Читать онлайн «По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии». Страница 48

Проливают ли эксперименты Фресса свет на старую дилемму «настройки» и «ответа»? В них мы находим соломоново решение вопроса. Фресс полагает, что в одних случаях (II серия) подтверждается гипотеза «настройки», а в других (I серия) — гипотеза «ответа». При этом он подразумевает, что во II серии установка обусловлена инструкцией. Однако то, что экспериментатор не дает инструкции, вовсе не гарантирует отсутствия бессознательной самоинструкции, как в свое время, анализируя эксперименты на ВР, указывал Э. Титченер (Титченер, 1914). Вряд ли эксперименты Фресса приблизили нас к решению проблемы.

Между тем существует целый ряд физиологических данных, подтверждающих справедливость, или, точнее, принципиальную возможность, «фильтрации» на разных уровнях нервной системы. Серьезные аргументы в пользу гипотезы «настройки» Брунер находит в экспериментах нейрофизиологов, в частности в опытах Р. Галамбоса (1956). У кошки от кохлеарных ядер отводили электрические потенциалы, вызванные тиканьем метронома. Если кошке показывали мышь, то вызванные потенциалы бесследно исчезали, несмотря на продолжающееся тиканье метронома. Словно кто-то отводил звуки метронома от кошки. В этом и состоит специфика механизма «фильтрации». Он работает как калитка, пропускающая одну информацию и перекрывающая путь другой (gating). Гипотеза «ответа» опирается на классические декартовские представления о двучленной рефлекторной дуге, лежащей в основе схемы S — R. «Вместо представлений о рефлекторной дуге как о системе "стимул — реакция" необходимо уже на периферическом уровне представлять эффекторную часть дуги как обратно действующую на сенсорные рецепторы и изменяющую природу стимуляции, проходящей через них» (Bruner, 1957, с. 140). Настройка и фильтрация в анализаторе происходят под влиянием гипотезы, которая селектирует и организует через механизм «отбора соответствия» и механизм «фильтрации» сенсорные вводные данные.

В более четкой форме идея об установочном влиянии обратных связей на периферию анализаторов и на разные уровни нервной системы была высказана НАБернштейном: «Афферентным системам, кроме вторично-проекционной, принадлежит еще очень важная <…> инициативная, установочная и пусковая роль» [курсив мой. — А. А.] (Бернштейн, 1947, с.28). Тем не менее гипотеза Брунера о механизмах «сличения» и «фильтрации», выросшая из психологического материала и пригнанная к нему, явилась новой как для психологов, так и для физиологов Теория перцептивной готовности получила высокую оценку как отечественных, так и зарубежных психологов. К. Прибрам писал, что Брунер — это один из первых психологов, использовавших представление об обратных связях, которые столь обогатили психологию (Прибрам, 1961). При изложении теории перцептивной готовности мы неоднократно проводили сопоставление некоторых положений этой теории с созвучными идеями ведущих советских физиологов Н. А. Бернштейна и П. К. Анохина. Одним из неопровержимых доказательств современности теории Дж. Брунера, а следовательно, и необходимости критического анализа этого варианта разработки проблемы установки является также и то, что один из ведущих советских психологов, А. Р. Лурия, неоднократно обращается в своих известных исследованиях к некоторым положениям этой коипеииин. Гак, например, при исследовании агнозии у лобных больных он пишет: «Патология может проявляться в нарушении активных поисков нужных гипотез, в патологической инертности, в нарушении процесса выбора из ряда альтернатив и н дефекте сличения возникшей гипотезы с воспринимаемыми данными» (Лурия, 1963, с.385).

Итак, мы могли бы выделить ряд основных положений, которые вытекают из теории перцептивной готовности (установки) Дж. Брунера.

1. Центральный принцип теории установки — принцип «построения модели» внешнего мира.

2. Построение модели — продукт процесса категоризации. В процессе категоризации субъект строит модель событий и явлений внешнего мира.

3. Процесс категоризации — это процесс формирования категорий путем овладения вероятностной структурой внешней среды. Системы категорий отражают реальные события и явления внешнего мира.

4. Модель мира — репрезентативная модель, так как в системе категорий кодируются не только события и явления, но и способы действий, соответствующие этим событиям и явлениям.

