Читать онлайн «Искусство и визуальное восприятие». Страница 28

В данном случае правильно, что перспективно нарушенный рисунок квадрата выглядит квадратным не только для человека, вы росшего в современной цивилизации, но и для египтянина, если он сможет заставить себя взглянуть на рисунок, выполненный по законам перспективы, как на реальную вещь, а не как на ее изображение. Шефер приводит воспоминания художника, который рисовал дом немецкого крестьянина, в то время как хозяин этого дома наблюдал за ним. Когда художник нарисовал наклонные линии перспективы, крестьянин запротестовал: «Почему вы рисуете крышу такой искривленной, ведь мой дом совсем прямой». Но когда он несколько позже увидел картину законченной, то воскликнул с удивлением: «Странное это дело — рисование! Теперь это действительно мой настоящий дом!»

Своеобразие перспективного изображения состоит в том, чтобы, изображая предметы неправильно, заставить их выглядеть правильно. Между двумя рассматриваемыми методами изображения существует значительная разница. Свойства квадрата, который египтянин или ребенок видят в действительности, воспроизводятся в их рисунках реальным квадратом. Таким путем закрепляется перцептивное воздействие формы. Можно сказать, что на этих рисунках изображение является тем, чем оно есть на самом деле.

Сила любого изображения, рассчитанного на зрительное восприятие, зависит прежде всего от того, воспринимаются ли свойства, внутренне присущие объекту, непосредственно в способе изображения, а уже затем от восприятия этих свойств опосредованным путем. Таким образом, наиболее художественно верное и эффективное решение — это изобразить свойства квадрата с помощью квадрата. Поэтому нельзя утверждать, что искусство, отказывающееся от перспективных законов изображения, в результате этого много теряет. Это делается в защиту новых выразительных возможностей, которые являлись бы более важными для тех людей, кто развивает искусство, основанное на законах перспективы, а не для тех, кто от него отказывается.

Ракурс

В египетском и перспективном методах изображения одна из проекций предмета предназначается для олицетворения объекта в целом. Чтобы справиться с этой задачей, любой метод должен удовлетворять двум условиям. Во-первых, он должен сам по себе нести информацию о том, что это не весь предмет, а только часть чего-то большего. Во-вторых, структура означаемого им целого должна быть правильной. Когда мы прямо смотрим на куб спереди, то в воспринимаемом нами квадрате нет ничего, что говорило бы об объемном строении куба. Следовательно, такая проекция не подходит для изображения трехмерной структуры куба.

Соответственно принципу простоты в акте восприятия проекция, необходимая для воплощения объема предмета, выбирается само произвольно. Если нам показывают плоский квадрат, мы воспринимаем его как одну из сторон плоского предмета. То же самое относится и к кругу, который мы рассматриваем как часть тела, имеющего форму круга. Если предмет, имеющий круглую форму, каким-то образом оттеняется, мы воспринимаем его как часть шара. Однако здесь можно легко ошибиться, так как круглый объект может оказаться дном телевизионной трубки. Тем не менее восприятие в соответствии с принципом наипростейшей формы, согласующейся с воспринимаемой проекцией, автоматически дает представление о целом.

Эта особенность восприятия часто приводит к удовлетворительным результатам. Шар является в действительности тем, чем является его проекция. До некоторой степени это верно и в отношении человеческого тела. Полный объем тела подтверждает представление, полученное на основе восприятия фронтальной проекции. При повороте тела никаких существенных изменений не возникает. Ничего важного не было спрятано. В пределах очевидных границ форма проекции воплощает в себе закон целого.

В отношении же изображения мексиканской шляпы (рис. 65) данное положение не является истинным, так как, согласно принципу завершенности, в этом рисунке предполагается предмет с фор мой круга.

