Читать онлайн «Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней». Страница 11

Брюкке и его современники Герман фон Гельмгольц, Эмиль Дюбуа-Реймон и Карл Людвиг изменили саму природу физиологии и вообще медицины, положив начало программе исследований, призванной избавиться от витализма и утвердить современный, аналитический биологический редукционизм. Учение витализма предполагало, что клетками и организмами управляет жизненная сила, не подчиняющаяся физическим и химическим законам, а значит, недоступная для изучения естественнонаучными методами. “Мы с Брюкке торжественно поклялись добиваться признания следующей истины: в организме не действуют никакие силы, кроме обычных физико-химических”, – так Дюбуа-Реймон сформулировал в 1842 году суть убеждений своих единомышленников[28]. Фрейд говорил о Брюкке: “Он оказал на меня большее влияние, чем кто-либо другой за всю мою жизнь”[29].

Поощряемый Брюкке к изучению нервной системы, Фрейд провел одно исследование на сравнительно просто устроенном позвоночном – миноге – и еще одно на сравнительно просто устроенном беспозвоночном – речном раке. Он установил, что клетки нервной системы беспозвоночного и позвоночного принципиально не отличаются друг от друга. Попутно Фрейд сделал открытие (которое независимо от него совершил Сантьяго Рамон-и-Кахаль, осознавший, в отличие от Фрейда, его значение): нервная клетка (нейрон) составляет фундаментальный “строительный блок” и элементарную сигнальную единицу нервной системы. В лекции “Строение элементов нервной системы” (1884) Фрейд подчеркивал, что мозг позвоночных отличается от мозга беспозвоночных не природой нервных клеток, а их числом и характером взаимосвязей. По словам великого исследователя мозга Оливера Сакса, ранние работы Фрейда подтверждают идею Дарвина о консервативности эволюционных преобразований, которые заключаются в созидании все более сложных систем из принципиально одинаковых анатомических “блоков”.

Многообещающее начало открывало перед Фрейдом перспективу карьеры в науке. Но чтобы полностью посвятить себя науке, ему понадобился бы дополнительный источник доходов, а его не было. Брюкке, зная о помолвке Фрейда с Мартой Бернайс, посоветовал оставить лабораторные исследования и заняться врачебной практикой. Фрейд последовал этому совету и три года набирался клинического опыта, работая под началом Мейнерта в отделении психиатрии и других отделениях Венской общей больницы. Фрейд подумывал выбрать специальность невролога и проводил немало времени в больничных палатах, совершенствуясь в диагностике. В тот период Фрейд внес некоторый вклад в изучение нейроанатомии продолговатого мозга (той части нервной системы, где находятся центры дыхания и сердечного ритма) и провел ряд важных клинических исследований таких болезней, как афазии и детский церебральный паралич.

В 1891 году, занимаясь изучением афазий, Фрейд нашел пациентов, не способных распознавать видимые объекты, несмотря на свои нормально развитые глаза, сетчатку и зрительные нервы. Фрейд назвал эту разновидность слепоты агнозией (“незнанием”) и предположил, что она связана с дефектом головного мозга. Кроме того, он провел отдельную серию фармакологических экспериментов с кокаином и пришел к выводу, что это вещество можно использовать как местное обезболивающее, что вскоре и стали делать хирурги-офтальмологи. Мейнерт высоко ценил Фрейда. В автобиографии последний писал: “Однажды Мейнерт… предложил мне окончательно остановиться на анатомии мозга, он обещал отдать мне свой лекционный курс”[30].

Однако в Вене было слишком много неврологов. В поисках близкой к неврологии области медицины, где он мог бы сделать ощутимый вклад в науку, вместе с тем получая достаточный доход, Фрейд заинтересовался нервными расстройствами, особенно истерией, которой в Вене в 80‑х годах XIX века страдали очень многие. Его интерес к истерии также поощрял Йозеф Брейер, один из ведущих венских терапевтов, с которым Фрейд подружился в лаборатории Брюкке. Дружба стала еще более тесной после женитьбы Фрейда (1886), он даже назвал старшую дочь Матильдой в честь жены Брейера[31]. Кроме того, в 1891 году Фрейд посвятил свою первую самостоятельно написанную книгу “Об афазии” Брейеру “в знак дружбы и уважения”.

