Читать онлайн «Женщины. Разговор не о мужчинах». Страница 17

В реальности происходит именно это, но не с юношами, а с девушками — и поэтому реакция общества оказывается минимальной. Только родители девушек и оплачиваемые ими врачи борются с массовым распространением анорексии и булимии. Вульф пишет, что одна из десяти молодых американок, одна из пяти студенток колледжа голодает, порой до болезни или до смерти. Она просто делает слишком хорошо то, что от нее ожидают, — следует нормам красоты. И общество не бьет тревогу.

Стандарт красоты устанавливает вес ощутимо ниже средней женской нормы, и для того, чтобы чувствовать себя «красивой», женщина начинает худеть. Однако тело быстро восстанавливает свой вес, и тогда женщина запускает цикл потери и набора килограммов. Этот процесс отнимает значительную часть ее внимания, сил, снижает самооценку вплоть до депрессии, ухудшает здоровье вплоть до болезни и смерти и порождает у нее постоянное ощущение вины.

Женская полнота подается как моральный вопрос: женщина, которая добивается успеха в похудении, которая выглядит «как надо» — хорошая, а женщина, которая отказывается худеть, не достигает успеха в похудении или теряет обретенную худобу — плохая (ленивая, безвольная, не следит за собой, не старается быть хорошей). Продолжительный голод и нехватка калорий, согласно многочисленным исследованиям, меняют личность, делая ее «пассивной, тревожной и чрезмерно эмоциональной». Такой личностью значительно легче управлять, чем уверенной в себе, активной и ясно мыслящей свободной женщиной.

Голодание создает черты поведения, которые принято считать «типично женскими»: пассивность, иррациональность, эмоциональные скачки, подавленность и истерию, повышенное внимание к мелочам и в то же время дезорганизованность. Именно эти изменения личности проявила группа испытуемых, которым на шесть месяцев вдвое снизили количество употребляемой еды, доведя ее до объема, обычного для женских диет. Вся группа состояла из здоровых молодых мужчин.

Пища — это первостепенный признак социальной значимости. Общество лучше всего кормит тех, кого больше ценит: предоставляет им оптимальные ресурсы. Совместное употребление пищи, «преломление хлеба», — это ритуал установления союзнических, дружеских связей. Исторически женщинам часто отказывали в пище: лучшие куски, первый подход к общему котлу доставались мужчинам и мальчикам, женщин не сажали за общий стол. Навязанный современным женщинам и интернализированный ими отказ в еде снова объявляет их вторичными, не заслуживающими куска хлеба и отделяет их от тех, с кем этот хлеб можно преломить. Даже в изобилии западного мира они питаются как нищие и чувствуют себя так же.

(http://www.wonderzine.com/wonderzine/life/life/215059‑food‑and‑gender):

С раннего возраста под давлением общества многие девушки озабочены своим внешним видом, испытывают чувство вины за съеденное, не удовлетворены состоянием фигуры. В итоге у женщин формируются более эмоциональные отношения с едой. Их расстраивают шутки о диетах, чувстве голода и переборе с калориями, в то время как здоровый аппетит у мужчин воспринимается одобрительно. Женщинам внушили, что переедать не следует, а тем, кому сложно совладать с желанием поесть после 18.00, предлагают пойти в «безопасный» ресторан.

Стереотип о гендерном питании поддерживают как зарубежные средства массовой информации, так и отечественные (вкратце: чтобы предстать «настоящей девочкой», придется отказаться от всего, что может застрять в зубах, окрасить рот или плохо разделывается). «Есть обильно — мужская прерогатива, девушкам достаточно трех листочков и кусочка сыра», — считает шеф‑редактор российского Allure. По его мнению, женщина, за новогодним столом жующая пирожок с мясом, не будоражит мужскую фантазию. Зеленый салат — женственно, все остальное — моветон. Вывод напрашивается такой: хотите заняться сексом — не ешьте при мужчине.

Получается, гендерные стереотипы оказывают сильнейшее влияние на культуру питания современного человека. Мужчина — охотник, добытчик, завоеватель, поэтому он создан для жирной калорийной пищи и всегда ответственен за шашлыки. Женщина озабочена своим внешним видом и цифрой на весах, поэтому ее кормят овощами и обезжиренными кефирами. Реклама использует стереотипы и сама же способствуют их закреплению.

