Читать онлайн «Психология масс». Страница 22

Еще две формы агрессии стоят особняком от перечисленных выше. Во-первых, это враждебная агрессия, которая характеризуется целенаправленно-осознанным намерением нанесения вреда другому. Во-вторых, инструментальная агрессия, где цель действия субъекта нейтральна, а агрессия используется как одно из средств ее достижения. Понятно, что обе эти формы относятся к числу организованных, хотя внешне они подчас могут маскироваться под стихийное поведение толпы, подчиняясь задачам управляющих ими сил.

«Для форм агрессии, развивающихся в массовых социальных и политических явлениях (террор, геноцид, расовые, религиозные идеологические столкновения), типичны сопровождающие их процессы заражения и взаимной индукции, стереотипи-зации представлений в создаваемом «образе врага»» («Психология. Словарь», 1990). Однако особую роль в возникновении и поведении агрессивной толпы играет анонимность ее участников. Лабораторными и полевыми исследованиями доказано, что анонимность действует на толпу «побуждающе и возбуждающе». Таким образом, в целом массовая агрессия подчиняется всем основным законам массового поведения — в частности, описанным выше законам поведения толпы.

Соответственно, общим законам подчиняются и механизмы воздействия на агрессивную толпу. Так, в частности, известно, что лишение толпы анонимности с помощью средств массовой информации (крупные планы в телерепортажах, позволяющие фиксировать лица участников толпы) препятствуют росту ее агрессивности и даже способствуют ее организованности. В свое время изобретение несмываемой краски, которой полиция могла «метить» активистов таких толп, надолго искоренило сам феномен агрессивной толпы из социальной жизни.

Как и в любой толпе, важную роль в агрессивной толпе играют лидеры. Однако здесь есть одна существенная особенность. Прежде всего, велика роль лидеров как инициаторов восстания. Она уменьшается по мере увеличения толпы и усиления ее агрессивности — в таких ситуациях толпа становится наименее управляемой. Роль лидеров, таким образом, велика лишь до тех пор, пока вокруг них не образуется толпа, далее действующая по законам собственного, стихийного поведения.

В заключение раздела приведем классический пример, одновременно иллюстрирующий проявления обоих рассмотренных феноменов — и массовой паники, и массовой агрессии.

Осенней ночью 1938 года в небольшом американском городке Гроверс-Милл, штат Нью-Джерси, согласно знаменитой радиоинсценировке фантастического романа английского писателя Г. Уэллса «Война миров», приземлился бело-желтый корабль марсиан. Радиоспектакль, осуществленный О. Уэллсом и актерами руководимого им театра «Меркьюри», была настолько реалистичен, что многие радиослушатели поверили в полную достоверность происходящего и в панике стали покидать свои дома, спасаясь бегством. Действительно, было от чего прийти в ужас. Радиошоу началось без всякого предварительного объявления, вклинившись в программу обычных передач компании Си-би-эс. «Мы прерываем наши запланированные передачи, — услышали огорошенные радиослушатели, — чтобы передать специальное сообщение. На пересечении двух сельских дорог близ Гроверс-Милл, нарушив пасторальную тишину здешних живописных мест, приземлились кровожадные существа, прилетевшие к нам с планеты Марс…»

Далее шли интервью с полковником-командиром батареи артиллерийских орудий, прибывших к месту приземления марсиан с приказом их уничтожить; беседы с членами конгресса и сената и т. п. В итоге эффект был достигнут потрясающий. Паника охватила миллионы жителей Нью-Йорка и десятков городов побережья. Бросая все и давя друг друга, люди спасались бегством. Потребовалось несколько дней для того, чтобы их успокоить, несколько недель, чтобы вернуть по домам, и несколько месяцев, чтобы ликвидировать нанесенный этой паникой материальный ущерб. Самое удивительное, что через 50 лет в Гроверс-Милл был поставлен бронзовый монумент, изображающий корабль марсиан и О. Уэллса у микрофона. На памятнике надпись: «Марсиане снова посетят наш город».

