Читать онлайн «Психоанализ: учебное пособие». Страница 19

Переживая за вынужденное пристрастие Фляйшля к морфию, испробовав на себе воздействие кокаина, Фрейд предложил его другу в качестве обезболивающего средства. Фляйшль стал применять кокаин, что принесло ему облегчение. Однако по истечении некоторого времени Фрейд обнаружил, что его друг применяет слишком большие дозы кокаина, а его состояние не только не улучшается, а, напротив, ухудшается. У Фляйшля появилась сильная бессонница, были случаи потери сознания, наблюдались приступы белой горячки. Являясь непосредственным свидетелем губительного для здоровья его друга чрезмерного использования морфия и кокаина, Фрейд глубоко переживал по этому поводу. Впоследствии смерть Фляйшля, наступившая семь лет спустя после первого назначения ему кокаина, вызвала у Фрейда чувство вины; после он сожалел, что в 1884 году посоветовал своему другу это обезболивающее средство. Но в то время он был увлечен кокаиновой терапией и сам прибегал к данному средству с целью снятия утомления от чрезмерных нагрузок. Начиная с 1884 года Фрейд регулярно принимал незначительные дозы этого вещества к против собственной депрессии и несварения желудка. Использовал кокаин при работе с пациентами. Собирал клинический материал, демонстрирующий его терапевтическую ценность. Помог одному из коллег по работе снять при помощи кокаина глазную боль. Познакомился с литературой, раскрывающей историю применения растения коки южноамериканскими индейцами, привоза этого растения в Европу и получения кокаина из него. В июне того же года Фрейд написал о коке статью, часть которой была опубликована в одном из журналов по общей терапии. В этой публикации он отметил пригодность использования кокаина для анестезии кожных и слизистых оболочек и высказал предположение о возможном применении его в качестве анестезирующего средства в других случаях. Затем произошел драматический для Фрейда эпизод, в результате которого он лишился возможности обрести всемирную славу.

После двухлетней разлуки с невестой Фрейд решил навестить ее. Месяц, проведенный вместе с нею в сентябре 1884 года, еще больше сблизил их, и Фрейд был безмерно счастлив. Однако по возвращении в Вену он обнаружил, что его друг К. Коллер, с которым он делился своими экспериментами по применению кокаина и который присутствовал при оказании им помощи одному коллеге по снятию глазной боли, использовал кокаин в качестве анестезирующего средства для глаз и приобрел известность. Коллер провел опыты с кокаином на глазе лягушки, кролика, собаки. Затем был произведен эксперимент на самом себе. Об открытии Коллера было доложено на конгрессе глазных врачей в Гельдерберге. и телеграф разнес весть об этом до Австралии и Сан-Франциско.

Фрейд переживал по поводу своего несостоявшегося открытия, которое могло принести ему всемирную известность. В период с 1884-го по 1887 год он опубликовал ряд статей о коке, воздействии кокаина на человека, кокаиномании и кокаинофобии. Однако наряду с признанием его заслуг в области кокаиновой терапии, Фрейд был подвергнут критике зато, что опрометчиво рекомендовал использование кокаина не только для внутреннего употребления, но и путем подкожных инъекций. Сам он использовал кокаин в малых дозах на протяжении не менее десяти лет. Другие злоупотребляли этим средством, что приводило к белой горячке и смерти, как это имело место в случае с его другом Фляйшлем. В целом, кокаиновая эпопея не способствовала укреплению авторитета Фрейда как врача. Не случайно впоследствии он не только не обращался к своим ранним статьям о кокаине, но и сделал все возможное для того, чтобы они не попадали в поле зрения его последующих учеников-психоаналитиков.

Представляется, что временные рамки самоанализа Фрейда открыты в направлении не только его завершения, но и его начала. Фрейд начал заниматься самоанализом не во второй половине 90-х годов, как это принято обычно считать в исследовательской литературе о нем, а значительно раньше. По крайней мере, склонность к самоанализу отчетливо обнаружилась у него за десять-двенадцать лет до того, как ему приснился столь знаменательный сон, открывший Фрейду глаза на возможность психоаналитического толкования сновидений.

