Читать онлайн «ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ». Страница 23

Во многих отношениях Штерн находился под влиянием трудов и воззрений Спитца, Боулби, Анны Фрейд и Малер и опирался на их работы. Он опирался на их представление о процессе развития – его последовательные фазы начинаются в те же переходные моменты развития; кроме того, он уделял огромное внимание взаимодействиям младенца с матерью. Однако Штерн обособляет себя от этих ученых. Он считает существующие психоаналитические теории развития более или менее бесполезными, нуждающимися в полной перестройке и использует набор порой неясных метафор, изобретенных им самим. То есть он заменяет один жаргон другим. Отчасти критика Штерном психоаналитических теорий развития справедлива, но, как замечает Сольнит, Штерн использовал эту критику, чтобы искусственно обострить дебаты между психологией развития и психоанализом (1987b). Притом в силу недостаточной историчности своего подхода он не может оценить многие значительные изменения в психоаналитической теории развития, произошедшие с 1900-х годов под влиянием критики, схожей с его собственной. Поэтому у него очень ограниченное понимание психоанализа. Наконец, по нашему мнению, его упор на субъективность и межличностное за счет интрапсихического ведет к недостаточному учету вклада внутренних сил в процесс развития, особенно в процесс интернализации.

С другой стороны, лабораторные исследования младенцев и их матерей, проведенные Штерном, значительно дополнили наши знания о раннем развитии. Его внимание к взаимодействию матери и младенца и к саморегуляторным способностям младенца позволила углубить наше понимание возникающего чувства «я» и развития Эго.

Эволюция теорий объектных отношений начинается с самого психоанализа. Это долгий и трудный путь, берущий начало в самых ранних воззрениях Фрейда, выраженных в его «Проекте научной психологии» (1895b). Взгляды на взаимосвязь между объектными отношениями, инстинктивными влечениями, аффектами, формированием психической структуры и чувством собственного «я», а также на взаимосвязь между внутрипсихическими процессами, ассоциированными с объектными отношениями, и межличностными отношениями, весьма противоречивы.

В этой главе мы рассказали о представлениях различных современных школ объектных отношений. Их теории, выросшие на почве наблюдений за младенцами и маленькими детьми, послужат основой для обсуждения эволюции объектных отношений в ходе развития и обсуждения развития чувства собственного «я», которым посвящены следующие главы.

При описании связанной с развитием структуры для развертывающихся стадий в объектных отношениях, мы сосредоточивали особое внимание на том, как взаимодействия значимые с другими людьми оказывают воздействие на происхождение, природу и функционирование внутрипсихических структур. Мы считаем, что идеи Спитца и Малер особенно полезны для самых ранних стадий, потому что они основываются на данных непосредственного наблюдения, а не на реконструкциях, и последовательно сосредоточивают свое внимание на внутрипсихическом.

Нахождение удачного и приемлемого термина для периода непосредственно после рождения всегда было трудным делом. Хартманн (1939), как мы уже отмечали в четвертой главе, дал ему название фаза недифференцированности (Hartmann, Kriss and Loewenstein, 1946), имея при этом в виду, что ни Эго, ни Ид еще не структурализованы, и что еще не сформировались психические представления о себе и об объекте. Однако данный термин часто неправильно истолковывался как студентами, так и аналитиками: они полагают, что младенец неспособен отличать себя от объекта.

Спитц предпочитал называть эту первую стадию безобъектной, или предобъектной стадией, чтобы подчеркнуть, что здесь еще не может быть психологического объекта, потому что психологическое функционирование еще не установилось (1957). Малер и другие назвали эту фазу нормальным аутизмом, объясняя, что, по сравнению с более поздними стадиями, младенец минимально взаимодействует с внешними раздражителями (1975). Анна Фрейд сходным образом подчеркивала отсутствие психологического функционирования у младенца и его полнейшую зависимость от матери, имея при этом в виду «биологическое единство в пары мать-младенец» (1965). Проблема с этими терминами заключается в том, что они подразумевают малое взаимодействие между матерью и младенцем. Создается впечатление, что мать легко можно заменить другим человеком; однако, нам известно из исследований периода младенчества, что это не так даже в первую неделю после рождения (Burns и др., 1972). Данные свидетельствуют о том, что младенец заранее подготовлен к взаимодействию с матерью, внутри которого быстро устанавливается аффективная система обратной связи. Вследствие этого, мы полагаем, что термин «первичное взаимодействие» наиболее точно описывает первую фазу развития объектных отношений.

