Читать онлайн «Таинственные явления человеческой психики». Страница 10

В брошюре Р. Гейденгайна, носящей еще старомодное название «Животный магнетизм» (Р. Гейденгайн. Животный магнетизм. Русский перевод с 4-го немецкого издания под ред. д-ра Павлова. Спб., 1881), изложено первое по времени строго физиологическое исследование гипнотических явлений, которое много лет спустя было продолжено и гениально завершено его учеником И.П. Павловым.

Что касается современной техники погружения в гипнотический сон, то она мало чем отличается от приемов гипнотизирования, выработанных еще классиками гипнотизма — Брэдом, Шарко, Бернгеймом и др.

Для человека основным приемом усыпления остается словесное внушение сонного состояния. Физиологические основания этого приема И.П.  Павлов поясняет следующими словами: «Теперь постоянно применяющийся способ (гипнотизирования. — Л.В.) — повторяющиеся слова (к тому же произносимые в минорном однообразном тоне), описывающие физиологические акты сонного состояния. Эти слова суть, конечно, условные раздражители, у всех нас прочно связанные с сонным состоянием и потому его вызывающие» (И.П.  Павлов. Полное собрание сочинений, т. IV, 1951, стр. 425–426).

Словесное внушение сна, которое само по себе является монотонным звуковым раздражителем, действующим как через вторую, так и через первую сигнальные системы, обычно сопровождается еще и другими однообразными ритмическими или длительными слабыми раздражениями. Такими раздражениями могут быть: фиксация взгляда на блестящих предметах, звуки метронома или зуммера, легкое поглаживание кожи или так называемые пассыприем, применявшийся еще старинными магнетизерами. Пассы — многократно повторяемые движения рук усыпляющего перед лицом и вдоль туловища усыпляемого — производятся теплыми руками без прикосновения к коже и представляют собой очень слабый массаж кожи теплыми воздушными волнами, возникающими при движении рук гипнотизера. В настоящее время движения рук с успехом заменяются «светотепловыми пассами», производимыми при помощи электронагревателя или синей электрической лампочкой на свободном шнуре.

Лиц с повышенной внушаемостью (истеричных больных, алкоголиков и др.) удается погружать в гипнотический сон очень быстро посредством неожиданных сильных раздражении. Шарко применял для этого звонкий удар в гонг; могут быть использованы также внезапная вспышка яркого света, повелительный окрик, приказ гипнотизера «спать!» (подробнее см. в кн. П.И.  Буль. Техника врачебного гипноза. Л., Медгиз, 1955). В опытах с гипнотизацией животных применяют мгновенное переворачивание их на спину, производимое при помощи особого аппарата.

Чем же отличается гипноз от нормального сна? Тем, что в процессе гипнотизирования между гипнотиком и гипнотизером устанавливается своеобразное психологическое взаимоотношение, называемое изолированным раппортом. Что это значит? В состоянии глубокого естественного сна человек невосприимчив к внешним влияниям. Его сознание как бы изолировано от окружающего мире. Испытуемый, погруженный в глубокий гипноз, не отдает себе отчета в том, где он находится, не реагирует на внешние раздражения, не отвечает на вопросы присутствующих, но при этом у него обнаруживается обостренная восприимчивость ко всему, что относится к личности гипнотизера.  Загипнотизированный слышит только голос гипнотизера, ему одному отвечает, и, более того, каждое слово гипнотизера вызывает в сознании усыпленного необычайно яркие представления, которые легко могут перейти в иллюзию, галлюцинацию или вызвать автоматически выполняемые двигательные акты. Если погруженного в гипноз испытуемого надолго предоставить самому себе, то изолированный раппорт по отношению к гипнотизеру постепенно ослабевает и может прерваться. Гипнотик уже не будет реагировать на присутствие гипнотизера, не будет отвечать на его вопросы. Исчезновение раппорта знаменует переход гипнотического состояния в состояние естественного сна. И действительно, спустя некоторое время испытуемый самостоятельно пробуждается, как пробудился бы после обычного сна.

