Читать онлайн «ЛСД психотерапия». Страница 28

Если субъект находится под влиянием одной или нескольких негативных перинатальных матриц, терапевт может показаться воплощением элементов и действий, которые угрожают не только индивиду, но и всему миру: шефом опасной подпольной организации,  представителем инопланетной цивилизации, пытающейся поработить человечество, нацистским или коммунистическим лидером, религиозным фанатиком, сумасшедшим ученым или самим Дьяволом. Столкнувшись с этими фигурами, субъект может потерять критический взгляд на вещи и погрузиться в символический процесс, который вызовет полноценную параноидальную реакцию. В случаях с более поверхностными и менее яркими переживаниями, на терапевта может проектироваться ряд отдельных элементов перинатального символизма. Он или она могут превратиться в мифологическое чудовище, угрожающее сожрать субъекта, Великого Инквизитора, коменданта концентрационного лагеря или в жестокого садиста. Он или она также могут трансформироваться в различные исторические фигуры, известные своей жестокостью и сексуальными извращениями, а также в некрофилов, воинов, тяжело больных и смертельно раненных людей, завоевателей, доколумбовых жрецов, карнавальные фигуры или распятого Христа. Конкретная форма таких видений зависит от стадии процесса смерти-возрождения, уровня, на котором он переживается и того, играет ли в нем субъект активную или пассивную роль.

Когда в ходе ЛСД сессии проявляются позитивные матрицы, трансформации оказываются совершенно другими. Если это БПМ  IV, терапевт может восприниматься как воин-победитель, празднующий победу над врагом, Спаситель, воплощение космической мудрости, гуру, знающий секреты жизни и природы, проявление божественного принципа и сам Бог. Активация БПМ I имеет много общего с БПМ IV, например, сияющий свет, святость и чувство юмора; но воспринимается как вечное, вневременное,  не имеющее ни начала, ни конца состояние, тогда как БПМ IV ощущается как окончательная стадия процесса перехода от смерти к возрождению, то есть, имеет начало. В ходе БПМ I субъект может чувствовать, что все границы исчезли, и что он в своей основе един с терапевтом, что сопровождается с ощущением абсолютной безопасности и изобилия.

Достаточно часто в ходе процесса смерти-возрождения терапевт, вне зависимости от своего пола, оказывается для субъекта в роли рожающей матери и может на самом деле восприниматься таким образом. В этом случае перенос отношений может принимать форму настолько глубокого, биологически обусловленного симбиоза, что эта проблема может оказаться вопросом жизни и смерти. Терапевт может стать для пациента магической и могущественной фигурой космического масштаба. Пациент может испытывать чувство как причастности к этой силе, так и полной пассивности, зависимости и уязвимости. Решающим фактором в этой ситуации, кажется, является способность пациент доверять миру и людям, что вполне отражает его или ее раннюю историю. Природа детского опыта определяет, будет ли субъект получать удовольствие от полной зависимости, или она станет для него источником угрозы жизни и параноидальных мыслей.

Часто пациенту приходится проходить через глубокий кризис основного доверия для того, чтобы обрести возможность заново воссоединиться с живительным аспектом отношений между матерью и ребенком. Когда раннее симбиотическое  состояние перинатального периода проектируется на терапевта, ЛСД пациенты часто теряют способность отличать себя от врача. Им кажется, что их восприятие, эмоции и мысли сливаются с восприятием, эмоциями и мыслями терапевта. Это может привести к ощущению, что их магическим образом контролируют при помощи внушений, гипноза, телепатии или даже психокинеза. Им кажется, что терапевт может читать их мысли. Также достаточно типична и противоположная ситуация, а именно, ощущение, что у пациента есть возможностью подключаться к сознанию терапевта и разделять с ним его чувства или мысли. В такой ситуации пациенты часто считают, что говорить о своих переживаниях вслух совсем не обязательно. Они ощущают, что терапевт либо автоматически до мельчайших деталей ощущает то же самое, что и они сами, либо что это он сам устроил так, чтобы они столкнулись именно с этими переживаниями, что он контролирует их течение, и что все идет по заранее разработанному им плану. В критические моменты процесса смерти-возрождения терапевт может стать убивающей или дарующей жизнь маткой, а также может восприниматься как акушерка или повивальная бабка. Это встречается особенно часто в случаях, когда пациенту в рамках лечебной техники предоставляется действительный физический контакт и поддержка.