Когда читаешь ныне опубликованные письма Фрейда к невесте, не можешь избавиться от впечатления, что это не только любовная лирика юноши, прибегающего к возвышенному слогу под влиянием крылатого Эроса. Эти письма – и отражение мучительной внутренней работы человека, находящегося во власти глубоких переживаний и стремящегося разобраться в самом себе. В этом плане его письма к невесте являются не менее ценными для понимания самоанализа Фрейда, чем письма к Флиссу, которые становятся, как правило, объектом пристального внимания со стороны исследователей, стремящихся раскрыть содержательную сторону фрейдовского самоанализа.

Письма Фрейда к невесте – это уникальные исторические документы, чудом сохраненные Мартой Бернайс для потомков. Они дают возможность лучше узнать характер Фрейда до того, как он стал известным психоаналитиком. Они способствуют пониманию того, какие страсти разгорались в его душе в период выяснения отношений с девушкой, прежде чем она стала его женой. Эти письма дают представление о начале карьеры Фрейда как врача и о его пребывании в Париже. И наконец, они позволяют приоткрыть тот таинственный мир юноши, вступившего на путь поиска истины, который становится видимым лишь благодаря аналитической работе, время от времени совершаемой им самим.

Последнее соображение напрямую соотносится с самоанализом Фрейда. Дело в том, что в письмах к Марте Бернайс он подчас настолько откровенно раскрывал перед ней свою душу, что это никак не может быть воспринято только и исключительно как эротические влечения, сопровождавшиеся восхвалением в ее адрес и воспеванием ее достоинств, что свойственно слепой любви. При всем своем увлечении невестой и изъявлении перед ней возвышенных чувств любви, он мог допускать по отношению к ней такие критические замечания и упреки, которые свидетельствовали о его мятежной и в то же время ранимой натуре, независимо от того, проявлялись ли у него чувства ревности или гордости, отверженности или признательности, горечи или радости. Но главное состоит в том, что в письмах к невесте Фрейд говорил нередко о таких чертах своего характера и давал самому себе такие характеристики, которые могли быть им выявлены и осознаны только в процессе самоанализа. Того самоанализа, который он назвал «строгим исследованием себя».

Наряду с пылкими признаниями в любви и благодарностью невесте за то, что она «спасла и осчастливила» его душу, Фрейд по своей собственной инициативе представал перед ней человеком, наделенным различными пороками. Он писал ей о своей лени, легкомысленности, упрямстве, зависти, раздражительности, обидчивости, злопамятстве, мстительности, честолюбии, что могло характеризовать его отнюдь не с лучшей стороны в глазах любимой девушки. В частности, он признавался в том, что именно в интересной работе находит спасение от своей сильной обидчивости и раздражительности. Выражал надежду на то, что Марта будет отвлекать его от всех пороков – мелкой злобы, зависти, пустой алчности. Сообщал о «деспотических свойствах» своей личности.

Зачем Фрейду нужно было обнажать перед любимой девушкой свои пороки? С какой стати он признавался в них, вместо того чтобы оттенить перед ней свои достоинства? Разве так поступают молодые люди, тем более сомневающиеся в том, как это имело место у Фрейда, любят ли их те, к кому они испытывают пылкую страсть?

Подобное поведение Фрейда объясняется некоторыми исследователями тем, что в период переписки со своей невестой он прибегал к кокаину. Он сам давал повод к подобного рода объяснениям. Так, в одном из писем (1886) по поводу вырвавшегося у него «глупого признания» Фрейд заметил, что оно высказано им без всякого повода, если не считать кокаина, который помогает ему расслабиться и выговориться.

Однако дело не в кокаине, к малым дозам которого прибегал Фрейд на протяжении ряда лет, или, во всяком случае, не только в нем. Апеллируя к подобному объяснению, легко попасть в ловушку упрощенного взгляда на историю становления психоанализа, так как в этом случае все можно списать на действие наркотика – и интерес к проблеме сексуальных извращений, и сексуальную этиологию неврозов, и все последующие представления Фрейда о роли сексуальности в жизни человека. В то время, когда он проводил эксперименты с кокаином на самом себе, еще не было известно о наркотических свойствах кокаина. Поэтому не стоит обвинять его во всех смертных грехах, как это подчас делается в журналистских публикациях, где основателя психоанализа рассматривают порой как наркомана, создавшего свои психоаналитические теории под воздействием наркотического дурмана. Он был прежде всего исследователем, и пристрастие к исследовательской деятельности сохранилось у него на протяжении всей его дальнейшей жизни.