5. Репрезентативная модель внешнего мира позволяет субъекту выходить за рамки непосредственного восприятия и выдвигать гипотезы о том, с какими событиями ему придется столкнуться в будущем. Эти же гипотезы необходимо включают способы действия, которыми субъект будет реагировать на эти события.

6. Гипотеза выдвигается под влиянием потребности субъекта и реальной ситуации. Состояние, возникшее в организме под влиянием потребности и ситуации, определяется как состояние готовности организма. Готовность модулируется потребностью в том или ином событии и частотой появления событий в прошлом при столкновении с данной ситуацией.

7. Одной ситуации могут соответствовать несколько систем категорий. Поэтому основной реакцией организма на ситуацию является не действие, а принятие решения о действии.

8. Восприятие — процесс решения. Процесс решения опосредуется механизмами группировки и интеграции, «упорядочения готовности», «отбора соответствия» и ♦фильтрации».

9. Процесс решения — это процесс поиска информативных признаков. В поиске признаков выделяются четыре стадии: первичная категоризация, предварительная категоризация, «подтверждающая проверка», завершение проверки. Процесс решения включает отнесение признака к категории (операция умозаключения).

10. Основные функции готовности — максимизация успеха и минимизация неожиданностей при встрече с событиями внешнего мира.

11. Репрезентативная модель, построенная субъектом, — основа любой поведенческой активности.

В заключение хотелось бы остановиться на некоторых уязвимых пунктах теории перцептивной готовности. Прежде всего, у Брунера, как и у подавляющего большинства американских психологов, остается в тени вопрос о предметности восприятия. Между тем, лишь выделив предметность как один из основных принципов восприятия, можно рассматривать восприятие как процесс обобщения и решения задач, как процесс категоризации. Далее, несмотря на то что Брунер рассматривает восприятие как процесс решения задач, само понятие «задача», анализ содержания этого понятия игнорируются автором, хотя именно в задаче содержится ключ к пониманию направленности и организованности поведения.

И, наконец, последнее замечание. Оценивая переворот во взглядах на восприятие, происшедший в послевоенной американской психологии, мы отмечали, что среди необихевиористов родилась ярко выраженная тенденция «возвратить образы из изгнания». Но вернулись ли в результате многолетних усилий «Нового взгляда» образы в психологию? Нет, не вернулись, а были подменены гипотезами, моделями, процессами переработки информации, т. е. теми процессами, в которые при всем желании исследователей никак не удастся вместить одну из самых существенных характеристик субъективного психического образа — его пристрастность.

«Понятие субъективности образа, — пишет ведущий советский психолог А. Н. Леонтьев, — включает в себя понятие пристрастности субъекта. Психология издавна описывала и изучала зависимость восприятия, представления, мышления oгтого, “что человеку нужно”, — от его потребностей, мотивов, установок, эмоций. Очень важно при этом подчеркнуть, что такая пристрастность сама объективно детерминирована и выражается не в неадекватности образа (хотя и может в ней выражаться), а в том, что она позволяет активно проникать в реальность» (Леонтьев А. Н., 1975, с.55–56).

В случае же анализа восприятия с позиций информационного подхода попытки показать зависимость восприятия от мотивационно-эмоциональной сферы приводят к тому, что проявления этой сферы в восприятии расцениваются как искажения восприятия. Ни одно другое направление исследований восприятия в необихевиоризме не пыталось с такой настойчивостью, как это делали представители «Нового взгляда», отразить влияние аттитюдов, потребностей и эмоций на восприятие, и ни одно другое направление столь выразительно не продемонстрировало невозможность решения в русле информационного подхода этой психологической проблемы.

Прослеживая эволюцию понятия «установка» в некоторых направлениях необихевиоризма, мы исходили из описательного определения установки как готовности субъекта к реагированию. Понимание установки как готовности никоэда не отсутствовало в психологии. Различные исследователи на протяжении целого столетия пытались изолировать это целостное состояние (готовность) от других психических процессов (восприятие, действие, мышление…) и, выделив установку в «чистом виде», ответить на вопрос: какова сущность понятия «установка»? Однако подобные попытки оканчивались неудачей, и понятие «установка» не удавалось высвободить из опутавших его связей с другими категориями психологии. В него, как в воронку, затягивались любые психологические процессы, в которых оно проявлялось, определяя их направленность и организованность.