Проблема переноса отношений на перинатальном уровне становится особенно острой, когда пациент приближается к моменту смерти эго, который совпадает с повторным проживанием момента биологического рождения. В этот момент пациент теряет защитные механизмы, эффективный контроль и все жизненные ориентиры и обычно испытывает глубочайший кризис базового доверия. В этом состоянии крайней уязвимости пациенты, в попытке оценить степень опасности того, что они, как им кажется, находятся полной власти терапевта, задумываются о том, насколько он хорош как человек, и насколько чисты его мотивы. Важные негативные моменты истории пациента появляются в преувеличенном виде и проектируются на терапевта в форме различных символических проявлений. В дополнение к этому реальные личностные недостатки врача, его взгляд на ситуацию и мотивы поведения, а также проблемы и конфликты терапевтических отношений в целом рассматриваются будто бы через увеличительное стекло. Восприятие пациентом терапевта может быть отражением его или ее опыта в убивающем родовом канале, и тогда ЛСД процесс может показаться частью дьявольского плана, направленного на уничтожение пациента, промывку его или ее мозгов, порабощение на веки или на попытку забрать его или ее душу. После того, как кризис доверия проработан и связь, основанная на доверии, восстановлена,  проблема переноса обычно переходит в другую крайность.  Субъект, находящийся под влиянием БПМ I или IV может начать воспринимать терапевта, как бесконечный источник любви, безопасности и изобилия. Он или она могут ассоциировать терапевта одновременно и с хорошей грудью, и с хорошей маткой. Кажется, что уже не остается никаких личных границ, только равномерное, свободное течение мыслей, эмоций и светлой энергии. Пациент переживает это как божественный процесс кормления грудью, при котором молоко, кажется, приходит из какого-то духовного источника и обладает целительной силой. Тот же опыт, кажется, имеет и эмбриональные качества; циркуляция различных видов светлых энергий и духовных мыслей, кажется, оказывается сильно связанным с плацентарным обменом между матерью и ребенком. Когда биологическая, эмоциональная и духовная связь установлена, терапевт может восприниматься не только как реальная мать, но и как хорошая мать в целом – архетипический образ Великой Матери, Матери Природы, весь космос и Бог.

На ЛСД сессиях трансперсональной природы, отношения переноса оказываются абсолютно другими. Иллюзорные трансформации терапевта более не следует толковать так же, как трансформации на психодинамическом уровне, а именно, как сложные символические образы с многоуровневой и крайне детерминированной структурой, или как проекции, отражающие разные уровни СКО. Эти иллюзорные трансформации также отличаются и от перинатальных феноменов переноса, которые можно понять как повторное проживание живительных и разрушительных аспектов симбиотического отношения с матерью. Трансперсональные проекции – это явления, которые  sui generis не поддаются дальнейшему психологическому анализу.

В целом, почти все из множества типов трансперсональных переживания могут найти определенные отражения в терапевтических отношениях. Так терапевт может принимать форму могущественных архетипических персонажей, таких как священные представители определенных ролей, божеств или демонов. Трансформации в Космического Мужа, Мудреца, Великого Гермафродита, Анимуса или Аниму, Шиву, Кали, Ганешу, Зевса, Венеру, Аполлона, Сатану, Сибеллу или Коатликуе могут быть примерами этой категории. Также часто терапевт превращается  и в великих религиозных учителей – Иисуса, Моисея, Мухаммеда, Будду, Шри Раману Махариши и в других. Когда пациент погружается в элементы расового или коллективного бессознательного, терапевт может восприниматься как представитель другой культуры или как человек, живущий в другом времени. Такие эпизоды также могут иметь качество «воспоминаний о прошлой жизни». В таком случае пациенты убеждены, что они действительно вспоминают свои прошлые воплощения,  и что их проблемы из настоящего – это лишь копии или вариации давно произошедших событий. Для клиентов типично чувствовать, что они встречались с терапевтом во многих предыдущих инкарнациях. Иногда это ощущение может сочетаться со сложными картинами других культур и времен, которые видятся со значительной детализацией.