Термин «ракурс» может употребляться в трех различных вариантах. Во-первых, он может означать, что проекция объекта не ортогональная, то есть его видимая часть не соотв1етствует полной протяженности, а благодаря проекции имеет меньшие размеры. В этом смысле вид человеческого тела спереди не будет называться ракурсом. Во-вторых, даже если видимая часть объекта дается в своих естественных границах, изображение может быть названо сокращенным, когда оно не воспроизводит характерный облик целого. В этом отношении вид мексиканской шляпы с высоты птичьего полета будет сокращенным, но не в смысле верного восприятия и не в смысле правильного изображения. Только наша осведомленность о том, как выглядит моделируемый объект, убеждает нас в том, что эти ортогональные проекции являются отклонениями от объектов различной формы. Глаз же этого не видит. В-третьих, в геометрическом отношении каждая проекция влечет за собой сокращение, потому что все части тела, не являющиеся параллельными плоскости проекции, изменяют свои пропорции или исчезают полностью. В своем дневнике Делакруа отмечает, что сокращение существует всегда, даже в вертикально расположенной фигуре с руками, опущенными вниз.

Проекционное сжатие всегда влечет за собой наклонное положение в пространстве. То, что Вертхеймер обычно называл Dingfront, или «фасадом», предмета, воспринимается как повернутое изображение, а проекция выступает как отклонение от этого «фасада». Наклонное положение дает визуальное доказательство того, что объект имеет определенный объем, то есть что разные части объекта расположены на различном расстоянии от наблюдателя. В. то же время оно позволяет сохранить непосредственное восприятие структурной модели, от которой происходит отклонение проекции. Сокращение лица, образуемое при изображении его в наклонном положении, воспринимается не как самостоятельная модель, а лишь как изменение фронтальной симметрии. Никакого следа от этой симметрии не остается при прямом восприятии сбоку. Этим и объясняется, почему профиль большей частью не представляет собой какого-либо сокращения. Профиль обладает своей собственной структурой.

По-видимому, лучше называть модель сокращенной в том случае, когда она воспринимается как отклонение от модели, имеющей более простую структуру, которую она и унаследует благодаря изменению ориентации по глубине. Не при всяком проекционном сжатии мы обнаружим его родство со структурной моделью, по отношению к которой и происходит отклонение. Здесь имеет место ряд проблем, связанных с восприятием, из которых я упомяну лишь несколько. Если, например, проективная модель обладает достаточно простой формой, то эта простота будет противоречить ее функции, потому что, чем проще форма объекта, тем труднее его объемное восприятие и тем больше он выглядит плоским предметом. Трудно воспринимать окружность как сокращенный эллипс или квадрат как сокращенный прямоугольник. На рис. 71 вид сидящего мужчины сверху сокращен до проекции, имеющей форму квадрата. В силу своей квадратной формы фигура имеет большую устойчивость и не превращается в менее простой трехмерный объект. Условия для подразделения плоской фигуры применимы также и к третьему измерению.

Рис. 71

К сокращению вдоль осей симметрии надо подходить осторожно. При восприятии человеческого лица сверху или снизу (рис. 72) создается гораздо более сильное впечатление, чем при восприятии сбоку. Этот эффект достигается не только потому, что форма лица и относительное расположение его частей значительно отклоняются от основного зрительного представления, но и в результате того, что его симметричный вид выглядит настолько устойчивым и прочным, что лицо кажется «замороженным». Асимметричный вид сбоку ясно указывает на «нормальный» вид спереди, тогда как вид спереди может оказаться похожим на какое-то раздавленное существо. То же самое можно сказать и о симметрии фигуры в целом, если смотреть на нее глазами птицы или глазами червяка. Стоит отметить, что эти «необычные» точки восприятия исключительно редки в искусстве. В наиболее известных примерах (скажем, в изображении мертвого Христа, выполненного художником Мантеньей) эффект окаменелости, вызванный симметричным расположением, ослабляется наклоненными немного в сторону головой и ступнями ног.

Рис. 72

Частичное совпадение

Частичное совпадение или наложение («оверлэппинг») является одним из способов отклонения от зрительного представления, лежащего в основе восприятия данного предмета. Частичное совпадение имеет место, когда одна деталь до некоторой степени скрывает другую деталь, которая находится за ней или расположена внутри одного предмета (либо одновременно в нескольких предметах). В этом случае необходимыми условиями адекватного восприятия являются те детали, которые, соприкасаясь друг с другом в одной плоскости, в силу законов проекции воспринимаются: а) либо как не связанные друг с другом, б) либо как расположенные в различных плоскостях. Примеры на рис. 73 показывают, что, чем индивидуальнее форма каждой детали и чем больше они согласуются друг с другом, тем яснее воспринимается частичное совпадение.