Читать онлайн «Анализ характера». Страница 88

В процессе характерно-аналитической работы мы сталкиваемся с функционированием панциря, которое выражается в форме хронически фиксированных мышечных позиций. Данное функционирование можно понять, только исходя из принципа о заключении в панцирь периферии биопсихической системы.

Сексуально-экономический подход к этим поблемам осуществляется со стороны психического функционирования панциря и терапевтической задачи возвращения пациенту вегетативной подвижности. Помимо двух основных аффектов — сексуальности и тревоги, мы имеем третий — гнев или ненависть. Здесь нам придется представить себе то реальное явление, которое в речи именуется «внутренним кипением», чтобы понять, что подразумевается под неразряженным гневом или ненавистью. Эти три основных аффекта в принципе охватывают всю аффективную сферу: все остальное, что можно отнести к аффективному реагированию, происходит из них. Остается показать как и в какой степени гнев может возникнуть из определенных обстоятельств, вызванных двумя другими аффектами.

Сексуальность и тревогу, как мы выяснили, можно понимать как два противоположных направления возбуждения. Каковы же их функциональные отношения с ненавистью?

Давайте исходить из клинического представления характерного панциря. Эта концепция возникла на основе изучения динамического и экономического функционирования характера. По ходу конфликтов между либидинальной потребностью и страхом наказания эго принимает определенную форму. Чтобы добиться либидинальных ограничений, которых требует современное общество, и преодолеть при этом застой энергии, ему приходится измениться. Эго, составляющему часть личности, при длительном конфликте между либидинальной потребностью и угрозами внешнего мира требуется определенная ригидность, хронический, автоматически действующий способ реагирования, который как раз и называется «характером». Это выглядит так, будто аффективную личность поместили в панцирь, в жесткую раковину, которая ограничивает силу ударов, наносимых извне, и силу требований, исходящих изнутри. Этот панцирь делает человека менее чувствительным к неудовольствию, но он же снижает его либидинальную и агрессивную подвижность, а следовательно, его способность к удовольствию и достижениям. Эго становится более ригидным и менее мобильным, степень закованности в панцирь детерминируется степенью способности регулировать энергетическую экономику. Мера этой способности — оргастическая потенция, поскольку именно она является непосредственным выражением вегетативной подвижности. Характерный панцирь поддерживается непрерывным поглощением вегетативной энергии, таким образом, он расходует энергию, которая в противном случае, в условиях сдерживания моторики, вызовет тревогу. Поглощение вегетативной энергии — одна из функций характерного панциря.

Характерно-аналитическое разрушение панциря регулярно высвобождает связанную агрессию. Но как конкретно проявляется это часто упоминаемое связывание агрессии или тревоги? Если анализ преуспевает в высвобождении агрессии, которая связана панцирем, то появляется тревога. Таким образом, тревога может «конвертироваться» в агрессию, а агрессия — в тревогу. Имеем ли мы здесь дело с отношениями, аналогичными существующим между сексуальным возбуждением и тревогой? На этот вопрос не так легко ответить.

Для начала надо отметить, что клинические исследования выявили ряд странных фактов. Подавление агрессии и психическая закованность в панцирь идут рука об руку с повышением тонуса, даже с ригидностью мускулатуры. Блокирующие аффект пациенты лежат на кушетке, прямые, как доска, и не совершают никаких движений. Устранить такое мышечное напряжение трудно. Если предложить пациенту сознательно расслабиться, мышечное напряжение сменится беспокойством. В других случаях пациенты совершают различные бессознательные движения, и если остановить их, то они немедленно начинают ощущать тревогу. Именно эти исследования побудили Ференци создать свою «активную технику». Он понял, что сдерживание хронических мышечных реакций усиливает напряжение, но вопрос не только в количественном изменении возбуждения, а скорее в функциональной идентичности характерного панциря и мышечного гипертонуса. Любое усиление мышечного тонуса в сторону ригидности указывает на то, что вегетативное возбуждение, тревога или сексуальность оказываются «связанными». Многие пациенты успешно устранили или, по меньшей мере, снизили генитальные ощущения или тревогу с помощью двигательного беспокойства. В связи с этим необходимо вспомнить, какую большую роль играет двигательное беспокойство у детей, поскольку именно оно служит разрядкой энергии.

Очень часто можно обнаружить, что состояния мышечного налряжения до разрешения острого вытеснения и после него отличаются друг от друга. Когда пациенты проявляют сильное сопротивление — пытаются удержать идею или импульс от выхода в сознание, — они зачастую ощущают напряжение, скажем, в голове, бедрах или ягодицах. Преодолев сопротивление, они внезапно чувствуют, что расслабились. Один пациент сказал о такой ситуации: «Я чувствую себя так, будто получил сексуальное удовлетворение».

