Читать онлайн «ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ». Страница 80

Спитц также полагает, что «нет» ребенка в жестах и речи является проявлением идентификации с агрессором и, как таковое, защитным механизмом. В том, что ребенок использует защитные механизмы, проявляется заметный прогресс в развитии его Эго, так как на более ранних стадиях развития еще нет внутренних структур, необходимых для точного восприятия, рефлексии и интеграции события (это необходимо для запуска защитных механизмов). Хотя реакции отказа, бегства, или избегания были налицо, все они связаны с использованием матери в роли социального представителя: они были основаны на аффективном сигнале, получаемом от нее и указывающем на оценку ею данной ситуации, а не на собственной внутренней ее оценке. (Данный вопрос обсуждают Стопоров и Лахманн, 1978; Фрайберг, 1982 и Валпершчэйн, 1983.) Овладев навыками образного мышления с сопровождающими их умственными возможностями, ребенок может подвергать события осмыслению (рефлексии) и мобилизовать согласно своим внутренним оценкам защитные механизмы. Среди них на практике обычно встречаются: идентификация с агрессором, повторение, обращение пассивного в активное. Это становится возможным именно теперь — с началом фантазирования и символизации. Отказ, бегство или уход так же представляют собой распространенные ранние защитные механизмы.21

Прогрессивная консолидация, следующая за появлением речи, соответственно включает дальнейшую дифференциацию между собой и объектом, мальчиками и девочками, любовью и ненавистью, сознательным и бессознательным и первичными и вторичными процессами. Навыки образного мышления и функционирование защитных механизмов могут говорить о большем упорядочении и интеграции внутри Эго. Эти результаты создают фундамент для следующего этапа его формирования — интернализации конфликта как начала функционирования Суперэго.

Появление тревоги и стыда в возрасте примерно 24—30 месяцев является указанием на интернализацию конфликта и начало первого этапа формирования Суперэго. Окончательная консолидация функционирующего Суперэго создает возможность для устойчивой межличностной и внутрипсихической гармонии. Согласно данному выше описанию, как только появляется способность к репрезентативному мышлению, совершаются первые шаги в формировании Суперэго, которые становятся очевидными по мере формирования психических репрезентаций родительских правил, советов и предостережений. Далее авторитетный голос начинает звучать не только снаружи, но и изнутри, и конфликт все в большей степени становится внутренним, то есть это теперь конфликт между внутренними желаниями и внутренними директивами. В связи с конфликтующими желаниями появляется тревога, и часто можно наблюдать, как выражение влечения сменяется у ребенка стыдом. Таким образом, процесс формирования Суперэго выставляет дальнейшие требования к организующим, интегрирующим и регулирующим функциям Эго, следовательно, начинающееся формирование Суперэго подразумевает функционирование Эго на достаточно продвинутом уровне.

Соответственно, мы полагаем, что интернализация конфликта, отражающая первый этап структурализации Суперэго, указывает на достижение следующего уровня в организации Эго. Тревога (которую, как мы отмечаем при обсуждении аффектов, нужно отличать от стрессовой реакции на постороннего) и стыд в ответ на внутреннюю критику (отличающуюся от угрызений совести, смущения и униженности, как реакций на внешнюю критику) являются аффективными выражениями, намечающими этот новый уровень психической организации и интеграции.

