Читать онлайн «Женщины. Разговор не о мужчинах». Страница 27

Дискриминация, как известно, — это различение в правах и ограничение возможностей людей, объединяемых по какому‑либо значимому признаку. Ограничение прав может быть подкреплено законодательством (правовая дискриминация) или может основываться исключительно на сложившихся моральных общественных нормах (неофициальная). В качестве признака может выступать любое значимое отличие человека, например национальность, гражданство, пол, религиозные убеждения, сексуальная ориентация, возраст, инвалидность, род занятий и т. п.

Нас интересует дискриминация по признаку пола. В первую очередь, конечно, дискриминация женщин. Именно о ней мы и говорили выше — о неофициальной дискриминации, проявляющейся в общественном сознании, закрепленной в общественной морали, в предубеждениях против женщин, в гендерных стереотипах. Подобно расизму, сексизм предполагает превосходство в физических и интеллектуальных проявлениях, хотя не приводится убедительных аргументов в пользу того, что мужчины лучше, чем женщины. Традиционные доводы, такие как: указание на ограниченность женщин в плане обучения, творчества, или ссылки на пресловутую женскую логику или же психологическую неустойчивость, — продолжают поддерживаться в общественном сознании многими российскими СМИ, но они не имеют под собой доказательной базы. Мужское доминирование всегда рассматривалось как естественное, очевидное, привычное и вечное — а следовательно, справедливое. Однако сексизм обусловлен культурными традициями, определенным историческим развитием общества, психологией людей, но не природными закономерностями, которые мы не можем изменить. Сексистские установки — это порождение людей, а значит, людьми же они могут быть изменены. И такие изменения в общественном сознании и межличностных отношениях, безусловно, назрели.

Для оправдания идеологии сексизма, как правило, используются утверждения, объясняющие социальное неравенство женщин и мужчин их природными различиями. Наши тела действительно различны, мы по‑разному участвуем в процессе репродукции, но научных исследований, которые бы выявили радикальные различия в строении и функционировании «женского» и «мужского» мозга, нет и быть не может, так как мы относимся к одному биологическому виду. Девочки, мальчики различаются и телесно, физически, и… по тому, какой опыт они обретают, какой жизненный путь проходят. Только процесс воспитания, социализации порождает различия в жизненных установках девушек и юношей. Только социальные предрассудки, нормы, стереотипы обуславливают различие жизненных статусов у женщин и мужчин.

Мы уже говорили о том, что в повседневности женщины сталкиваются с установленными для них двойными стандартами поведения, когда поведение женщин оценивается строже, чем поведение мужчин. Мужчину могут называть «блядун», «кобель», но подспудно в этих словах заложена гордость за потенцию такого мужчины. Когда женщину называют «шлюха» или «сучка», то даже при самом благожелательном отношении никакой гордости в них заметить невозможно.

В отношении женщин вообще общество допускает язык вражды, высказывания в наш адрес иногда наполнены риторикой ненависти, во многих своих бедах мужчины склонны считать виновницами женщин и не стесняются в сексистских выражениях, выговаривая нам это. Общеизвестные фразы уже приводились: «Курица — не птица, баба — не человек», «Все бабы стервы», «Баба — дура, и не потому что дура, а потому что баба» и т. п. Недаром регулярно всплывает тема войны полов, в которой, правда, обвиняют феминисток, но истоки ее явно в презрительном отношении мужчин к женщинам, скрытом, завуалированном, часто неосознаваемом, но коренящимся в мужском взгляде с высоты их статуса. При этом к высказываниям женщин в обществе не только относятся пренебрежительно, их зачастую просто не слышат, потому что не видят в женщине человека, равного и имеющего право голоса. Женщина — это молчаливое украшение мужского общества. Если же она отказывается это общество молча украшать собой, женщина в свой адрес обречена слышать то, что на Западе называется хейт‑спич — речи ненависти на языке вражды.

Унизительные высказывания чаще можно услышать в адрес женщин, а не мужчин просто потому, что унижают с позиции силы, сила же и власть в обществе принадлежат мужчинам. Унижение — это инструмент подавления голосов женщин. Маленьких девочек с самого рождения информируют о том, что они неполноценны, что они завидуют пенису у мальчиков, и что они не способны подняться до освоения моральных законов. Ученые мужи уверяют нас, что женские половые органы обусловливают слабоумие, безумную похоть и развратность, а посему все проблемы, беды и несчастья человечества происходят по вине женщин. Даже просветители утверждали, что «по своей природе» женщина враждебна «человеку», поэтому заключила «союз с дьяволом» с целью уничтожить «добрых людей (мужчин)». Разве мы не слышим каждый день — здесь и сейчас — о необходимости держать женщин на коротком поводке, наказывать, заставлять, надзирать над ними, и «учить уму‑разуму»? Этому сексистскому дискурсу не одна тысяча лет, он постоянно дорабатывается, совершенствуется, но не теряет своего вектора враждебности в отношении женщин.

