Читать онлайн «Моральное животное». Страница 11

Тем не менее, концепции родительского вклада недоставало одной вещи — публичности. Её обеспечили книги Уилсона «Социобиология» (1975) и Ричарда Докинза "Эгоистичный ген" (1976), которые дали работе Триверса большую и разнообразную аудиторию, давая основания психологам и антропологам думать о человеческой сексуальности с позиций современного дарвинизма. Возникшие в результате взгляды, скорее всего, будут накапливаться долгое время.

Блеск иных теорий бывает обманчив как блеск нового медного гроша. Даже удивительно элегантные теории, наподобие теории родительского вклада, и вроде бы способные объяснить многое с помощью малого, часто оказываются бесполезными. Есть толика справедливости в упрёках (креационистов и проч.), что некоторые теории об эволюции животных "просто истории" — правдоподобные, но не более того. Но отделить просто правдоподобные теории от неопровержимых вполне возможно. В некоторых науках проверка теорий настолько прямая, что говоря о доказанных теориях, мы лишь слегка эту доказанность преувеличиваем (хотя преувеличение, в строгом смысле слова имеет место всегда).

В других — подтверждение непрямое: длительный, постепенный процесс, посредством которого сомнительные идеи достигают порога или истинности, или ложности. Наука, изучающая эволюционные корни человеческой природы относится ко второму случаю. По каждой теории мы задаем серии вопросов, ответы на которые укрепляют или веру, или сомнения или противоречия.

Закономерен вопрос к теории родительского вклада — действительно ли поведение человека подчиняется ей хотя бы в основных принципах? Являются ли женщины более разборчивыми в половых партнёрах, чем мужчины? (не путать с вопросом, к которому мы вернёмся — какой пол выбирает партнёра по браку). Конечно, есть множество народных мудростей, предлагающих много вариантов ответа. Более конкретный факт — проституция, секс с кем-то, кого ты не знаешь и не хочешь знать. Это сервис, к которому прибегают почти исключительно мужчины, как сейчас, так и в викторианской Англии. Аналогично вся виртуальная порнография, которая большей частью основана на визуальной стимуляции — фотографии, фильмы, неизвестные люди, лишённая чувства страсть — потребляется мужчинами. Большую чем у женщин склонность мужчин к случайному, анонимному сексу показали самые разные исследования. В одном таком эксперименте три четверти мужчин, атакованные незнакомыми им женщинами в университетском городке, согласились иметь с ними секс, в то время как ни одна из женщин, к которой подошел незнакомый мужчина, не согласилась.

Скептики обычно возражают, что эти доказательства, полученные в западном обществе, отвечают только извращённым ценностям. Это возражение полагалось правдоподобным до 1979 года, когда Дональд Симонс опубликовал "Теорию человеческой сексуальности", первое полное антропологическое исследование человеческого сексуального поведения с новых дарвинистских позиций. Основываясь на культурах Востока и Запада, индустриальных и дописьменных, Симонс продемонстрировал широчайшую применимость теории родительского вклада — женщины более стремятся попривередничать в сексуальных партнерах; мужчины — менее разборчивы и находят ужасно привлекательной идеей секс с широко-разнообразными партнершами.

Одна из культур, которую обсуждал Симонс, настолько далека от западного влияния, насколько это возможно: это культура аборигенов Тробриандских островов в Меланезии. Доисторическая миграция, которая заселила эти острова, прервала контакты с миграциями, населившими Европу по крайней мере десятки тысяч лет назад, и, возможно, даже сотню тысяч лет назад. Тробриандерская древняя культура оторвалась от древней культуры Европы даже раньше, чем культура коренного населения Америки.

И действительно, когда их посетил великий антрополог Бронислав Малиновский в 1915 году, острова оказались потрясающе далеки от течений западной мысли. Местные жители, как казалось, даже не осознавали связи между сексом и деторождением! Когда один путешествующий по морю тробриандец вернулся из своего многолетнего путешествия, и обнаружил, что у его жены появилось двое детей, Малиновский был достаточно тактичен, чтобы не намекать ему на её неверность. Но "когда я обсуждал этот вопрос с другими, намекая, что хотя бы один из его детей мог быть не его, мои собеседники просто не поняли, что я имел в виду".