Брейер (четырнадцатью годами старше Фрейда), также еврей, поступил на медицинский факультет Венского университета в 1859 году. Его учителями стали Рокитанский и Шкода, а также Брюкке. После университета Брейер получил должность научного ассистента на медицинском факультете. Брейер прославился, совершив два открытия мирового значения: он установил, что полукружные каналы внутреннего уха представляют собой орган равновесия и что дыхательные движения управляются рефлекторно через блуждающий нерв (рефлекс Геринга – Брейера). Но на младшего коллегу наибольшее впечатление произвело третье открытие Брейера, благодаря которому и началась вторая фаза развития идей Фрейда. Брейер сделал это открытие, работая с пациенткой, вошедшей в историю под псевдонимом Анна О. Именно этот случай побудил Брейера и Фрейда избрать путь, позволивший им внести фундаментальный вклад в развитие венской медицинской школы. Брейер и Фрейд открыли клиническое значение бессознательных процессов, внутренних конфликтов как одну из возможных причин симптомов психических расстройств и возможность облегчать эти симптомы, доводя неосознанные воспоминания об их скрытой причине до сознания пациента.

Психоанализ, в основу которого легли совместные работы Брейера и Фрейда, получил развитие в собственных трудах Фрейда как динамическая интроспективная психология (а из нее выросла современная когнитивная психология). Впрочем, психоанализ страдал серьезным недостатком: он не был эмпирической дисциплиной, то есть не предполагал экспериментальной проверки идей и выводов. Поэтому не удивительно, что во многом теория Фрейда впоследствии не подтвердилась, а некоторые положения теоретического психоанализа до сих пор остаются непроверенными.

Тем не менее три идеи Фрейда из числа ключевых выдержали проверку временем и легли в основу современной науки о мозге. Согласно первой, наша психическая жизнь, в том числе эмоциональная, состоит преимущественно из бессознательных процессов, а сознанию в любой момент доступна лишь малая доля психики. Согласно второй идее, инстинкты агрессивного и полового поведения, подобно инстинктам питания и утоления жажды, составляют неотъемлемую часть психики и запечатлены в геноме, проявляясь уже на ранних этапах жизни. Согласно третьей идее, нормальная психическая жизнь и расстройства психики образуют непрерывный ряд, и психические расстройства часто представляют собой лишь крайние формы нормальных психических процессов.

Справедливо считается, что Фрейд внес огромный вклад в формирование современных представлений о психике. Несмотря на очевидный недостаток, связанный с отсутствием эмпирических оснований, указанная теория и столетие спустя остается, пожалуй, самым влиятельным и связным комплексом представлений о психической деятельности.

Фрейд сначала пытался исследовать психику как биологическое явление, то есть изучать ее как продукт работы головного мозга. Эти исследования начались с сотрудничества с Йозефом Брейером. Фрейд в автобиографии (1924) описывает свое увлечение случаем Анны О.: “[Брейер] несколько раз читал мне отрывки истории болезни, в результате чего у меня сложилось впечатление, что этот случай может дать для понимания неврозов больше всех прежних”[33].

Анну О. в действительности звали Бертой Паппенгейм. В то время ей шел двадцать второй год. Берта отличалась незаурядным умом и впоследствии стала одним из лидеров движения за права женщин в Германии. В 1880 году, когда она впервые пришла на прием к Брейеру, она страдала от сильного кашля, потери чувствительности и частичного паралича левой стороны тела, нарушений речи и слуха, периодических обмороков. Брейер провел обстоятельное неврологическое обследование, но не выявил никаких аномалий. Поэтому он поставил диагноз “истерия”, означающий психическое расстройство, при котором пациент демонстрирует симптомы неврологического заболевания, такого как паралич одной из конечностей или затрудненную речь, не демонстрируя при этом физических признаков болезни.

Брейер был не единственным в Вене врачом, умевшим диагностировать истерию. Необычен был примененный им метод лечения, который вызвал глубочайший интерес молодого Фрейда. По примеру французского невролога Жан-Мартена Шарко, использовавшего в терапевтических целях гипноз, Брейер загипнотизировал Берту, но изменил процедуру, побуждая пациентку рассказывать о себе и своей болезни. Эта комплексная терапия, которую Паппенгейм назвала “лечение разговором”, позволила постепенно избавить девушку от заболевания.