Известно, что каждое воспоминание вытесненного идейного содержания сопровождается психическим облегчением, которое, как мы знаем, не означает излечения. Откуда же берется это облегчение? Дело в том, что в этом случае происходит разрядка психической энергии, которая до этого момента сдерживалась. Психическое напряжение и облегчение не могут произойти без соматического проявления, поскольку напряжение и расслабление представляют собой биофизические процессы. Убеждение, существовавшее до сих пор, что эти понятия относятся к психической сфере, было правильным, за исключением одного момента: это не имеет отношения к «перенесению» физиологического понятия в сферу психики, это не аналогия, а настоящая идентичность, идентичное функционирование психики и сомы.

Каждый невротик имеет мускульную дистонию,[68] и всякое лечение непосредственно отражается в изменении мышечного хабитуса. Наиболее отчетливо это проявляется при компульсивном характере. Ригидность его мускулатуры выражается в неловких, неритмичных движениях, особенно во время полового акта; у него отсутствует мимика, лицевая мускулатура типично застывшая, лицо часто бывает похоже на маску; типичны глубокие складки, проходящие от носа к углам рта, и характерное суровое выражение глаз, порожденное ригидностью мышц глазных век; ягодичные мышцы тоже напряжены.

Если типичный компульсивный характер демонстрирует значительную мышечную ригидность, то у других пациентов обнаруживаются определенные зоны ригидности, сочетающиеся с вялостью (гипотону-сом) других областей тела. Подобное обычно наблюдается у пассивно-фемининного характера. Полная ригидность при кататоническом ступоре соответствует полной закованности в психический панцирь. Это объясняется нарушением экстрапирамидальной иннервации. Те нервные пути, которые обеспечивают изменение мышечного тонуса, несомненно действуют, но совершенно очевидно, что такая иннервация является только выражением общего нарушения функционирования. Неверно было бы думать, что, обнаружив иннервацию или поняв ход этого процесса, можно было бы объяснить все.

Психическая ригидность постэнцефалитного состояния вовсе не является выражением или результатом мышечной ригидности, скорее, мышечная или психическая ригидность, вместе взятые, служат признаком нарушения вегетативной подвижности всей биологической системы. Остается открытым вопрос о том, не является ли само по себе нарушение экстрапирамидальной иннервации результатом действия какого-либо первичного фактора, который проявляется не на поверхности органов, а непосредственно в вегетативном аппарате. Механистичная неврология объясняет, скажем, спазм анального сфинктера длительным возбуждением соответствующих нервов. Здесь легко уловить различие между механистично-анатомическим и функциональным подходом: сексуальная экономика считает нервы только передатчиками общего вегетативного возбуждения.

Спазм анального сфинктера, который часто приводит к тяжелым состояниям кишечника, возникает из-за инфантильного страха дефекации. Объяснение, что это имеет отношение к удовольствию от удерживания внутри каловой массы, по меньшей мере, недостаточно. Мышечное удерживание каловой массы является прототипом вытеснения вообще и его первого шага в сфере анальности. В оральной и генитальной сфере вытеснение имеет мышечное выражение в виде сжатого рта, спазма гортани и груди, а также хронического напряжения тазовой мускулатуры.

Высвобождение вегетативного возбуждения от фиксации в напряжениях мускулатуры головы, шеи, гортани и т. д. является обязательной предпосылкой для разрушения оральной фиксации как таковой. Его не может заменить ни воспоминание орального опыта, ни обсуждение генитальной тревожности. Без него можно лишь получить воспоминания, но не соответствующее им возбуждение, которое, как правило, бывает надежно скрыто. Поскольку они скрыты в ненавязчивых моделях поведения, которые кажутся почти естественными, внимание легко уходит от них. Механизмы патологического замещения и фиксации вегетативной энергии могут скрываться в следующих явлениях: слабый голос, который почти неслышен; отсутствие во время разговора мимики рта; отчетливая маскоподобность лица; выражение лица, явно напоминающее сосущего молоко ребенка; ненавязчивая слабая наморщенность лба; полуолущенность век; напряжение кожи головы; скрытая гиперсензитивность гортани; торопливая, порывистая манера речи; побочные звуки или движения в момент разговора; определенным образом склоненная набок голова; потряхивание ею и т. д. Страх генитального контакта не проявляется до тех пор, пока не выявлены и не устранены симптомы в области головы и шеи. Генитальная тревожность в большинстве случаев смещается с нижней части тела вверх и сковывается гипертонусом мышц шеи. К примеру, у молодой девушки страх операции на гениталиях был выражен в специфическом положении головы, которое после осознания она описала следующим образом: «Я лежу здесь так, будто моя голова прибита». Она на самом деле видела себя так, будто ее голова прижата невидимой силой, препятствующей любому движению.