Величайшая паника века завершилась шуткой. Однако в 1958 году в Болинип произошла еще одна история. Там решили транслировать аналогичный радиоспектакль — разумеется, с учетом негативного опыта. Были сделаны все необходимые предупреждения, а затем в эфир был пущен перевод инсценировки О. Уэллса. Уже через несколько минут перед зданием радиостанции собралась возмущенная тол. па, потребовавшая остановить передачу. Когда руководство радиостанции отказалось это сделать, толпа быстро превратилась в агрессивную и разгромила здание радиостанции.

Так разные социально-психологические ситуации оказались способными дать два принципиально разных варианта стихийного поведения масс: от паники до агрессии.

1. Возникновение и развитие наиболее ярких, стихийных форм массового поведения обеспечивается особыми психологическими механизмами. Важнейшим из них является так называемая «циркулярная реакция». Те или иные эмоциональные состояния, переживаемые массой, циркулируют как бы по кругу — повторяясь людьми, они со временем возвращаются к ним, поддерживая эмоциональную общность. Циркулярная реакция обеспечивает «эмоциональное кружение» — постоянное самозаражение членами массы друг друга одной и той же эмоцией. Такое «кружение» может носить взвинчивающий, стабильный или ниспадающий характер. Циркулярная реакция и эмоциональное кружение рано или поздно воплощаются в некоем образе, который формирует для себя масса в качестве образа мыслей или образа действия. И тогда чисто эмоциональные механизмы проявляются в конкретном поведении, в действенных формах.

Наиболее яркие формы массового поведения описаны на примере стихийного поведения толпы. Обычно это контактная, внешне не организованная общность, члены которой действуют эмоционально и единодушно. Важнейшая особенность толпы — повышенный динамизм, обеспечивающий легкость перехода из одного ее вида в другой. При обычной логике развития толпа развивается от случайной к конвенциональной, затем к экспрессивной и, наконец, к действующей толпе.

Психология «собранной публики» носит менее стихийный характер. Это связано с тем, что к собранной публике относятся люди, испытывающие не только сходные эмоциональные переживания, но и просто интересующиеся одним и тем же предметом. Это порождает определенный рациональный компонент, смягчающий влияние чистых эмоций. Помимо общих эмоций, собранная публика отличается сходством установок, ориентации и готовностью к определенному типу действия.

Однако часто психологические механизмы поведения собранной публики внешне могут приближать ее к толпе. Особенностью «несобранной публики» является отсутствие контактной близости. Это скорее виртуальная, чем реальная общность, например, аудитория одних и тех же средств массовой информации. Однако виртуальный характер собранной публики может превращаться в совершенно реальный, когда возникает ситуация выбора, например, в ходе политических избирательных кампаний. Тогда ранее только виртуальная близость порождает реальное социально-политическое поведение.

К наиболее ярким видам массового поведения относятся паника и агрессия. Они имеют достаточно схожие условия и предпосылки возникновения. Основные различия между ними связаны с тем, что паника — это эмоциональная реакция на пугающий стимул, связанная прежде всего со страхом и желанием избежать столкновения с источником страха. В отличие от паники, агрессия — это действенная реакция на эмоциональное переживание непреодолимости каких-то барьеров, мешающих достижению цели. Если паника — способ пассивной самозащиты, то агрессия, напротив, представляет собой средство нападения. Паническая толпа озабочена прежде всего самоуспокоением. Агрессивная толпа озабочена достижением своих целей и «наказанием» тех, кто стоит, по ее мнению, на пути их достижения. Часто одни и те же внешние обстоятельства могут порождать как паническое, так и агрессивное поведение. Это определяется особенностями психологического состояния, в котором находятся в данный момент люди.

Еще Г. Зиммель задавался крайне любопытными вопросами. «Когда толпа людей разрушает дом, выносит приговор, издает крик, здесь суммируются действия отдельных субъектов в одно происшествие, которое мы обозначаем как одно, как осуществление одного понятия. Тут-то и возникает великое смешение: внешне единый результат многих субъективных душевных процессов толкуется как результат единого душевного процесса в коллективной душе. Единство результирующего явления переносится на предполагаемое единство его психической причины» (Simmel, 1908). Почему это происходит? Как возникает «единство результирующего действия»? Как суммируются действия отдельных субъектов? И что это такое: «осуществление одного понятия»?