с позиций теории установки.

Рис. 10. Обшая средняя корковых вызванных потенциалов на звуковые стимулы разной значимости у пожилых (1) и молодых (2) исследуемых в опытах Oddball

Сплошная линия — целевой стимул; пунктирная линия — дифферениировочныи (А) или игнорируемый (Б); ноль на линии отметки времени (мс) — начало стимуляции.

В результате многократного восприятия релевантным ухом разных по тону звуковых сигналов, которые необходимо различать и соответственно нажимать или не нажимать на кнопку, у субъекта, как мы считаем, формируется фиксированная, т.е. достаточно стойкая, целостная когнитивная установка, вследствие чего звуки, не требующие различения, вызывают корковые электрические реакции с теми же амплитудными соотношениями, что и значимые стимулы в релевантном ухе. Важно отметить, что у групп молодых и пожилых испытуемых эффект установки проявляется на тех компонентах ВП, записываемых на игнорируемые звуки, по которым в данной группе наблюдаются амплитудные различия на значимые стимулы — целевые и дифференцировочные (рис. 10). В данном случае мы имеем хороший пример так называемых контекст-зависимых реакций, когда корковый ответ определяется не сигнальными свойствами стимула, а установкой, формируемой комплексом воспринимаемых в данной ситуации стимулов и потребностью к определенному произвольному акту, создаваемой предварительной инструкцией.

Интересно, что в описанных опытах Oddball эффект установки не распространялся на поведенческий уровень: произвольная двигательная реакция была адекватной на применяемые сигналы. Это не значит, что установка не играет существенной роли в организации произвольных движений.

В необычных экспериментах, участниками которых стали здоровые взрослые люди, В. С. Гурфинкель и Б. С. Левик (1993) продемонстрировали регулирующую и координирующую роль «системы внутренних представлений» (установок) в организации на неосознаваемом уровне произвольных движений. Так же как в исследованиях когнитивной установки, в экспериментах с произвольными движениями создавались условия для рассогласования установки с реальной ситуацией. Например, при вибрационном воздействии на определенные шейные мышцы только с одной стороны у человека, глаза которого закрыты, возникает иллюзия поворота головы в противоположную сторону. В другом опыте исследовался «эффект возвращения» при субъективной оценке положения головы: человеку с закрытыми глазами и повернутой в сторону головой через некоторое время начинает казаться, что она возвращается к среднему положению. При этом афферентная импульсация, поступающая в головной мозг из мышц шейного отдела, существенно не меняется. Все определяется «внутренним представлением» — психическим «дрейфом» к наиболее привычной «референтной» позе.