(продолжающийся вольный пересказ основных положений ее книги):

Быть женщиной всегда связано с болью и риском для здоровья. Муки и смертельная опасность деторождения — то, что снизилось благодаря медицине, все равно остаются как естественные последствия сексуального акта. Что для мужчин могло быть актом беззаботной любви, для женщин было самопожертвованием. Быть женщиной было больно. Только с открытием антисептической медицины, изобретением контрацепции, легализацией абортов женщины постепенно получили возможность рассматривать свою сексуальность и свой биологический пол как нечто приносящее удовольствие без обязательной дорогой платы болью и возможной смертью при родах. Эти страдания теперь заменила «красота», которая снова делает женственность болезненной.

Медицина долгое время признавала все свойственное здоровой женщине — менструацию, сексуальное желание, способность к деторождению — патологическим, одновременно культивируя истерические неврозы и ипохондрию, и доказывая, что женщина не способна мыслить, потому что у нее есть матка, которая оттягивает соки от мозга. Женщины жили инвалидами рядом со «здоровыми людьми» — мужчинами, и это давало обоснование для лишения их прав и свобод.

Современная медицина определяет те или иные черты женской внешности, процессы женского организма «болезнью». Широкие бедра, подкожный жир, следы родов и кормления грудью на теле, мимические морщины — все это объявляется «нездоровым», несмотря на то, что это естественные характеристики женщины и ее телесности. Убедиться в фальши диагнозов «красоты» можно, если вспомнить о том, что эти черты не нарушают функционирования женского организма, напротив — являются условиями и/или результатами его нормального функционирования, и что они не были проблемой, пока не были таковой определены.

Женщина ценится только красивой и молодой. Поэтому истинный смысл пропагандируемого здоровья в формулировке мифа о красоте: «Женщина должна жить голодной, умереть молодой и оставить после себя красивый труп».

Одно из основных направлений пластической хирургии, маскирующейся под медицину женского тела, ориентировано на женскую сексуальность. Поскольку миф о красоте подменяет сексуальные ощущения женщины сексуальной внешностью, то медицина красоты делает женщин «сексуальными» с помощью операций и процедур — увеличение груди, высветление вульвы, — которые снижают чувствительность тела или полностью ее ликвидируют. Пластическая хирургия очень часто просто калечит женщин — и все во имя мифической красоты.

Медицина красоты тесно связана с общественной моралью. Викторианская медицина называла «нездоровым» поведение женщин, которое не соответствовало их роли жены, матери и прислуги: ум и образование, стремление реализовывать себя вне дома и политическая активность объявлялись признаками физической или душевной болезни. Контроль над женской сексуальностью с помощью жестоких методов — обрезание клитора, бинтование ног, прижигание матки — всегда облекался в мораль: женские тела калечились ради «чистоты», «женственности», «сексуальности», и в конечном итоге последствия этих жестоких травм объявлялись «красотой». Современная пластическая хирургия выполняет ту же функцию, что и кажущиеся варварскими «просвещенному Западу» методы других эпох и других культур.

Миф о красоте преодолевает естественные рефлексы тела — не испытывать боли. «Красота» требует от женщины постоянного дискомфорта. Корсеты ушли в прошлое, но каблуки, от которых болят ноги, макияж, не позволяющий прикоснуться к лицу, одежда, слишком облегающая или слишком открытая, не по погоде, — десятки мелочей, из которых составляется искусственная «красота», требуют от женщины постоянного, привычного дискомфорта. Голодание и пластическая хирургия — это следующие логические шаги. «Красота требует жертв».

Над женщинами принято насмехаться из‑за их жажды сохранить «красоту», но они цепляются за нее потому, что общество ставит их ценность, их статус в прямую зависимость от «красоты». У мужчин такой зависимости нет — физические несовершенства и возраст не лишают их общественного статуса.

Хочу быть красивой «для себя», а вы запрещаете?

Суть мифа о красоте, его задача — создание идеологии, в которой женщины постоянно ощущают свою неполноценность и стремятся ее исправить, компенсировать, загладить, направляя все свое внимание и силы на это бессмысленное занятие. Людей с низкой самооценкой, постоянно занятых анализом своих мнимых недостатков и сравнением себя с недостижимым идеалом, легче контролировать, и они не считают себя вправе требовать больше того, что уже имеют. Для мифа о красоте на самом деле не важно, как женщина выглядит, если она чувствует себя уродливой — задача достигнута. Вульф считает, что задача женщин — сделать так, чтобы не имело значения, как они выглядят, главное, чтобы они чувствовали себя красивыми.