Конечно, в современном мире не считать женщину за человека как‑то уже и неприлично. Это в Средние века спорили о том, есть ли у женщины бессмертная душа, как у людей. А теперь всеми признано, что женщина тоже человек… но не совсем полноценный — ближе к ребенку, за которым нужен глаз да глаз.

(http://www.colta.ru/articles/media/6755):

Или вот обсуждение паблика «Оцени «телку». Сам‑то паблик с фотографиями женщин, которых предложено оценивать, не стоил бы внимания, если бы не развернувшаяся дискуссия в Фейсбуке у Анны Айвазян, бывшего редактора «Большого города». Анну возмутил факт публикации такого рода фотографий, а многочисленные сотрудники либеральных изданий с пеной у рта — и не пренебрегая хамскими аргументами — доказывали в комментариях, что если и стоит обижаться на явления вроде этих пабликов, то молча. Потому что кому не нравится, что «телок» оценивают, — тот фашист и ненавидит свободу. Свобода мужчин вторгаться в личное пространство женщин — видимо, единственный вид свободы, за который стоит бороться.

Право женщин на неприкосновенность — якобы посягательство на эту свободу. Никому в голову не приходит, что публикация личных фотографий женщин с предложением оценить их в денежном эквиваленте — это вторжение, почти такое же, как назойливые уличные приставания или непрошеный комментарий по поводу внешности. Когда ты видишь свое фото, опубликованное таким образом, да еще и с мерзкими комментариями под ним, у тебя возникает ощущение, что личное пространство взломано — как будто кто‑то прочитал твой дневник или залез в ящик с нижним бельем. Хорошо бы, чтобы борцы за свободу немного об этом подумали.

Сексизм не кажется серьезной проблемой еще и потому, что им настолько пронизаны все общественные сферы, все информационное пространство, что он всеми, включая тех, кто от него страдает, считается чем‑то нормативным. Он разлит в обществе, и мы впитываем его с раннего детства, с утверждения «тыждевочка!», а значит, другая — не такая, как мальчик, а поэтому должна. И в первую очередь должна мальчику: должна ему служить, должна для него выглядеть, должна ему рожать. Это настолько вошло в общественное сознание, что практически никем не замечается и транслируется СМИ автоматически, машинально. Образ женщины как прислуги, красивой вещи, существа второго сорта — это одновременно и следствие, и причина дегуманизации женщин в культуре. Проблему дегуманизации трудно признать, потому что тогда придется подвинуться на пьедестале с надписью «Человек», чтобы на нем могли разместиться и женщины. Придется поделиться властью, влиянием, силой, произвести переоценку ценностей и выйти из зоны комфорта. А на это решиться трудно.

Придется поделиться и медийным пространством, большая часть которого пока отдана мужчинам. Женщины, сумевшие что‑либо сказать в СМИ, обычно представляют собой две крайности: с одной стороны, это те, которые играют на своей «природной» женской роли (неважно, матери или «красотки»), с другой — те, которые боятся всего женского и отрицают свою гендерную принадлежность. Но ведь помимо них есть другие женщины, которые готовы разоблачать «миф женственности» и говорить о реальных проблемах реальных женщин. Они практически лишены права представить свое мнение в СМИ. Даже женщины‑журналистки чаще всего говорят и пишут «не своим голосом» и воспроизводят стереотипный образ «слабого пола», озабоченного удачным замужеством и шопингом. Разумеется, статьи или репортажи о дискриминации женщин в России не востребованы — их просто не пропускают. Можно говорить о гендерной цензуре в российских СМИ, о нарушении свободы слова женщин как гендерной группы для представления своих социальных интересов. Доступ женщин для выражения своих мнений и социальных интересов в СМИ чрезвычайно затруднен. По проблемам прав женщин и гендерного равенства дискуссия практически закрыта. Продолжается формирование негативного имиджа, унижающего достоинство женщины. Даже на заседаниях ООН об этом говорится: «Печатные и электронные средства массовой информации в большинстве стран не создают сбалансированный образ женщин, ведущих активную и разнообразную жизнь, не отражают их социальный вклад в меняющийся мир. Кроме того, картины насилия и унижающая достоинство или порнографическая продукция средств массовой информации отрицательно воздействуют на положение женщин и их участие в жизни общества. Столь же ограничивающими могут быть и программы, закрепляющие традиционную роль женщин. Глобальная тенденция к потребительству создала обстановку, в которой реклама и коммерческие передачи изображают женщин главным образом в качестве потребительниц и эксплуатируют сексуальность женщин, изображая их сексуальными объектами». Об отсутствии внимания к гендерной проблематике в средствах массовой информации свидетельствует неспособность искоренить стереотипизацию по признаку пола, которую можно обнаружить в государственных и частных, местных, национальных и международных средствах массовой информации.