Можно наблюдать и обратный переход — от естественного сна к гипнотическому. Известно, что некоторые люди имеют обыкновение бредить — произносить во сне отдельные слова и целые фразы. В эти моменты иногда удается установить со спящим словесный контакт или раппорт, осторожно задавая вопросы, связанные с содержанием бреда. Как только спящий начнет отвечать, цель опыта достигнута: естественный ночной сон перешел в гипноз, спящий превратился в гипнотика, экспериментатор — в гипнотизера, который может делать внушения. В некоторых странах к такому приему прибегают родители, применяющие гипнотическое внушение с целью отучить своих детей от вредных привычек или наклонностей.

И.П. Павлов рассматривает гипноз как особый род частичного сна.

Ограниченная область мозговой коры, связанная с восприятием голоса гипнотизера и с пониманием его словесных внушений, продолжает функционировать, сохраняется как «сторожевой очаг возбуждения». Все же остальные отделы коры заторможены, иногда даже более глубоко, чем при естественном сне.

«Слово того, — писал Павлов, — кто начинает гипнотизировать данного субъекта, при известной степени развивающегося в коре полушарий торможения, концентрируя по общему закону раздражение в определенном узком районе, вызывает вместе с тем естественно глубокое внешнее торможение... во всей остальной массе полушарий и тем самым исключает какое-либо конкурирующее воздействие всех других наличных и старых следов раздражении. Отсюда большая, почти неодолимая сила внушения как раздражителя во время гипноза и даже после него. Слово и потом, после гипноза, удерживает свое действие, оставаясь независимым от других раздражителей, неприкосновенное для них, как в момент его первоначального приложения к коре не бывшее с ними в связи. Многообъемлемость слова делает понятным то, что внушением можно вызвать в гипнотизируемом человеке так много разнообразных действий, направленных как на внешний, так и внутренний мир человека» (И.П. Павлов.  Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 429).

Слово «спите!» действует на усыпляемого как гипногенный (вызывающий сон) условный раздражитель, относящийся ко второй сигнальной системе; слово «проснитесь!» — как растормаживающий кору словесный сигнал.  Нечто подобное происходит и в уже упомянутых опытах Б.Н. Бирмана: собака засыпает при звучании «тормозного» тона «ми» и пробуждается при стимулирующем условном раздражителе — тоне «до». Тон «ми» соответствует в данном случае словесному сигналу «спите!», тон «до» — словесному сигналу «проснитесь!».

Было подмечено и другое явление, еще больше сближающее эти опыты с гипнотическим сеансом. Один внешний вид экспериментатора, многократно усыплявшего собаку звучанием «тормозных» тонов фисгармонии, один звук его голоса мало-помалу начинали приводить собаку в сонное состояние. Стоило экспериментатору войти в комнату, и животное засыпало. Появление в комнате других лиц, в проведении опытов не участвовавших, усыпляющего действия не оказывало. Экспериментатор сам превращался для подопытного животного в условный гипногенный раздражитель. Нечто подобное происходит и при многократно повторяемых гипнотических сеансах: испытуемый с каждым разом все быстрее и быстрее впадает в гипноз; дело может дойти до того, что один только вид гипнотизера в той обстановке, где обычно проводятся сеансы, уже действует усыпляющим образом. Усыпление может быть достигнуто даже в отсутствии гипнотизера: его может заменить патефонная пластинка, на которой записано произносимое им словесное внушение сна. Одного этого опыта достаточно, чтобы рассеять суеверные представления о том, что гипнотизер действует на усыпляемого какой-то таинственной магнетической силой.

Для того чтобы загипнотизировать данного испытуемого, необходимо, чтобы он уже в бодрственном состоянии обладал достаточной степенью внушаемости; только при этом условии внушаемое гипнотизером представление о сне может вызвать действительный сон. Когда же гипноз вступает в свои права, когда в какой-то степени установится изолированный раппорт, внушаемость испытуемого оказывается чрезвычайно повышенной. Пользуясь этим, гипнотизер приступает к словесным внушениям, например лечебного характера, будучи уверенным в том, что они удадутся. Внушаемость испытуемого тем больше, чем легче образуются в его мозговой коре очаги сторожевого возбуждения, чем глубже сопутствующее им торможение всех остальных отделов коры.