Читать онлайн «Психология воли». Страница 43

Локке [Locke, 1968] в своих экспериментах показал, что повышение трудности выбираемой цели приводило к более высоким достижениям; они были выше, когда уровень трудности цели был неопределенным или когда от испытуемого требовалось просто «работать как можно лучше». Автор справедливо полагает, что после принятия трудной цели испытуемые были вынуждены мобилизовывать все силы для достижения этой цели. Однако, как отмечают Кукла [Kukla, 1972] и Майер [Meyer, 1976], разработавшие модель «расчета усилий», максимальное увеличение усилий происходит при таком уровне сложности, который, по мнению субъекта, еще является преодолимым. Это тот предел, за которым уровень усилий резко падает.

В. И. Селиванов писал, что волевое усилие является одним из главных средств, с помощью которых личность осуществляет власть над своими побуждениями, избирательно пуская в действие одну мотивационную систему и затормаживая другую. Регуляция поведения и деятельности осуществляется не только опосредованно – через мотивы – но и прямо, через мобилизацию, т. е. через волевые усилия.

В. И. Селиванов, подчеркивая связь волевого усилия с необходимостью преодоления препятствий, трудностей, считал, что оно проявляется во всякой нормальной работе, а не только в экстремальных ситуациях, например при утомлении, как полагают некоторые психологи. Он утверждал, что «при таком взгляде на роль волевого усилия оно выглядит инструментом лишь неприятного и вредного для организма деспотического принуждения, когда работать уже нет мочи, а надо. Несомненно, такие ситуации могут иметь место в жизни человека, особенно в экстремальных условиях. Но это лишь исключение из правила» [1975, с. 20]. Действительно, волевое усилие используется человеком не только при изнеможении, но и на начальной стадии развития утомления (при так называемом компенсированном утомлении), когда человек поддерживает свою работоспособность на заданном уровне без деспотизма и ущерба для здоровья. Да и простое нажатие на динамометр – это тоже проявление волевого усилия. Другой вопрос – любая ли деятельность требует использования волевого усилия. В отличие от В. И. Селиванова, я полагаю, что не любая.

Как отмечает В. И. Селиванов, центральное место в диагностике воли (понимаемой им как мобилизация психических и физических возможностей) занимает измерение волевого усилия, которое в большей или меньшей мере присутствует в разных волевых действиях (о том, что действительно измеряется, – волевое усилие или что-то другое, речь пойдет в главе 13).

Имеется несколько определений волевого усилия. К. К. Платонов определял его как переживание усилия, являющееся обязательным субъективным компонентом волевого действия, Б. Н. Смирнов – как сознательное напряжение психических и физических возможностей, мобилизующих и организующих состояние и деятельность человека ради преодоления препятствий. Чаще всего под волевым усилием понимают сознательно и большей частью осознанно совершаемое внутреннее усилие над собой, являющееся толчком (импульсом) к выбору цели, к концентрации внимания на объекте, к началу и остановке движения и т. п.

В. К. Калин считает волевое усилие основным операциональным механизмом волевой регуляции. Он определяет волевое усилие как «однонаправленное регулирующее проявление сознания, приводящее к установлению или удержанию необходимого состояния функциональной организации психики» [1989а, с. 53].

С. И. Ожегов [1985] определяет усилие как напряжение сил. Именно в этом значении я понимаю и волевое усилие: это сознательное и преднамеренное напряжение физических и интеллектуальных сил человеком.

Исходя из такого понимания, я отличаю его от волевого импульса, осуществляющего запуск (инициацию) произвольных действий.

Природа волевого усилия до конца еще не раскрыта. Каковы физиологические механизмы возникновения волевого усилия, каким путем человек регулирует его интенсивность, т. е. энергию, – все это остается пока не выясненным до конца (что дает основание ряду психологов при объяснении волевых действий вообще обходиться без этого понятия или же не считать его главным механизмом волевой регуляции).

Например, В. А. Иванников не без оснований полагает, что до выяснения механизма волевого усилия еще далеко и что «само выделение волевого усилия во многом опирается на субъективные критерии, а не на объективные показатели. Ведь обычно, – пишет он, – о наличии волевого усилия судят по изменению результативности действий, а изменение результативности действий объясняют волевым усилием. Конечно, – заключает автор, – волевое усилие – это реальность, по крайней мере феноменологически. Однако надо найти объективные критерии его выделения и понять, что скрывается за волевым усилием» [1991, с. 123].

Что касается объективных критериев приложения человеком волевых усилий, то их долго искать не надо. Это и видимое воочию мышечное напряжение человека, находящее отражение в его мимике, во вздутых кровеносных сосудах, и увеличение суммарной электромиограммы в случае преодоления человеком физической усталости (в результате того, что мышечные волокна начинают работать не посменно, а одновременно), это и увеличение частоты сердечных сокращений. Даже «борьба мотивов» может явственно отражаться в физиологических показателях (в покраснении лица и обильном потоотделении на лбу). Короче говоря, поскольку волевое усилие отражает произвольную мобилизацию человека (и не только на усиление побуждения, но и на его торможение) , последняя (мобилизация) и приводит к изменению психического состояния и физиологических функций. Нечего и говорить, что подобных реакций лишь при изменении смысла действия (этим процессом В. А. Иванников подменяет волевое усилие) вызвать не удастся.

Волевые усилия наиболее отчетливо ощущаются человеком при физическом напряжении. Поэтому существует весьма распространенное мнение, что волевое усилие всегда проявляется в известном мышечном напряжении. О природе ощущений, испытываемых человеком при волевых усилиях, У. Джемс писал: «Различные степени усилия, действительно испытываемые нами, когда мы производим то же движение, но по отношению к предметам, оказывающим неодинаковую силу сопротивления, все обусловлены центростремительными токами, идущими от нашей груди, челюстей, брюшной полости и других частей тела, в которых происходят симпатические сокращения мышц, когда прилагаемое нами усилие велико» [1991, с. 316–317].

Н. Н. Ланге также указал на три момента, с которыми связано ощущение волевого усилия. Первое – это ощущение изменения дыхания: усиленное закрытие голосовой щели и давление брюшного пресса; второе – идеомоторное напряжение скелетных мышц, причем как тех, которые должны быть использованы в действии, так часто и тех, которые не имеют отношения к действию; третье – внутренняя речь, т. е. сокращение преимущественно мышц гортани.