Здесь полезно немного углубиться. Мышление с использованием символов позволяет связывать чувства с идеями. Затем для облегчения представления растущего психологического опыта на помощь приходят аффекты, то есть, как говорится здесь при их обсуждении, сложные структуры, включающие взаимосвязанные компоненты: соматические, мотивационные, коммуникационные, эмоциональные, а также связанные с восприятием, формированием и выражением идей. Символизация также создает возможность для саморефлексии, и как только ребенок находит в матери источник своего благополучия, он также понимает, что ее любовь не безусловна. Теперь межличностные конфликты сочетаются с фантазиями о страшных последствиях. Ситуации опасности, кратко описанные Фрейдом (1926), могут все быть почвой для игры воображения и разнообразных страхов. Всплески эмоций, причина которых кроется в осознании конфликта между внутренними желаниями и внешними требованиями, несут угрозу синтезирующим и регулирующим функциям Эго, пока относительно слабым. Модуляция и управление агрессивностью являются, безусловно, центральным моментом в развитии во второй год жизни, доставляя проблемы как еще незрелому Эго ребенка, так и объекту (Mahler, 1972b). Специфические для этого периода конфликты обеспечивают, таким образом, среду для того, что охарактеризовано как конфронтация между незрелым Эго периода раннего психического развития и еще пока не укрощенной агрессивности Ид (Loewald, 1974; Ritvo, 1974; Settleage, 1975, 1980). Стремясь разрешить конфликт, ребенок задействует еще более обширный перечень защитных механизмов, включающий реактивные образования, уничтожение сделанного, экстернализацию, конденсацию, смещение, проекцию, обращение аффекта и обращение агрессии на себя. Когда применение этих защит не дает успеха, враждебная агрессивность часто эротизируется, возникают и могут сохраняться садомазохистские отношения и черты характера (см., например, Galenson, 1986).

Конфликт развития между матерью и ребенком выдвигает дилемму: ребенок хочет сохранить материнскую любовь и при этом жаждет инстинктивного удовлетворения, которое угрожает потерей этой любви. Ребенок не может выносить одновременного присутствия несовместимых чувств (MacDevitt & Mahler, 1980; Settleage, 1980), и согласие с материнскими требованиями с дальнейшей интернализацией ее правил является возможностью сохранить ее любовь. Если это происходит, конфликт развития между желаниями ребенка и матери превращается во внутрипсихический.

Туалетный тренинг является той ареной, на которой ярко разыгрываются все описываемые события, хотя от них не свободна ни одна сторона жизни. Туалетный тренинг начинается с конфликта между желаниями матери и ребенка. Успешное приспособление к указаниям матери сменяется совместной гордостью и чувством завершенности; препирательство и отказ — сознанием собственной обделенности и гневом. В оптимальном случае приспособление ведет к формированию интроекта и позже к идентификации с ним — по мере того как материнские туалетные стандарты перенимаются ребенком. В этом случае незрелое Суперэго ребенка отчасти принимает на себя угрожающие и наказывающие функции матери, и ребенок испытывает чувство стыда всякий раз, когда случается «неприятность». Он может устыдиться, если «горшка» нет рядом, или же проявлять тревогу при виде чего-то неприятно пахнущего или грязного, поскольку может иметь реактивные образования. Эти новые аффекты тревоги и стыда не зависят от сигнальной или наказывающей функции объекта и указывают на прогресс в психической структурализации у ребенка.

В оптимальном случае, идентификация с матерью включает идентификацию с ее постоянными, последовательными функциями организации, регуляции и гармонизации. Эти идентификации облегчают адаптацию незрелого Эго к болезненным и конфликтным чувствам. Идентификация с родительским отношением к инстинктивным влечениям несет, таким образом, возможность достижения новой степени саморегуляции и самоконтроля. Тогда успешное решение ребенком задач, актуальных во время анальной фазы развития, сопровождается гордостью, приятным чувством овладения и чувством собственного достоинства, в большей мере регулируемом на уровне «я».

Формирование интроектов и идеалов увеличивает потенциал для внутрипсихического конфликта, но оно же и предоставляет средство для восстановления межличностной гармонии и открывает новые возможности для саморегуляции. Регулятивные, интегративные усилия Эго теперь начинают поддерживаться со стороны Суперэго, а новые защитные механизмы помогают малышу справляться с сильными либидными и агрессивными импульсами. Аффективное выражение тревоги и стыда информирует нас об этом прогрессе в развитии.

Если все протекает нормально, то начиная примерно с 30—36 месяцев малыш подходит к полезному периоду либидного постоянства объекта: он достаточно много интернализирует из тех проявлений материнской заботы, на представления которых он может положиться во время ее непродолжительного отсутствия, чтобы чувствовать себя комфортно, уверенно и счастливо. Мы полагаем, что с точки зрения аффективных и поведенческих признаков на прогресс в развитии ребенка указывает активное использование им аффектов в качестве сигналов и мер для самоорганизации, зашиты и успокоения (Tyson, 1988).