Некоторые антропологи сомневались, что тробриандцы и впрямь могли быть столь невежественны. И хотя отчет Малиновского по этому вопросу выглядит очень авторитетным, нет возможности узнать, правильно ли он понял историю. Но важно понять, что он в принципе мог быть прав. Факт открытия людьми связи между сексом и деторождением, похоже, был событием эволюции сексуальной психологии человека.

Страсть и другие подобные чувства — это механизм естественного отбора, который заставляет нас вести себя так, как если бы мы хотели много потомков и знали, как достичь этого; и не важно, знали ли мы это или нет рассудочно. Если бы естественный отбор действовал не так, а усложнил бы вместо этого человеческий интеллект настолько, что наше стремление к адаптации было целиком сознательным и просчитанным — тогда жизнь была бы совсем другой. Жёны и мужья, например, не проводили бы время в "приключениях на стороне" с предохранением; они бы исключили или контрацепцию, или секс.

Другой не-западный штрих тробрианской культуры — отсутствие викторианской непозволительности добрачного секса. С ранней юности и мальчики и девочки поощрялись к половым связям со многими партнерами по их вкусу. (Эта свобода обнаруживается в некоторых других доиндустриальных обществах, хотя эксперименты обычно кончаются, и переходят в брак до того, как девушка достигнет детородного возраста). Но Малиновский не оставил сомнений в том, какой пол выбирает.

"Нет ничего иносказательного в тробрианском ухаживании. Просто и прямо спрашивается о встрече с открытым намерением сексуального удовлетворения. Если приглашение принято, удовлетворение мужского желания исключает романтическое обрамление этого события, стремление к недостижимому и мистическому. Если же ему отказано, то это не будет личной трагедией, потому что он привык с детства, что его сексуальные импульсы могут быть отвергаемы какой-либо девушкой, и он знает, что другая интрига лечит это заболевание непременно и быстро". И далее: "В ходе любой любовной аферы мужчина должен постоянно дарить маленькие подарки женщине. Односторонняя плата родственникам также очевидна. Обычай предполагает, что половая связь, даже когда имеется взаимная заинтересованность — это сервис, оказываемый женщиной мужчине".

Конечно, действовали определенные культурные силы, увеличивающие скромность Тробрианских женщин. Хотя молодая женщина поощрялась к активной сексуальной жизни, её успехи были осуждаемы, если это происходило слишком открыто и вульгарно, по причине "малости смысла в таких настойчивых приставаниях к мужчинам для её блага".

Есть ли доводы полагать, что эта норма является чем-либо иным, нежели опосредованным культурой отражением глубокой генетической логики? Возможно ли найти хоть одну культуру, в которой женщина с несдерживаемыми сексуальными запросами не рассматривалась бы более отклоняющейся от нормы, чем сравнительно столь же похотливый мужчина? Если нет, то не слишком ли это совпадение поразительно, если все народы независимо выработали эту практику на примерно одной и той же культурной ступени, без генетической поддержки? Или этот всемирный культурный элемент существовал полмиллиона (или больше) лет назад, когда человечество было ещё культурно единым? Это слишком долго для столь важного для вида признака, чтобы он не исчез хотя бы в одной из культур.

Из этого примера извлекается пара важных уроков. Первый: хороший довод предполагать эволюционное объяснение какой-нибудь психической черты или механизма психического развития — её универсальность, присущесть даже культурам, различающимся настолько, насколько только культуры могут различаться.

Второй: общая трудность объяснения таких универсалий в исключительно культурных терминах. Взгляд дарвинизма, не будучи доказанным с математической точностью, тем не менее может, по правилам науки, полагаться доказанным, так как предложенная им цепь объяснений короче альтернативной, имеет меньше сомнительных звеньев, эта теория проще, и имеет больший потенциал.

Если мы примем даже три небольших тезиса, которые были изложены выше, а именно, что:

1. теория естественного отбора прямо предполагает «настройку» женщин на высокую избирательность в выборе половых партнёров, а мужчин — на низкую избирательность.

2. избирательность и соответственно — неизбирательность — наблюдается во всём мире.