Нормальная симбиотическая фаза (термин Малер), был получен из наблюдений за патологическим развитием. Однако тут имелось в виду безопасная глубокая привязанность. Спитца также интересовала привязанность, но он подчеркивал, что для того, чтобы возникла привязанность, необходим диалог (1963, 1964, 1965; Spitz and Cobliner, 1965). Идея диалога выделяет активность и саморегуляторные способности младенца, и мы полагаем, что начало диалога наилучшим образом описывает вторую фазу объектных отношений, выдвигая на первый план взаимную аффективную атмосферу, необходимую для привязанности.

Ниже мы прослеживаем эволюцию объектных отношений от самого начала, через доэдиповы фазы, используя разделение – индивидуацию Малер. Затем мы описываем превратности развития объектных отношений в инфантильной генитальной фазе и Эдиповом комплексе, а потом обсуждаем последующую эволюцию в латентный период, и, наконец, в подростковый период. Мы сосредоточим внимание на более ранних годах жизни, на исследовании которых сфокусирована большая часть недавних исследований. Вероятно, именно на эти годы приходится наиболее драматическое изменение объектной связи, и, вследствие этого, происходят наиболее значимые шаги в становлении психической структуры.

Большинство исследователей согласны с тем, что мы рождаемся подготовленными для участия во взаимодействии. Сандлер (1975) концептуально описывает это взаимодействие как часть биологически унаследованного, доадаптивного поведения младенца необходимого для участия в процессе адаптации. В течение некоторого времени после рождения поведение младенца преимущественно определяется эндогенно обусловленными регулирующими процессами (Sander, 1962, 1964); главной задачей для матери и младенца является регуляция и стабилизация циклов сна – бодрствования, дня – ночи и голода – насыщения для сохранения гомеостатического равновесия (Anders, 1982). Это, также, является частью взаимодействия матери и младенца. Действительно, как подчеркивает Колл (1984), взаимодействие при рождении использует различные физиологические системы как у матери, так и у младенца, включая зрительную, слуховую и кинестетическую системы, и даже состояние психофизиологического возбуждения. Колл обнаружил, что сосательные ритмы младенца взаимодействуют с психофизиологией рефлекса выделения молока у кормящей грудью матери. Координация взаимодействующих системам, по утверждению Колла, проявляется в том, что младенец предвидит приближающееся кормление.

Андерс и Зинах (1984) пришли к заключению, что утонченные биологические способности младенца дают ему возможность активно искать и реагировать на подходящую сенсорную и аффективную обратную связь. Если все идет благополучно вскоре устанавливается аффективная система обратной связи, в которой родитель и младенец общаются с помощью взглядов, возбуждения, голоса и движений (Sander 1975; Als и др., 1979; Brazelton and Als, 1979; Meltzoff 1985). Таким способом развивается приватная, особая форма взаимоотношений между матерью и младенцем, которая обеспечивает основу для надлежащего психологического функционирования.

Примерно в двухмесячном возрасте происходит заметный сдвиг в поведении младенца. Он начинает демонстрировать активное предвкушение общения, активный поиск социального взаимодействия и возникающую способность к саморегуляции. Малер подчеркивала, что важным психологическим достижением для младенца, со второго до четвертого или пятого месяцев жизни, является превращение матери в главный объект любви и формирование твердой привязанности к ней. Улыбка, которая вскоре становится специфической реакцией на мать (Spitz & Wolf 1946), является важным индикатором этой привязанности и служит для ее организации и консолидации. Действия, аффекты и восприятие младенца, по-видимому, все больше сосредоточиваются на межличностном взаимодействии с матерью, в котором активны оба участника.